Fatale de la ville (астраханский постскриптум)
По поводу задержания заместителя губернатора Челябинской области Николая Сандакова http://www.znak.com/chel/news/2015-03-26/1037473.html, подробностей вчерашних событий http://www.znak.com/chel/news/2015-03-27/1037477.html и подробностей самого дела http://www.znak.com/chel/news/2015-03-26/1037476.html.
Я не зря отметил сразу три ссылки с одного из ведущих в регионе и УрФО ресурсов. Именно Znak.com вчера первым по времени сорвал профессиональный банк и не только написал про информповод, но и в течение ночи познакомил с эксклюзивными без желтизны и слухов подробностями ситуации, дела.
Теперь не о журналистике. О политике.
Самое, пожалуй, глупое, сейчас с умным видом комментировать подробности дела, которые реально знают лишь сотрудники УФСБ, СК, адвокаты Сандакова. Точно также не считаю правильным, несмотря на то, что никогда не являлся «фаном» действий и политики НДС сейчас навешивать ярлыки или, напротив, выступать в роли общественного защитника.
Вину или невиновность человека в России по крайней мере до этого утра устанавливал исключительно суд. Это я о тех, кто заочно вынес приговор и классифицировал состав преступления.
Что уже ясно и не нуждается в доказательствах ибо не является домыслом.
Первое. По репутации Бориса Дубровского нанесён самый серьёзный удар с момента, когда он возглавил регион.
Второе. Учитывая, что Николай Сандаков работал с информационным и политическим полем буквально в ручном режиме и это знали все, кто «в танке», независимо от персоналий и будущих кадровых, организационных решений правила игры в политическом и информационном плане серьёзно изменятся.
Третье. Вчерашнее задержание и события предшествовавшие ему (беру только открытые источники) и те, что могут последовать с высокой долей вероятности говорят о том, что в регионе завершился длившийся несколько лет процесс смены центра выработки и принятия политических решений, правил игры неформального характера - этим новым центром являются силовые и специальные службы.
Последнее можно дополнить вот ещё чем очень и по-настоящему важным. Борьба за контроль над северными территориями и горно-заводской областью - прежде всего за южноуральскими запретками, которую с поразительным упорством вели три губернатора предельно ослабила в ресурсном, кадровом и репутационном плане челябинские элиты. Единственным оставшимся источником власти над регионом у них оставался контроль над муниципалитетами: своего рода арбитраж над вечно грызущимися местечковыми кланами.
Но злополучная реформа МСУ, начатая и по сути завершённая Николаем Сандаковым (сейчас видится ясно - его единственный функционал, вероятно, и заключался в её продавливании и реализации; после он стал банально «не нужен» и «не интересен» основным игрокам) превратила Дубровского и любого следующего губернатора не в начальника над схваткой в простого начальника мэров, их замов и помов. А это уже не власть - это банальная бюрократическая ответственность. Потому что власть в российских реалиях - это всегда возможность решать и разводить. И только. А вот назначать и отстранять - это ответственность.
Недавние события в Кунашаке, Миассе, Верхнеуральске и в злополучно-неуправляемом Верхнем Уфалее ясно показали, кто теперь решает и разводит глав городов и районов.
Кажется, Закиров ведь был крепким хозяйственников и имел хорошие шансы получить заветное назначение. А теперь смоделируйте мысленно ситуацию: Закирова назначает главой района губернатор Дубровский и берёт на себя ответственность за его репутацию, его действия. А через полгода за Закировым приходят…
Ну и кто тогда реальная власть на Южном Урале? Тот кто назначает Закирова и берёт на себя за него, Закирова, ответственность, или тот, кто приходит за Закировым и таким образом решает и разводит всех от Закирова до Дубровского?..
По сути - это единственный реальный политический итог реформы МСУ. И этот итог надолго. В политическом плане, вероятно, «навсегда».
И это, наверное, главное политическое наследие жившего и работавшего на переломе политических времён и губернаторов в Челябинской области астраханца Сандакова. Всё остальное - частности и сплетни.
Четвёртое. Выборы. Если бы Николая Сандакова задержали несколько недель назад, региональные власти имели бы возможность перегруппироваться и выработать и принять в новом уже формате все решения и сделки по кандидатам, округам, бюджету, спискам партий и по процентам… Если бы его задержали на несколько недель позже, то все необходимые решения и сделки, все согласования «астраханец» успел бы сформулировать, выработать и представить на утверждение Дубровского. Но его задержали именно сейчас…
Тем самым политический и управленческий удар по губернатору, его правительству и администрации нанесён куда более серьёзный, чем даже сам факт вовлечённости в уголовное дело и задержания (что, повторюсь, не означает юридически предрешённой вины невиновного сегодня по закону гражданина и чиновника Сандакова) заместителя главы региона.
Пятое. Чёрный юмор и ирония Клио. Последним пунктом рабочего графика Николая Сандакова стали выборы сити-менеджера ЗАТО Трёхгорный, а задержан он был сотрудниками УФСБ, с которыми прочно и справедливо ассоциируются «запретки» и реальный контроль над ними, по обвинению в преступных действиях, связанных с выборами и деятельностью бывшего ситика ЗАТО Озёрск Евгения Тарасова. Там же, в Озёрске, и начался путь к успеху, войне за ЗАТО и к краху и самого Сандакова, и его прежнего покровителя Цыбко.
История любит иронию, но она всегда жестока.
Но есть в этом и вполне серьёзный аспект. ЗАТО Озёрск теперь уже точно стал Fatale de la ville челябинской политики. Список «жертв» Озёрска более чем впечатляет: Юревич, Цыбко, «непредсказуемые мальчики», Лакницкий, Сандаков… Одним политические и экономические страсти вокруг «запретки» стоили карьеры, другим свободы и разрушенной, сломанной жизни.
И это тоже уже история Южного Урала. Жаль только что она, история, скорее всего: как обычно, никого и ничему не научит.
Шестое и последнее. У задержанного Николая Сандакова остались жена и двое детей. Им сейчас тяжелее всех, труднее всех. Они - точно жертвы и заложники ситуации, независимо от реальной и юридической виновности и невиновности Сандакова. Это для нас он зам Дубровского, а для них муж и отец. Им - мои слова самого искреннего, неподдельного сочувствия и поддержки. Просто и по-человечески.