D. 956
Шуберт сочинил свой струнный квинтет C-dur D. 956 летом 1828 г., в последние месяцы жизни, почти одновременно с фортепьянными сонатами 958-960. Подобно многим другим сочинениям Шуберта, партитура квинтета двадцать лет пылилась, пока её не исполнили впервые в 1850 г. Это его последнее и величайшее камерное сочинение, в котором он достиг мастерства, сравнимого разве что с поздними квартетами Бетховена, и масштаб которого превосходит почти все написанные им ранее инструментальные произведения. Это грандиозная симфония для камерного ансамбля (симфонические, оркестровые, почти брукнеровские элементы особенно хорошо слышны в главной теме первой части и в скерцо), и меня иногда удивляет, что никто не взялся переложить этот квинтет для большого оркестра. Впрочем, зачем, когда в форме квинтета этой музыке очень хорошо и вольготно.
Как и всегда у Шуберта, квинтет совмещает мелодичность и красоту, способствующие лёгкости восприятия (если, конечно, не считать "препятствием" то, что в незагнанном и неурезанном виде (а этот квинтет, на мой взгляд, надо играть со всеми повторами и в возможно медленном темпе) он длится без малого час, треть которого занимает первая часть), с исключительной глубиной и эмоциональной напряжённостью, проявляющейся даже в безмятежных моментах. Его медленная часть содержит одни из самых драматических и трагических страниц музыки Шуберта; перекликаясь с Canzona di ringraziamento из квартета Бетховена Ор. 132, это Adagio пронизано мертвенным спокойствием, разрываемым безысходными метаниями, переходящими в бесконечную скорбь. Даже в искрящемся энергией финале не удаётся забыть о страдании и боли, и в его решительной коде звучит не радость, а скорее какое-то отстранённое чувство, вроде "будь что будет".
Писать об этой музыке, на самом деле, бесконечно трудно. Она говорит сама за себя, и даже не требует терпения, чтобы дать ей высказаться до конца. Её можно слушать до бесконечности, и каждый раз она будет говорить что-нибудь новое.
Как обычно, я был бы рад, если бы кто-нибудь из "неприобщённых" читателей захотел "приобщиться".
Как и всегда у Шуберта, квинтет совмещает мелодичность и красоту, способствующие лёгкости восприятия (если, конечно, не считать "препятствием" то, что в незагнанном и неурезанном виде (а этот квинтет, на мой взгляд, надо играть со всеми повторами и в возможно медленном темпе) он длится без малого час, треть которого занимает первая часть), с исключительной глубиной и эмоциональной напряжённостью, проявляющейся даже в безмятежных моментах. Его медленная часть содержит одни из самых драматических и трагических страниц музыки Шуберта; перекликаясь с Canzona di ringraziamento из квартета Бетховена Ор. 132, это Adagio пронизано мертвенным спокойствием, разрываемым безысходными метаниями, переходящими в бесконечную скорбь. Даже в искрящемся энергией финале не удаётся забыть о страдании и боли, и в его решительной коде звучит не радость, а скорее какое-то отстранённое чувство, вроде "будь что будет".
Писать об этой музыке, на самом деле, бесконечно трудно. Она говорит сама за себя, и даже не требует терпения, чтобы дать ей высказаться до конца. Её можно слушать до бесконечности, и каждый раз она будет говорить что-нибудь новое.
Click to viewКак обычно, я был бы рад, если бы кто-нибудь из "неприобщённых" читателей захотел "приобщиться".