Ещё о Танееве
Танеев, по-моему, - лучший русский симфонист из "старшего поколения" (т.е. до Мясковского, Прокофьева и Шостаковича). Если исключить "Патетическую" Чайковского, которая уникальна, то ничего равного четырём симфониям Танеева по благородству, глубине, богатству и разнообразию музыкальной мысли и жизнеутверждающей, честной красоте в русской симфонической музыке XIX в. нет.
В Танееве-человеке меня восхищает ещё совершенно недосягаемый уровень самокритики. Ведь он не публиковал первые три из своих симфоний, а вторую даже не закончил, несмотря на высокую оценку её Чайковским. Нельзя не согласиться с тем, что гениальная четвёртая симфония до минор - непревзойдённый шедевр, однако первые три его симфонии ничем не уступают сочинявшимся в то же время ранним симфониям того же Чайковского (а по-моему, далеко превосходят). Как немыслимо сбрасывать со счетов и недооценивать, скажем, 1-ю и 2-ю симфонии Бетховена или ранние симфонии Шуберта, так несправедливо и глупо оставлять под спудом первые три симфонии Танеева, эти переливающиеся всеми цветами радуги, искрящиеся драгоценные камни.
Трагична и несправедлива судьба наследия Танеева. Будучи самым последовательным продолжателем на русской почве великого европейского пути, пути Шуберта и Шумана, на котором он шёл почти в ногу с Брамсом (которого он не любил, впрочем - брамсофобия была тогда характерной болезнью), он оказался чужд падкому до бекрайних разливов и "развесистой клюквы" русскому уху. Не узнан и не оценен Танеев и на Западе, любящем в русской музыке не её европейские корни, а пресловутую экзотику. Нам остаётся лишь догадываться, как звучали бы его симфонии под палочкой Фуртвенглера, Клемперера, Челибидаке, Шолти. Увы.
В Танееве-человеке меня восхищает ещё совершенно недосягаемый уровень самокритики. Ведь он не публиковал первые три из своих симфоний, а вторую даже не закончил, несмотря на высокую оценку её Чайковским. Нельзя не согласиться с тем, что гениальная четвёртая симфония до минор - непревзойдённый шедевр, однако первые три его симфонии ничем не уступают сочинявшимся в то же время ранним симфониям того же Чайковского (а по-моему, далеко превосходят). Как немыслимо сбрасывать со счетов и недооценивать, скажем, 1-ю и 2-ю симфонии Бетховена или ранние симфонии Шуберта, так несправедливо и глупо оставлять под спудом первые три симфонии Танеева, эти переливающиеся всеми цветами радуги, искрящиеся драгоценные камни.
Трагична и несправедлива судьба наследия Танеева. Будучи самым последовательным продолжателем на русской почве великого европейского пути, пути Шуберта и Шумана, на котором он шёл почти в ногу с Брамсом (которого он не любил, впрочем - брамсофобия была тогда характерной болезнью), он оказался чужд падкому до бекрайних разливов и "развесистой клюквы" русскому уху. Не узнан и не оценен Танеев и на Западе, любящем в русской музыке не её европейские корни, а пресловутую экзотику. Нам остаётся лишь догадываться, как звучали бы его симфонии под палочкой Фуртвенглера, Клемперера, Челибидаке, Шолти. Увы.