1. (про песочницу)
Шла сегодня сонным утром домой через двор. Через песочницу. Через ту самую песочницу, которая во времена моего детства была сродни Советской, только младшешкольного розлива. Вот там жизнь текла, это да. Сейчас весь участок порос настойчивой травой и всадиться с совочком там некуда - не вгрызешься. Да и я сама, и банда наша дворовая - тоже поросли - кто вечной гонкой, кто мужем и кастрюлями, кто понтами и хуемеряньем, с кем-то мы даже не здороваемся. Солидные же люди - негоже здороваясь невольно вспоминать, как на спор голой жопкой садились на метровую крапиву.
Вообще, песочница знатной была во всех отношениях. Это вам не метр-на-метр херня из досок - та была настоящей - наша песочная родина представляла собой владения метров 20, окруженные плитам. Мы все время подрывали всё новые и новые плиты, тем самым расширяя границы - помню, даже малым из соседнего двора сдавали в аренду право поковыряться в нашем песке. У каждого был свой любимый уголок, своя любимая плиточка, которая служила крышей для наших гаражей и домов - там парковались все игрушки. Чего стоили одни модельки! Чем больше тачек у тебя было, тем больше уважения. Это была социальная валюта, медальон престижа, айфон того времени. Их меняли, клянчили у родителей, завидовали крутым моделям, воровали друг у друга. Бля, а если кто-то приходил с пожаркой, или полицейской или с краном! Всё! Король! Модельки, как и любая нормальная машина, изнашивались, ломались, среди всего гаража у тебя были любимчики - на которых ты выезжал в свет покрасоваться. Была у нас такая плитка, на которую мы съезжались со всей песочницы - показать обновы, выменять старьё, позавидовать чужим тачкам, поохать. Были и гоночные лошадки - гонка состояла в том, чтобы пульнуть машинку с горки, которая тоже стояла в нашей песочнице. Помню, как стибрила дома коллекционные дедушкины модели Жигулей и Волги, эдакие точные копии, с открывающими дверцами и двигающимися зеркалами, и в хлам убила на наших плиточных дорогах.
Песочница была центром во всех отношениях - это вам не какой-нибудь спальный тогда еще еле-еле новостроенный райончик. Из песочницы обозревался берег реки, контролировалось курсирование теплохода Гродно, и каждый раз, если кто-то определял приближение местного крейсера, мы неслись к берегу как красноармейцы в атаку - с криками и самоотдачей, чтобы почтить своим внимание этот корабль; выстраивались в шеренгу, как на параде, и парад этот, в виде теплохода-вечного-пофигиста и зевак на палубе, принимали. Потом следовал спор, пойдет теплоход по большой петле или по маленькой, в обход острова или развернется у порта, и неслись обратно.
О моём дворе можно писать бесконечно - сама себе завидую. У нас были кусты сирени, образующие многокомнатные «квартиры», ивы, удобнейшие для покорения и строительства высотных штабов, турники, асфальтированная площадка, склон с маленькими ёлками, который соседские слабаки брали штурмом. Рядом манили другие соблазны - конечная автобусов с ларьками \ вы помните те ларьки, ассортименту которых мог позавидовать Говноопт? \ , речной берег, откуда мы угоняли лодки и катались, сады на набережной, которые остались от снесенных частных хибар, в доме - 2 (!) лифта, 14 этажей, проходной теплоузел - мы даже подружились с подвальными бомжами, за домом - небольшой кусочек парковой зоны с деревьями и двумя лавочками, магазин Сервис на месте нынешнего Ташкента, гребная база, куча 5-этажек (выходцы с тех дворов нами считались за второсортных, что не раз вызывало стычки и их налеты с камнями). Не было безделья - было же столько всякой захватывающей херни!
Когда я была маленькой, я всегда мечтала вырасти поскорее. Мама у меня была строговата, да и я с малолетства скумекала, что когда ты взрослый - ты сам за себя, че хочу, то и творю, ни у кого не спрашиваю, никому не должен. Пока малой же - то обедать иди, а ты штаб бросить не можешь - враги придут. То мамы малявок приходят «Ваша Ксюша зарядила моему Сергею каштаном в очки и сказала что он фашист и жирный». То в портовый магаз завезли вкуснейшее земляничное мороженое, но бракованное - с кривой палочкой, а поэтому и дешевое, и мама не дает денег - ведь ты же съела уже четыре (хотя она думает что два, ведь одно ты отжала у малых, а еще одно отошло тебе в качестве отката от сделки по продаже гаражного места под своей плиткой в песочнице). В общем, эта зависимость и непринятие детей всерьез всегда подпитывала моё желание поскорее вырасти, отвязаться от школы\универа и всё - свободный полет, свои хлеба. Мол, ну, детства нет нормального \ нормальное-то детство равнялось вседозволу и анархии \ так хоть взрослостью нормальной поживу, я ведь сам - мамка не наругает, сторож не засечет.
А сегодня вот шла, такая свободная, взрослая, сиги в кармане, морда кирпичом, через песочницу и поняла - детство то у меня было, и крутое. А вот ко взрослости есть вопросы.