(no subject)
Я въ хороводъ тѣней, топтавшихъ нѣжный лугъ,
Съ пѣвучимъ именемъ вмѣшался,
Но всё растаяло, и только слабый звукъ
Въ туманной памяти остался.
Сначала думалъ я, что имя - серафимъ,
И тѣла лёгкаго дичился,
Немного дней прошло, и я смѣшался съ нимъ
И въ милой тѣни растворился.
И снова яблоня теряетъ дикiй плодъ,
И тайный образъ мнѣ мелькаетъ,
И богохульствуетъ, и самъ себя клянётъ,
И угли ревности глотаетъ.
А счастье катится, какъ обруч золотой,
Чужую волю исполняя,
И ты гоняешься за легкою весной,
Ладонью воздухъ разсѣкая.
И такъ устроено, что не выходимъ мы
Изъ заколдованнаго круга.
Земли дѣвической упругiе холмы
Лежатъ спелёнатые туго.
1920
Съ пѣвучимъ именемъ вмѣшался,
Но всё растаяло, и только слабый звукъ
Въ туманной памяти остался.
Сначала думалъ я, что имя - серафимъ,
И тѣла лёгкаго дичился,
Немного дней прошло, и я смѣшался съ нимъ
И въ милой тѣни растворился.
И снова яблоня теряетъ дикiй плодъ,
И тайный образъ мнѣ мелькаетъ,
И богохульствуетъ, и самъ себя клянётъ,
И угли ревности глотаетъ.
А счастье катится, какъ обруч золотой,
Чужую волю исполняя,
И ты гоняешься за легкою весной,
Ладонью воздухъ разсѣкая.
И такъ устроено, что не выходимъ мы
Изъ заколдованнаго круга.
Земли дѣвической упругiе холмы
Лежатъ спелёнатые туго.
1920