Последние записи перед арестом
http://arzamas.academy/materials/658
Arzamas вместе с проектом «Прожито» выбрал записи из частных дневников, предшествовавшие аресту их владельцев в годы Большого террора. Почти все эти дневники побывали в Архиве ФСБ - главном источнике сведений для историка, который занимается событиями 1937 и 1938 года.
Нина Луговская, школьница
"3 января 1937 года
...Кому не приходилось испытывать приятного волнения, похожего на головокружение, от пожатия чьей-нибудь твердой мужской руки; или вдруг почувствовать, как тебя кто-то мягко берет за плечи; или стоять вдвоем в комнате и говорить что-нибудь, глядя в красивое волнующее лицо. Это, может быть, пьяное возбуждение, но красивое и невинное".
Дневник был изъят во время обыска 4 января 1937 года. Нина Луговская была арестована 16 марта по обвинению в контрреволюционной деятельности и приговорена к пяти годам лагерей.
Евдоким Николаевич Николаев, старший механик телеграфа, библиофил
"20 марта 1937 года
День ясный. Т[емпература] в[оздуха] среди дня +4 °R. Д[авление] в[оздуха] 777,5 мм. Во всем идет страшный грабеж со стороны наших головотяпов-тиранов из Кремля, в особенности предметов первой и неотложной необходимости, как, например, лекарства. Оно вздорожало на 1000 % против былого времени.
[21 марта 1937 года]
Т. в. +3 °R. Д. в. 777,8 мм. День, как и предыдущие, ясный…"
Арестован 21 марта 1937 года, осужден за контрреволюционную деятельность, расстрелян 27 января 1938 года.
Мария Анисимовна Сванидзе, певица
"7 июля 1937 года
Как мы могли всё проглядеть, как могло случиться, что вражеский элемент расцвел таким пышным цветом, - в чем причина и содержание этого разговора? Я часто, идя по улице и всматриваясь в типы и лица, думала: куда делись, как замаскировались те миллионы людей, которые по своему социальному положению, воспитанию и психике не могли принять сов. строя, не могли идти в ногу с рабочими и бедняцким крестьянством, в ногу к социализму и коммунизму?
И вот эти хамелеоны на 20-м году революции обнаружились во всем своем лживом облачении. Ни элементарной честности, ни патриотизма, ни чисто животной хотя бы преданности к своему государству в них не нашлось. Вредить, продаваться, шипеть, ненавидеть, предавать, только бы не процветание самого справедливого строя. Столько чуждого и недоброжелательного элемента в момент революции присосалось к партии - как клещи, всосались и пили соки, все они взгромоздились на командные высоты, сначала маскировались, прикидывались правоверными, а потом, снюхавшись и объединившись, обнаглели и, к счастью, выявились, правда, с большим опозданием, так как успели уже сорганизоваться и причинить немало вреда стране. Настроение создалось тяжелое. Недоверие и подозрительность, да и что удивительного, когда вчерашние знакомые сегодня оказываются врагами, много лет лгавшими и носившими маску. Правда, большинство предателей и вредителей всегда были разложенцами, людьми, мало симпатичными мне, я лично не понесла разочарований, так как ко всем обнаруженным преступникам никогда не питала нежных чувств, но противно, что я могла с ними встречаться, говорить, даже некоторых принимать у себя в доме. На фоне этих событий протекает год…"
Арестована в декабре 1937 года, расстреляна 3 марта 1942 года.
Arzamas вместе с проектом «Прожито» выбрал записи из частных дневников, предшествовавшие аресту их владельцев в годы Большого террора. Почти все эти дневники побывали в Архиве ФСБ - главном источнике сведений для историка, который занимается событиями 1937 и 1938 года.
Нина Луговская, школьница
"3 января 1937 года
...Кому не приходилось испытывать приятного волнения, похожего на головокружение, от пожатия чьей-нибудь твердой мужской руки; или вдруг почувствовать, как тебя кто-то мягко берет за плечи; или стоять вдвоем в комнате и говорить что-нибудь, глядя в красивое волнующее лицо. Это, может быть, пьяное возбуждение, но красивое и невинное".
Дневник был изъят во время обыска 4 января 1937 года. Нина Луговская была арестована 16 марта по обвинению в контрреволюционной деятельности и приговорена к пяти годам лагерей.
Евдоким Николаевич Николаев, старший механик телеграфа, библиофил
"20 марта 1937 года
День ясный. Т[емпература] в[оздуха] среди дня +4 °R. Д[авление] в[оздуха] 777,5 мм. Во всем идет страшный грабеж со стороны наших головотяпов-тиранов из Кремля, в особенности предметов первой и неотложной необходимости, как, например, лекарства. Оно вздорожало на 1000 % против былого времени.
[21 марта 1937 года]
Т. в. +3 °R. Д. в. 777,8 мм. День, как и предыдущие, ясный…"
Арестован 21 марта 1937 года, осужден за контрреволюционную деятельность, расстрелян 27 января 1938 года.
Мария Анисимовна Сванидзе, певица
"7 июля 1937 года
Как мы могли всё проглядеть, как могло случиться, что вражеский элемент расцвел таким пышным цветом, - в чем причина и содержание этого разговора? Я часто, идя по улице и всматриваясь в типы и лица, думала: куда делись, как замаскировались те миллионы людей, которые по своему социальному положению, воспитанию и психике не могли принять сов. строя, не могли идти в ногу с рабочими и бедняцким крестьянством, в ногу к социализму и коммунизму?
И вот эти хамелеоны на 20-м году революции обнаружились во всем своем лживом облачении. Ни элементарной честности, ни патриотизма, ни чисто животной хотя бы преданности к своему государству в них не нашлось. Вредить, продаваться, шипеть, ненавидеть, предавать, только бы не процветание самого справедливого строя. Столько чуждого и недоброжелательного элемента в момент революции присосалось к партии - как клещи, всосались и пили соки, все они взгромоздились на командные высоты, сначала маскировались, прикидывались правоверными, а потом, снюхавшись и объединившись, обнаглели и, к счастью, выявились, правда, с большим опозданием, так как успели уже сорганизоваться и причинить немало вреда стране. Настроение создалось тяжелое. Недоверие и подозрительность, да и что удивительного, когда вчерашние знакомые сегодня оказываются врагами, много лет лгавшими и носившими маску. Правда, большинство предателей и вредителей всегда были разложенцами, людьми, мало симпатичными мне, я лично не понесла разочарований, так как ко всем обнаруженным преступникам никогда не питала нежных чувств, но противно, что я могла с ними встречаться, говорить, даже некоторых принимать у себя в доме. На фоне этих событий протекает год…"
Арестована в декабре 1937 года, расстреляна 3 марта 1942 года.