Николай Бестужев, овеянный гениальностью..., часть 2.
Оригинал взят у pro100_mica в Николай Бестужев, овеянный гениальностью..., часть 2.
Читинская тюрьма не была предназначена для большого числа узников, поэтому в 1828 году император Николай I приказал начать строительство новой тюрьмы для участников декабрьского восстания при Петровском железоделательном заводе, что в 634 верстах от Читы. Несмотря на то, что к концу лета 1830 года отделка каземата ещё не была завершена, декабристы, разделённые на две партии, одна 7 августа, вторая - 9 августа, покинули Читинский острог. Переход длился 48 суток с 15 днёвками.
Общий вид Перовского завода. В центре - тюрьма, где были заключены декабристы, 1834 год
акварель Николая Бестужева
Справа художник изобразил себя, за его спиной конвойный
Путь проходил по живописной сибирской местности. В Восточной Сибири, в особенности за Байкалом, природа так великолепна, так изумительно красива, так богата флорою и и приятными для глаза ландшафтами, что, бывало, невольно с восторженным удивлением простоишь несколько времени, глядя на окружающие предметы и окрестности. Воздух же так благотворен и так напитан ароматами душистых трав и цветов, что, дыша им, чувствуешь какое-то особенное наслаждение. (из воспоминаний Николая Басаргина)
Бурятские юрты, поставленные для ночлега по дороге из Читы в Петровский завод. Днёвка 11 августа 1830 г.
Акварель Николая Бестужева
Село Укир по пути декабристов из Читы в Петровский завод. Днёвка 22 августа 1830 года.
Деревня Хара-Шибирь. Днёвка 19 сентября 1830 года
Картины, которые открывалися взору Николая Бестужева после нескольких лет заключения, вызывали острое желание запечатлеть природу, окружавшую стоянки. Сохранилось несколько пейзажей кисти художника.
Тюрьма Петровского завода. Внешний и внутренний вид
Пётр ФАЛЕНБЕРГ
Так декабрист Фаленберг запечатлел темницу.
С весёлым видом вошли мы в стены нашей Бастилии, Бросились в объятия товарищей, с коими 48 дней были в разлуке, и побежали смотреть наши тюрьмы. Я вошел в свой номер. Тёмно, сыро, душно. Совершенный гроб! (Михаил Бестужев)
Далее рисунки и акварели Николая Александровича.
А.Е. Розен с женой в камере, отведённой им в Петровской тюрьме, 1830 год
Камера С.Г. Волконского в Петровской тюрьме
С.Г. Волконский с женой в камере, отведённой им в Петровской тюрьме, 1830 год
Прибыв в Петровский завод, Николай Александрович продолжил пополнять свою коллекцию. Со временем Бестужев всё больше научился улавливать и передавать главные черты характера человека. Вглядываясь в его портреты, ощущаешь индивидуальность каждого изображённого. Помимо портретов он писал лиричные пейзажи, изображал сибирскую природу, зарисовывал тюремный и каторжный быт, передавал жизнь народа, мастеровых, солдат и нищих, чего в Сибири до него еще никто не делал. Для зарисовок Петровского завода, расположенного в котловине, окруженной горами, западными отрогами Яблонового хребта, художник облюбовал на одном из пригорков место, откуда открывался превосходный вид на весь городок. К сожалению, большинство пейзажных работ безвозвратно утеряны.
Первыми в Петровском заводе Бестужев начал писать портреты декабристов, приговорённых по пятому разряду, которые готовились к отправке на поселение летом 1831 года.
Николай Репин
Этот портрет Бестужева остался единственным изображением Николая Репина. Дело в том, что через два месяца после выхода из Петровского острога он погиб во время пожара в избе, в которой жил на поселении в с. Верхоленском (вместе с товарищем декабристом А.Н. Андреевым). Он тоже рисовал, вот несколько его читинских работ:
Иван Дмитриевич Якушкин, Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин и Михаил Карлович Кюхельбекер
во дворе Читинского острога
Николай РЕПИН
Декабристы на мельнице в Чите
Николай РЕПИН
На акварели изображены: в дверях Михаил Фонвизин, читает - Евгений Оболенский, с трубкой - сам Николай Репин. В середине комнаты разговаривают Николай Лорер (со спины), Павел Аврамов в глубине Иван Якушкин, справа у ручной мельницы - Владимир Бечаснов, Пётр Муханов и Сергей Трубецкой (со спины).
Декабристы в камере Читинского острога: слева Анненков полулежа читает книгу; за столом Никита Муравьев и Вадковский играют в шахматы. На кровати справа сидит Барятинский
Николай РЕПИН
Портрет лейтенанта гвардейского экипажа Михаила Кюхельбекера, выполненный Бестужевым,
также является единственным изображением этого человека.
Дмитрий Таптыков, 1831 год
Прапорщик Оренбургского полка - последователь декабристов, обвинённый вместе с товарищами в ложно понимаемой любви к отечеству и воспламенении ума происшествиями 14 декабря 1825 года. Был приговорён к четвертованию, впоследствии заменённому каторгой.
Александр Якубович, 1831 год
Наиболее удачной работой этого периода является портрет Александра Якубовича, человека сложного и противоречивого характера, бесшабашного кутилы и бретёра, но при этом смелого, отчаянно храброго и справедливого. Дантона новой революции, как называли его современники. В этой акварели Николаю Александровичу удалось передать не только внешнее сходство Якубовича, но и его необычный характер, безрассудную смелость и непримиримость. Декабрист изображен в белой расстегнутой рубашке с повёрнутой головой; из-под сдвинутых густых черных бровей сверкают большие темные глаза. На лбу шрам от полученной на Кавказе раны, которой он так гордился в Петербурге. Якубович был приговорён по первому разряду, и ждать окончания срока ему приходилось ещё долго, но тем не менее Бестужев включил этот портрет в основную коллекцию.
Андрей Розен и Анна Розен, июль 1832 года
Первой женой декабриста, уехавшей с мужем на поселение была Анна Васильевна Розен, урождённая Малиновская, дочь первого директора Царскосельского Лицея. На портрете Розена не только автограф, но и его надпись: Воспоминания есть единственный рай, из которого ни в коем случае нет изгнания. Эти портреты написаны профессионально, чувствуется, что художник приобрёл достаточный опыт.
Камера Николая Бестужева в Петровской тюрьме, 1831 год
Стоит Михаил Бестужев, за столом Николай Александрович пишет портрет Ивана Киреева
В таких условиях работал над портретами Николай Бестужев.
Можно по-разному относиться к участникам восстания на Сенатской площади, но одиннадцать женщин, жён декабристов, преодолевших необыкновенные трудности, чтобы добиться разрешения у императора на добровольную ссылку в Сибирь, заслуживают большого уважения. Многим из этих молоденьких, хрупких, зачастую избалованных барышень, выросших в неге и атмосфере столичного света, в момент прибытия на каторгу, исполнилось чуть более двадцати лет. Благодаря акварелям Николая Бестужева до нас дошли их трогательные и пленительные образы. Только одну женщину не смог, вернее не успел, запечатлеть художник - Александру Васильевну Ентальцеву, муж которой был отправлен на поселение в 1828 году. Многие из женских портретов выполнены на очень высоком художественном уровне, их можно поставить в один ряд с достижениям акварельной портретной живописи знаменитых отечественных авторов.
22 ноября 1832 года случилось несчастье: простудившись, после болезни скончалась одна из прекраснейших женщин, всеобщая любимица, ангел-хранитель многих осуждённых, Александрина Григорьевна Муравьёва. Ей было всего 28 лет.
Александрина Муравьёва, 1832 год
На плечи этой хрупкой женщины обрушивались одно несчастье за другим. Она тяжко переживала расставание с тремя маленькими детьми, оставленными на родине, младший из которых вскоре скончался. Затем умерла её мать и горячо любимый отец. В Петровском заводе у неё родилось две дочери, которые также умерли на её руках. Последней надеждой оставалась Ноннушка, рождённая в Читинском остроге. Николай Бестужев очень уважал Александрину Григорьевну и был ей безмерно благодарен за помощь. Неоднократно писал её портреты, которые она отсылала своим родственникам. К сожалению, сохранилась только одна, последняя работа, которую художник рисовал, когда Муравьёва уже угасала. На портрете Александрина выглядит уставшей, намного старше своих лет, на лице отражены все невзгоды, выпавшие на её долю.
Церковь и склеп Муравьёвой в Петровском заводе
Акварель Бестужева
Бестужев, золотой человек, занялся устройством её гроба, обил его белой тафтой и, по желанию мужа, в надежде, что позволят перевезти прах его жены в Россию, даже отправился с позволения коменданта на завод и там своими руками отлил свинцовый гроб... ...Скоро Бестужев же сделал сначала модель, а потом поставил памятник из камня, который и доныне стоит на Петровском заводе. Под сим же памятником похоронены и двое детей ее. (из Записок Николая Лорера)
Никита Муравьёв, 1833 год
Общий вид Перовского завода
Авторское повторение, сделанное для Никиты Муравьёва. Рядом с собой художник изобразил Муравьёва с дочерью Ноннушкой
По случаю рождения у императора Николая I в ноябре 1832 года сына Михаила, был издан указ о сокращени сроков пребывания декабристов на каторге. Это стало приятной неожиданностью для осуждённых по четвёртому разряду, а Николаю Александровичу Бестужеву предстояла большая работа, так как сразу освобождалось на поселение около двадцати человек. После нового 1833 года их отправляли партиями по 4 человека.
Александр Одоевский, 1832-1833 гг.
Константин Игельстром, 1832 год
Михаил Глебов и Алексей Вегелин, 1832 год
Пётр Муханов, 1832 год
Михаил Нарышкин, 1832 год
Елизавета Нарышкина, лето 1832 года
Елизавета Нарышкина, дочь известного генерала, участника войны 1812 года Петра Коновницына, на первый взгляд казавшаяся многим надменной, на самом деле была очень благородным и беспредельно добрым человеком. Елизавета Петровна разбиралась в живописи и сама неплохо рисовала, поэтому Николай Александрович особенно старался, выполняя её портреты. Её лицо написано превосходно, кажется вылепленным, мастерски запечатлён взгляд грустных умных глаз. Прекрасно передана фактура ткани на платье, чётко выписаны сложный воротник и чёрная сетка, прикрывающая причёску.
Василий Колесников, 1832-1833 гг.
Александр Поджио и Иван Шимков, 1832-1833 гг.
Николай Иванович Лорер, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Александр и Пётр Беляевы, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Александр Муравьев, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Михаил Рукевич и Павел Мозган, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Илья Иванов, 1833 год
Павел Аврамов, 1833 год
Дмитрий Завалишин (портрет воспроизведён по старинной фотографии) и Сергей Трубецкой, 1834-1835 гг.
Конечно, по-прежнему Николай Александрович продолжал писать портреты соузников, оставашихся в тюрьме, для родственников и друзей.
Михаил и Наталья Фонвизины, 1834 год
Из-за болезни Михаила Фонвизина, семья покинула Петровский завод на год позже товарищей по разряду, в марте 1834 года. Портрет декабриста исполнен мастерски, впервые именно здесь появилась такая яркая деталь, как эффектный цветной шарф, повязанный на шее. Портретов супруги, урождённой Натальи Апухтиной, Бестужев выполнил четыре, но сохранился только этот один, написанный в 1832 году. После возвращения в Бронницу и смерти Фонвизина, Наталья Дмитриевна стала супругой другого декабриста - Ивана Ивановича Пущина.
Фердинанд Богданович Вольф, 1840-гг.
Копия с оригинала Н.А. Бестужева
К сожалению, портрет доктора Вольфа 1835 года не сохранился, привожу более поздний, но о нём ещё будет идти речь дальше. Услугами Фердинанда Богдановича пользовались все, не только товарищи по заключению, их жёны и дети. Старик наш, комендант, лечился только у Вольфа, также много заводских чиновников и рабочих; приезжали также страждущие недугами из окрестных и дальних мест. Вольф справлялся с большою аптекою с помощью А.Ф. Фролова, который помогал растирать, толочь, варить и процеживать лекарства. (А.Е. Розен Записки декабриста) Слава о талантливом докторе Вольфе распространилась далеко, поэтому поселении ему была разрешена врачебная практика, из-за нехватки медицинских кадров в Восточной Сибири.
Камера Вольфа в Петровской тюрьме, 1831-1835 гг.
В 1836 году опять отправилась на поселение большая партия декабристов и Николай Бестужев принялся за работу с удвоенной энергией, выполняя портреты товарищей, которым предстоял отъезд.
Пётр Свистунов, 1836 год
Пётр Громницкий и Иван Киреев, 1836 год
Михаил Митьков, 1836 год
Свадьба декабриста Ивашева в Петровском Заводе
Николай ПОЛЯНСКИЙ
Дочь бедной гувернантки Камилла Ле-Дантю с 16 лет полюбила молодого гвардейца ротмистра Кавалергардского полка, единственного сына и наследника богатой и родовитой семьи Ивашёвых. Узнав об аресте и приговоре Василию (Базилю, как она его называла), Камилла приняла решение ходатайствовать перед императором о разрешении отправиться в Сибирь, вступить в брак со своим возлюбленным и добилась его. Это было прелестное во всех отношениях создание: жениться на ней было большим счастьем для Ивашёва. (М.Н. Волконская)
Василий и Камилла Ивашёвы, 1834 и 1831 гг.
Портреты четы Ивашёвых были написаны Бестужевым раньше, хотя на поселение они уехали в 1836 году.
Камилла Ивашёва с покрытой головой, 1834 год
Камилла Ивашёва, 1834 год
Николай Бестужев написал несколько портретов Камиллы (и их вариантов) в 1831 и 1834 годах. Художник в них сумел отразить нежность, скромность и благородство этой очаровательной женщины, которая говорила: Если бы на земле существовало полнейшее счастье, оно было бы мне не по силам, я слишком слаба для него... Она умерла после рождения дочери Елизаветы, скончавшейся вместе с матерью, на поселении в возрасте 31 года. Базиль Ивашёв, писавший: Нет у меня больше моей подруги, бывшей утешением моих родителей в самые тяжелые времена, давшей мне восемь лет счастья, преданности, любви, и какой любви. Чистая, как ангел, она заточила свою юность в тюрьму, чтобы разделить ее со мной, потом делила горе, пережил Камиллу на год.
Александр и Николай Крюковы, 1836 год
Михаил Лунин, 1836 год
Николай Бестужев сумел передать характер этого гордого, смелого, непреклонного и беспокойного человека. На потрете Лунин - мудрец и аскет, скрытая в уголках глаз улыбка которого излучает иронию и даже сарказм.
Александр Фролов, 1836 год
Николай Басаргин и Алексей Тютчев, 1836 год
Вид внутреннего двора одного из отделений Петровской тюрьмы
Николай Бестужев
Иван и Прасковья Анненковы, 1836 год
Историю романтической любви этой пары надеюсь знают все...
Никита Муравьёв, 1836 год
Иван Пущин, 1837 год
акварель Николая Бестужева
Камера Ивана Пущина в Петровской тюрьме, 1836 год
Это единственный портрет Пущина кисти Бестужева, сохранившийся до наших дней, хотя этого всеобщего любимца, рыцаря правды и чудо-человека он писал много раз. Художнику удалось передать обаяние и привлекательность любимого друга Александра Сергеевича Пушкина.
Андрей Быстрицкий и Александр Мозалевский, 1837 год
Иван Горбачевский, 1837 год
Превосходено исполнен портрет Ивана Горбачевского, человека большой энергии и огромной силы воли. Рельефно выписано его красивое умное лицо, глаза с пронзительным взглядом, под которым, как утверждали современники, люди не смели лгать... Этот портрет вызывал в Петербурге восторги ценителей живописи.
Мария и Сергей Волконские, 1837 год.
Портреты четы Волконских также написаны рукой зрелого мастера. Художник прекрасно передал своеобразные черты образа Марии Волконской - "горящие" чёрные глаза, смуглую кожу, густые пышные волосы, подчеркнув огромную силу воли этой женщины, которая помогла ей вынести тяжкое тридцатилетнее пребывание в изгнании. Этот портрет кисти Бестужева по праву считается одним из лучших в иконографии Марии Николаевны. После отъезда на поселение, она продолжала переписываться с художником, систематически выписывая через столичных родственников всё необходимое ему для живописи: ватман, рисовальную бумагу, кисти, краски, карандаши. Глядя на неприкрашенное изображение Сергея Волконского, можно увидеть, как постарел и изменился за 11 лет каторги облик некогда блестящего офицера, участника войн 1812-14 годов.
Александр Поджио, 1837 год
Артамон Муравьев, 1838 год
Неожиданно для себя и товарищей Артамон Захарович Муравьёв стал на каторге медиком, практикующим хирургом: ...пускал кровь, выдергивал зубы, ставил вантузы или банки, перевязывал раны. Быв командиром Ахтырского гусарского полка, он, наверно, не думал сделаться фельдшером; находясь в отпуску за границею, он в университетах с жадностью слушал лекции хирургии и посещал клиники; на поселении он продолжал помогать больным... (А.Е. Розен Записки декабриста) Может быть благодаря ему и доктору Вольфу, как писал тот же Розен, во всю бытность мою в Чите и в Петровском Заводе в продолжение шести лет мы не знали смерти в кругу наших товарищей в остроге и в тюрьме...
Последними уехали на поселение в 1839 году осуждённые по первому разряду.
Фёдор Вадковский и Владимир Бечаснов, 1839 год
Александр Сутгоф, 1839 год
Вениамин Соловьёв и Николай Панов, 1839 год
Александр Барятинский, 1839 год
Пётр и Алексей Борисовы, 1839 год
Дмитрий Завалишин, 1839 год
Александра и Лев Давыдовы, 1839 год
А.И. Давыдова с детьми в Петровском заводе
Сепия Н.А. Бестужева, 1835 год
Александра Давыдова, уезжая в Сибирь, оставила на попечение родственников шестерых детей. Здесь она родила и воспитала ещё семерых сыновей и дочерей. Последние сорок лет жизни она провела в родной Каменке, где подружилась с Петром Ильичём Чайковским. Александра Ивановна умерла последней из одиннадцати жён декабристов, в 1895 году, в возрасте 93 лет, окруженная многочисленным потомством, уважением и почтением всех, знавших её.
Антон Арбузов, фотография с утраченной акварели Бестужева
Вид Петровского завода
Картина маслом. Копия В.В. Давыдова (сына В.Л. и А.И. Давыдовых) с акварели Николая Бестужева
Александр Якубович, 1839 год
Дмитрий Щепин-Ростовский и Иван Повало-Швейковский, 1839 год
Сергей Трубецкой, 1839 год
К сожалению, как я уже писала, портретов супруги Сергея Трубецкого кисти Николая Бестужева, более не сохранилось, кроме показанного в первой части. Не на всех сибирские условия действовали негативно. Если раньше Екатерина Ивановна страдала бесплодием и постоянно лечилась на водах в Европе, то уже в Читинском остроге у неё родилась дочь Александра. А затем ещё шестеро детей, три дочери и три сына, воспитанию и обучению которых Трубецкой уделял много времени, разработав собственную методику преподавания не только общеобразовательных предметов, но и теории музыки, иностранных языков.
Камеры Михаила Бестужева и Николая Панова в Петровской тюрьме, 1831-1839 гг.
Справа у печи Николай Бестужев, слева - Панов.
Михаил Бестужев, 1839 год
Александр Бестужев-Марлинский, 1839 год
Копия с гравированного портрета, помещённого в издании Сто русских литераторов в 1838 году.
С этим портретом произошёл казус. Для сборника Смирдина Александр Бестужев в 1833 году из Дербента прислал Ксенофонту Полевому свой автопортрет (он ведь тоже немного рисовал), но очень неудачный. Полевой с помощью более мастеровитого живописца сделал с него несколько копий, которые оказались значительно лучше оригинала. Произведения А. Марлинского, особенно после его гибели на Кавказе, пользовались большим успехом у читателей, и Смирдин решился включить их в свой сборник, опубликовав не только портрет литератора, но и разместив под портретом его факсимиле: Александр Бестужев. Буря разразилась через три месяца после выхода первого тома в свет. Великий князь Михаил Павлович обнаружил портрет и вручил книгу Николаю I со словами: Тех, кого следовало бы повесить, нынче развешивают! Взбешённый император приказал изъять портрет, что и было сделано незамедлительно, причём жандармы не церемонились, выдирая страницу с мясом из первого тома всех подписчиков издания Смирдина. Сохранилось всего несколько экземпляров, в том числе и тот, что успела получить в Петровском заводе Екатерина Трубецкая. Именно с него в 1839 году Николай Александрович и сделал копию портрета брата.
Мария Юшневская, 1831-1832 гг.
Миниатюра на слоновой кости
Мария Юшневская была самой возрастной из женщин, приехавших в Сибирь за мужьями. Ей шёл сорок четвёртый год. Она была очень дружна с братьями Бестужевыми и первый её портрет Николай Александрович написал в 1831-32 годах в своей прежней технике на слоновой кости.
Алексей и Мария Юшневские, 1839 год
Петровский завод, 1830-гг.
За время пребывания в Читинском остроге и в Петровском заводе в семьях декабристов родилось двадцать четыре ребенка (не было детей только у Юшневских, Фонвизиных и Нарышкиных), кроме тех, что появились на свет позже, на поселении. Николай Александрович, без сомнения, писал их портреты, но до наших дней дошло всего несколько.
Ноннушка (Софья) Муравьёва, 1833-35 гг., первый ребёнок, рождённый на каторге.
Сашенька Ивашёв, 1834 год
Саша Ивашёв, 1834 год
Оля Анненкова, 1836 год
Петровский завод. У плотины, 1832-39 гг.
Акварель Николая Бестужева, фрагменты
Помимо основной коллекции, Николай Александрович создал ещё одну, скопировав портреты товарищей обыкновенным карандашом (женских портретов в ней не было). У некоторых рисунков обозначены одни контуры, другие более выписаны, художник их отретушеровал, наложил тени. Перед отъездом на поселение, Бестужев передал её на память Ивану Горбачевскому, который остался жить в Петровском заводе. Эти работы были написаны на матовой жёлтовато-белой бумаге с золотым кругом обрезом.
К сожалению, разместить весь материал не удалось, поэтому окончание следует.
PS: Для тех, кто осилил это сообщение до конца, просьба ответить на вопрос, какой мужской и женский портреты Николая Бестужева вам понравились больше всего:)
Читинская тюрьма не была предназначена для большого числа узников, поэтому в 1828 году император Николай I приказал начать строительство новой тюрьмы для участников декабрьского восстания при Петровском железоделательном заводе, что в 634 верстах от Читы. Несмотря на то, что к концу лета 1830 года отделка каземата ещё не была завершена, декабристы, разделённые на две партии, одна 7 августа, вторая - 9 августа, покинули Читинский острог. Переход длился 48 суток с 15 днёвками.
Общий вид Перовского завода. В центре - тюрьма, где были заключены декабристы, 1834 год
акварель Николая Бестужева
Справа художник изобразил себя, за его спиной конвойный
Путь проходил по живописной сибирской местности. В Восточной Сибири, в особенности за Байкалом, природа так великолепна, так изумительно красива, так богата флорою и и приятными для глаза ландшафтами, что, бывало, невольно с восторженным удивлением простоишь несколько времени, глядя на окружающие предметы и окрестности. Воздух же так благотворен и так напитан ароматами душистых трав и цветов, что, дыша им, чувствуешь какое-то особенное наслаждение. (из воспоминаний Николая Басаргина)
Бурятские юрты, поставленные для ночлега по дороге из Читы в Петровский завод. Днёвка 11 августа 1830 г.
Акварель Николая Бестужева
Село Укир по пути декабристов из Читы в Петровский завод. Днёвка 22 августа 1830 года.
Деревня Хара-Шибирь. Днёвка 19 сентября 1830 года
Картины, которые открывалися взору Николая Бестужева после нескольких лет заключения, вызывали острое желание запечатлеть природу, окружавшую стоянки. Сохранилось несколько пейзажей кисти художника.
Тюрьма Петровского завода. Внешний и внутренний вид
Пётр ФАЛЕНБЕРГ
Так декабрист Фаленберг запечатлел темницу.
С весёлым видом вошли мы в стены нашей Бастилии, Бросились в объятия товарищей, с коими 48 дней были в разлуке, и побежали смотреть наши тюрьмы. Я вошел в свой номер. Тёмно, сыро, душно. Совершенный гроб! (Михаил Бестужев)
Далее рисунки и акварели Николая Александровича.
А.Е. Розен с женой в камере, отведённой им в Петровской тюрьме, 1830 год
Камера С.Г. Волконского в Петровской тюрьме
С.Г. Волконский с женой в камере, отведённой им в Петровской тюрьме, 1830 год
Прибыв в Петровский завод, Николай Александрович продолжил пополнять свою коллекцию. Со временем Бестужев всё больше научился улавливать и передавать главные черты характера человека. Вглядываясь в его портреты, ощущаешь индивидуальность каждого изображённого. Помимо портретов он писал лиричные пейзажи, изображал сибирскую природу, зарисовывал тюремный и каторжный быт, передавал жизнь народа, мастеровых, солдат и нищих, чего в Сибири до него еще никто не делал. Для зарисовок Петровского завода, расположенного в котловине, окруженной горами, западными отрогами Яблонового хребта, художник облюбовал на одном из пригорков место, откуда открывался превосходный вид на весь городок. К сожалению, большинство пейзажных работ безвозвратно утеряны.
Первыми в Петровском заводе Бестужев начал писать портреты декабристов, приговорённых по пятому разряду, которые готовились к отправке на поселение летом 1831 года.
Николай Репин
Этот портрет Бестужева остался единственным изображением Николая Репина. Дело в том, что через два месяца после выхода из Петровского острога он погиб во время пожара в избе, в которой жил на поселении в с. Верхоленском (вместе с товарищем декабристом А.Н. Андреевым). Он тоже рисовал, вот несколько его читинских работ:
Иван Дмитриевич Якушкин, Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин и Михаил Карлович Кюхельбекер
во дворе Читинского острога
Николай РЕПИН
Декабристы на мельнице в Чите
Николай РЕПИН
На акварели изображены: в дверях Михаил Фонвизин, читает - Евгений Оболенский, с трубкой - сам Николай Репин. В середине комнаты разговаривают Николай Лорер (со спины), Павел Аврамов в глубине Иван Якушкин, справа у ручной мельницы - Владимир Бечаснов, Пётр Муханов и Сергей Трубецкой (со спины).
Декабристы в камере Читинского острога: слева Анненков полулежа читает книгу; за столом Никита Муравьев и Вадковский играют в шахматы. На кровати справа сидит Барятинский
Николай РЕПИН
Портрет лейтенанта гвардейского экипажа Михаила Кюхельбекера, выполненный Бестужевым,
также является единственным изображением этого человека.
Дмитрий Таптыков, 1831 год
Прапорщик Оренбургского полка - последователь декабристов, обвинённый вместе с товарищами в ложно понимаемой любви к отечеству и воспламенении ума происшествиями 14 декабря 1825 года. Был приговорён к четвертованию, впоследствии заменённому каторгой.
Александр Якубович, 1831 год
Наиболее удачной работой этого периода является портрет Александра Якубовича, человека сложного и противоречивого характера, бесшабашного кутилы и бретёра, но при этом смелого, отчаянно храброго и справедливого. Дантона новой революции, как называли его современники. В этой акварели Николаю Александровичу удалось передать не только внешнее сходство Якубовича, но и его необычный характер, безрассудную смелость и непримиримость. Декабрист изображен в белой расстегнутой рубашке с повёрнутой головой; из-под сдвинутых густых черных бровей сверкают большие темные глаза. На лбу шрам от полученной на Кавказе раны, которой он так гордился в Петербурге. Якубович был приговорён по первому разряду, и ждать окончания срока ему приходилось ещё долго, но тем не менее Бестужев включил этот портрет в основную коллекцию.
Андрей Розен и Анна Розен, июль 1832 года
Первой женой декабриста, уехавшей с мужем на поселение была Анна Васильевна Розен, урождённая Малиновская, дочь первого директора Царскосельского Лицея. На портрете Розена не только автограф, но и его надпись: Воспоминания есть единственный рай, из которого ни в коем случае нет изгнания. Эти портреты написаны профессионально, чувствуется, что художник приобрёл достаточный опыт.
Камера Николая Бестужева в Петровской тюрьме, 1831 год
Стоит Михаил Бестужев, за столом Николай Александрович пишет портрет Ивана Киреева
В таких условиях работал над портретами Николай Бестужев.
Можно по-разному относиться к участникам восстания на Сенатской площади, но одиннадцать женщин, жён декабристов, преодолевших необыкновенные трудности, чтобы добиться разрешения у императора на добровольную ссылку в Сибирь, заслуживают большого уважения. Многим из этих молоденьких, хрупких, зачастую избалованных барышень, выросших в неге и атмосфере столичного света, в момент прибытия на каторгу, исполнилось чуть более двадцати лет. Благодаря акварелям Николая Бестужева до нас дошли их трогательные и пленительные образы. Только одну женщину не смог, вернее не успел, запечатлеть художник - Александру Васильевну Ентальцеву, муж которой был отправлен на поселение в 1828 году. Многие из женских портретов выполнены на очень высоком художественном уровне, их можно поставить в один ряд с достижениям акварельной портретной живописи знаменитых отечественных авторов.
22 ноября 1832 года случилось несчастье: простудившись, после болезни скончалась одна из прекраснейших женщин, всеобщая любимица, ангел-хранитель многих осуждённых, Александрина Григорьевна Муравьёва. Ей было всего 28 лет.
Александрина Муравьёва, 1832 год
На плечи этой хрупкой женщины обрушивались одно несчастье за другим. Она тяжко переживала расставание с тремя маленькими детьми, оставленными на родине, младший из которых вскоре скончался. Затем умерла её мать и горячо любимый отец. В Петровском заводе у неё родилось две дочери, которые также умерли на её руках. Последней надеждой оставалась Ноннушка, рождённая в Читинском остроге. Николай Бестужев очень уважал Александрину Григорьевну и был ей безмерно благодарен за помощь. Неоднократно писал её портреты, которые она отсылала своим родственникам. К сожалению, сохранилась только одна, последняя работа, которую художник рисовал, когда Муравьёва уже угасала. На портрете Александрина выглядит уставшей, намного старше своих лет, на лице отражены все невзгоды, выпавшие на её долю.
Церковь и склеп Муравьёвой в Петровском заводе
Акварель Бестужева
Бестужев, золотой человек, занялся устройством её гроба, обил его белой тафтой и, по желанию мужа, в надежде, что позволят перевезти прах его жены в Россию, даже отправился с позволения коменданта на завод и там своими руками отлил свинцовый гроб... ...Скоро Бестужев же сделал сначала модель, а потом поставил памятник из камня, который и доныне стоит на Петровском заводе. Под сим же памятником похоронены и двое детей ее. (из Записок Николая Лорера)
Никита Муравьёв, 1833 год
Общий вид Перовского завода
Авторское повторение, сделанное для Никиты Муравьёва. Рядом с собой художник изобразил Муравьёва с дочерью Ноннушкой
По случаю рождения у императора Николая I в ноябре 1832 года сына Михаила, был издан указ о сокращени сроков пребывания декабристов на каторге. Это стало приятной неожиданностью для осуждённых по четвёртому разряду, а Николаю Александровичу Бестужеву предстояла большая работа, так как сразу освобождалось на поселение около двадцати человек. После нового 1833 года их отправляли партиями по 4 человека.
Александр Одоевский, 1832-1833 гг.
Константин Игельстром, 1832 год
Михаил Глебов и Алексей Вегелин, 1832 год
Пётр Муханов, 1832 год
Михаил Нарышкин, 1832 год
Елизавета Нарышкина, лето 1832 года
Елизавета Нарышкина, дочь известного генерала, участника войны 1812 года Петра Коновницына, на первый взгляд казавшаяся многим надменной, на самом деле была очень благородным и беспредельно добрым человеком. Елизавета Петровна разбиралась в живописи и сама неплохо рисовала, поэтому Николай Александрович особенно старался, выполняя её портреты. Её лицо написано превосходно, кажется вылепленным, мастерски запечатлён взгляд грустных умных глаз. Прекрасно передана фактура ткани на платье, чётко выписаны сложный воротник и чёрная сетка, прикрывающая причёску.
Василий Колесников, 1832-1833 гг.
Александр Поджио и Иван Шимков, 1832-1833 гг.
Николай Иванович Лорер, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Александр и Пётр Беляевы, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Александр Муравьев, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Михаил Рукевич и Павел Мозган, декабрь 1832 - январь 1833 гг.
Илья Иванов, 1833 год
Павел Аврамов, 1833 год
Дмитрий Завалишин (портрет воспроизведён по старинной фотографии) и Сергей Трубецкой, 1834-1835 гг.
Конечно, по-прежнему Николай Александрович продолжал писать портреты соузников, оставашихся в тюрьме, для родственников и друзей.
Михаил и Наталья Фонвизины, 1834 год
Из-за болезни Михаила Фонвизина, семья покинула Петровский завод на год позже товарищей по разряду, в марте 1834 года. Портрет декабриста исполнен мастерски, впервые именно здесь появилась такая яркая деталь, как эффектный цветной шарф, повязанный на шее. Портретов супруги, урождённой Натальи Апухтиной, Бестужев выполнил четыре, но сохранился только этот один, написанный в 1832 году. После возвращения в Бронницу и смерти Фонвизина, Наталья Дмитриевна стала супругой другого декабриста - Ивана Ивановича Пущина.
Фердинанд Богданович Вольф, 1840-гг.
Копия с оригинала Н.А. Бестужева
К сожалению, портрет доктора Вольфа 1835 года не сохранился, привожу более поздний, но о нём ещё будет идти речь дальше. Услугами Фердинанда Богдановича пользовались все, не только товарищи по заключению, их жёны и дети. Старик наш, комендант, лечился только у Вольфа, также много заводских чиновников и рабочих; приезжали также страждущие недугами из окрестных и дальних мест. Вольф справлялся с большою аптекою с помощью А.Ф. Фролова, который помогал растирать, толочь, варить и процеживать лекарства. (А.Е. Розен Записки декабриста) Слава о талантливом докторе Вольфе распространилась далеко, поэтому поселении ему была разрешена врачебная практика, из-за нехватки медицинских кадров в Восточной Сибири.
Камера Вольфа в Петровской тюрьме, 1831-1835 гг.
В 1836 году опять отправилась на поселение большая партия декабристов и Николай Бестужев принялся за работу с удвоенной энергией, выполняя портреты товарищей, которым предстоял отъезд.
Пётр Свистунов, 1836 год
Пётр Громницкий и Иван Киреев, 1836 год
Михаил Митьков, 1836 год
Свадьба декабриста Ивашева в Петровском Заводе
Николай ПОЛЯНСКИЙ
Дочь бедной гувернантки Камилла Ле-Дантю с 16 лет полюбила молодого гвардейца ротмистра Кавалергардского полка, единственного сына и наследника богатой и родовитой семьи Ивашёвых. Узнав об аресте и приговоре Василию (Базилю, как она его называла), Камилла приняла решение ходатайствовать перед императором о разрешении отправиться в Сибирь, вступить в брак со своим возлюбленным и добилась его. Это было прелестное во всех отношениях создание: жениться на ней было большим счастьем для Ивашёва. (М.Н. Волконская)
Василий и Камилла Ивашёвы, 1834 и 1831 гг.
Портреты четы Ивашёвых были написаны Бестужевым раньше, хотя на поселение они уехали в 1836 году.
Камилла Ивашёва с покрытой головой, 1834 год
Камилла Ивашёва, 1834 год
Николай Бестужев написал несколько портретов Камиллы (и их вариантов) в 1831 и 1834 годах. Художник в них сумел отразить нежность, скромность и благородство этой очаровательной женщины, которая говорила: Если бы на земле существовало полнейшее счастье, оно было бы мне не по силам, я слишком слаба для него... Она умерла после рождения дочери Елизаветы, скончавшейся вместе с матерью, на поселении в возрасте 31 года. Базиль Ивашёв, писавший: Нет у меня больше моей подруги, бывшей утешением моих родителей в самые тяжелые времена, давшей мне восемь лет счастья, преданности, любви, и какой любви. Чистая, как ангел, она заточила свою юность в тюрьму, чтобы разделить ее со мной, потом делила горе, пережил Камиллу на год.
Александр и Николай Крюковы, 1836 год
Михаил Лунин, 1836 год
Николай Бестужев сумел передать характер этого гордого, смелого, непреклонного и беспокойного человека. На потрете Лунин - мудрец и аскет, скрытая в уголках глаз улыбка которого излучает иронию и даже сарказм.
Александр Фролов, 1836 год
Николай Басаргин и Алексей Тютчев, 1836 год
Вид внутреннего двора одного из отделений Петровской тюрьмы
Николай Бестужев
Иван и Прасковья Анненковы, 1836 год
Историю романтической любви этой пары надеюсь знают все...
Никита Муравьёв, 1836 год
Иван Пущин, 1837 год
акварель Николая Бестужева
Камера Ивана Пущина в Петровской тюрьме, 1836 год
Это единственный портрет Пущина кисти Бестужева, сохранившийся до наших дней, хотя этого всеобщего любимца, рыцаря правды и чудо-человека он писал много раз. Художнику удалось передать обаяние и привлекательность любимого друга Александра Сергеевича Пушкина.
Андрей Быстрицкий и Александр Мозалевский, 1837 год
Иван Горбачевский, 1837 год
Превосходено исполнен портрет Ивана Горбачевского, человека большой энергии и огромной силы воли. Рельефно выписано его красивое умное лицо, глаза с пронзительным взглядом, под которым, как утверждали современники, люди не смели лгать... Этот портрет вызывал в Петербурге восторги ценителей живописи.
Мария и Сергей Волконские, 1837 год.
Портреты четы Волконских также написаны рукой зрелого мастера. Художник прекрасно передал своеобразные черты образа Марии Волконской - "горящие" чёрные глаза, смуглую кожу, густые пышные волосы, подчеркнув огромную силу воли этой женщины, которая помогла ей вынести тяжкое тридцатилетнее пребывание в изгнании. Этот портрет кисти Бестужева по праву считается одним из лучших в иконографии Марии Николаевны. После отъезда на поселение, она продолжала переписываться с художником, систематически выписывая через столичных родственников всё необходимое ему для живописи: ватман, рисовальную бумагу, кисти, краски, карандаши. Глядя на неприкрашенное изображение Сергея Волконского, можно увидеть, как постарел и изменился за 11 лет каторги облик некогда блестящего офицера, участника войн 1812-14 годов.
Александр Поджио, 1837 год
Артамон Муравьев, 1838 год
Неожиданно для себя и товарищей Артамон Захарович Муравьёв стал на каторге медиком, практикующим хирургом: ...пускал кровь, выдергивал зубы, ставил вантузы или банки, перевязывал раны. Быв командиром Ахтырского гусарского полка, он, наверно, не думал сделаться фельдшером; находясь в отпуску за границею, он в университетах с жадностью слушал лекции хирургии и посещал клиники; на поселении он продолжал помогать больным... (А.Е. Розен Записки декабриста) Может быть благодаря ему и доктору Вольфу, как писал тот же Розен, во всю бытность мою в Чите и в Петровском Заводе в продолжение шести лет мы не знали смерти в кругу наших товарищей в остроге и в тюрьме...
Последними уехали на поселение в 1839 году осуждённые по первому разряду.
Фёдор Вадковский и Владимир Бечаснов, 1839 год
Александр Сутгоф, 1839 год
Вениамин Соловьёв и Николай Панов, 1839 год
Александр Барятинский, 1839 год
Пётр и Алексей Борисовы, 1839 год
Дмитрий Завалишин, 1839 год
Александра и Лев Давыдовы, 1839 год
А.И. Давыдова с детьми в Петровском заводе
Сепия Н.А. Бестужева, 1835 год
Александра Давыдова, уезжая в Сибирь, оставила на попечение родственников шестерых детей. Здесь она родила и воспитала ещё семерых сыновей и дочерей. Последние сорок лет жизни она провела в родной Каменке, где подружилась с Петром Ильичём Чайковским. Александра Ивановна умерла последней из одиннадцати жён декабристов, в 1895 году, в возрасте 93 лет, окруженная многочисленным потомством, уважением и почтением всех, знавших её.
Антон Арбузов, фотография с утраченной акварели Бестужева
Вид Петровского завода
Картина маслом. Копия В.В. Давыдова (сына В.Л. и А.И. Давыдовых) с акварели Николая Бестужева
Александр Якубович, 1839 год
Дмитрий Щепин-Ростовский и Иван Повало-Швейковский, 1839 год
Сергей Трубецкой, 1839 год
К сожалению, как я уже писала, портретов супруги Сергея Трубецкого кисти Николая Бестужева, более не сохранилось, кроме показанного в первой части. Не на всех сибирские условия действовали негативно. Если раньше Екатерина Ивановна страдала бесплодием и постоянно лечилась на водах в Европе, то уже в Читинском остроге у неё родилась дочь Александра. А затем ещё шестеро детей, три дочери и три сына, воспитанию и обучению которых Трубецкой уделял много времени, разработав собственную методику преподавания не только общеобразовательных предметов, но и теории музыки, иностранных языков.
Камеры Михаила Бестужева и Николая Панова в Петровской тюрьме, 1831-1839 гг.
Справа у печи Николай Бестужев, слева - Панов.
Михаил Бестужев, 1839 год
Александр Бестужев-Марлинский, 1839 год
Копия с гравированного портрета, помещённого в издании Сто русских литераторов в 1838 году.
С этим портретом произошёл казус. Для сборника Смирдина Александр Бестужев в 1833 году из Дербента прислал Ксенофонту Полевому свой автопортрет (он ведь тоже немного рисовал), но очень неудачный. Полевой с помощью более мастеровитого живописца сделал с него несколько копий, которые оказались значительно лучше оригинала. Произведения А. Марлинского, особенно после его гибели на Кавказе, пользовались большим успехом у читателей, и Смирдин решился включить их в свой сборник, опубликовав не только портрет литератора, но и разместив под портретом его факсимиле: Александр Бестужев. Буря разразилась через три месяца после выхода первого тома в свет. Великий князь Михаил Павлович обнаружил портрет и вручил книгу Николаю I со словами: Тех, кого следовало бы повесить, нынче развешивают! Взбешённый император приказал изъять портрет, что и было сделано незамедлительно, причём жандармы не церемонились, выдирая страницу с мясом из первого тома всех подписчиков издания Смирдина. Сохранилось всего несколько экземпляров, в том числе и тот, что успела получить в Петровском заводе Екатерина Трубецкая. Именно с него в 1839 году Николай Александрович и сделал копию портрета брата.
Мария Юшневская, 1831-1832 гг.
Миниатюра на слоновой кости
Мария Юшневская была самой возрастной из женщин, приехавших в Сибирь за мужьями. Ей шёл сорок четвёртый год. Она была очень дружна с братьями Бестужевыми и первый её портрет Николай Александрович написал в 1831-32 годах в своей прежней технике на слоновой кости.
Алексей и Мария Юшневские, 1839 год
Петровский завод, 1830-гг.
За время пребывания в Читинском остроге и в Петровском заводе в семьях декабристов родилось двадцать четыре ребенка (не было детей только у Юшневских, Фонвизиных и Нарышкиных), кроме тех, что появились на свет позже, на поселении. Николай Александрович, без сомнения, писал их портреты, но до наших дней дошло всего несколько.
Ноннушка (Софья) Муравьёва, 1833-35 гг., первый ребёнок, рождённый на каторге.
Сашенька Ивашёв, 1834 год
Саша Ивашёв, 1834 год
Оля Анненкова, 1836 год
Петровский завод. У плотины, 1832-39 гг.
Акварель Николая Бестужева, фрагменты
Помимо основной коллекции, Николай Александрович создал ещё одну, скопировав портреты товарищей обыкновенным карандашом (женских портретов в ней не было). У некоторых рисунков обозначены одни контуры, другие более выписаны, художник их отретушеровал, наложил тени. Перед отъездом на поселение, Бестужев передал её на память Ивану Горбачевскому, который остался жить в Петровском заводе. Эти работы были написаны на матовой жёлтовато-белой бумаге с золотым кругом обрезом.
К сожалению, разместить весь материал не удалось, поэтому окончание следует.
PS: Для тех, кто осилил это сообщение до конца, просьба ответить на вопрос, какой мужской и женский портреты Николая Бестужева вам понравились больше всего:)