Собака
Петров хотел завести собаку. Большую, похожую на человека. Чтоб и с поля боя вынести и до ванной пьяного дотащить. Однако метража хватало только на лохматую мелочь, да и дети требовали «щенка, который не будет расти хоть и не чи-хуа-хуа». К примеру фокстерьера.
Глашу.
При двухметровом росте Петрова, соответствующем весе, петербуржском происхождении, любви к алкоголю, амбициях, неприкаянности и обаянию фокстерьер Глаша стала бы уже дурным тоном.
И квартира оставалась пустой, а дети разочарованными.
Впрочем одна собака в его нынешней жизни все же была. Огромный старый ньюфандленд - Соня, живший у дочери от первого брака.
Между прочим Кати.
И Катю и Соню Петров видел чрезвычайно редко. Обычно издалека.
Раз в месяц Петров сидел с Катей в кафе, раз-два в неделю глядел на нее, выгуливающую Соню по утренним улицам.
Так сложилось давно, и теперь казалось и правильным, и единственно возможным.
Всем кроме самого Петрова.
И наверное поэтому он хотел собаку. Большую. Чтоб не только затащила в воду но и вытащила оттуда. Можно ньюфандленда.
Лучше Соню.
Глашу.
При двухметровом росте Петрова, соответствующем весе, петербуржском происхождении, любви к алкоголю, амбициях, неприкаянности и обаянию фокстерьер Глаша стала бы уже дурным тоном.
И квартира оставалась пустой, а дети разочарованными.
Впрочем одна собака в его нынешней жизни все же была. Огромный старый ньюфандленд - Соня, живший у дочери от первого брака.
Между прочим Кати.
И Катю и Соню Петров видел чрезвычайно редко. Обычно издалека.
Раз в месяц Петров сидел с Катей в кафе, раз-два в неделю глядел на нее, выгуливающую Соню по утренним улицам.
Так сложилось давно, и теперь казалось и правильным, и единственно возможным.
Всем кроме самого Петрова.
И наверное поэтому он хотел собаку. Большую. Чтоб не только затащила в воду но и вытащила оттуда. Можно ньюфандленда.
Лучше Соню.