Свободная оригинальность
“
И.С.Бах (1685-1750) не чувствовал никакой внутренней необходимости к тому, чтобы пролагать новые пути. А если бы и чувствовал, жизнь бы не позволила. Даже на высшем этапе своей карьеры композитор находился в условиях жесточайшего регламента службы. <...> Бах работал исключительно в прикладных жанрах. Церковные копозиции входили в круг ежедневных обязанностей кантора, а оркестровые и клавирные сочинения создавались на случай, по заказу. <...> Но произведение, сочиненное даже по оригинальному поводу, не могло говорить с заказчиком неизвестным тому языком, не могло быть новым.
Прикладная музыка вообще не должна быть новой. Она держится на устоявшемся соответствии той или иной выполняемой опусом жизненной функции всех параметров произведения: инструментального состава, общей продолжительности, количества частей, их фактуры, даже мелодического материала. <...> В прикладной музыке есть жесткие правила; меняться они могут, но лишь в соответствии с изменениями в представлении о самих прикладных функциях. <...>
Как композитор церковный, Бах тщательно следовал существовавшим в его время правилам. Знатоки его творчества в начале ХХ века в один голос утверждали: "Находки Баха были отысканы за столетие до него"; "По форме его произведения не отличаются от сотен других, написанных тогда и давно забытых". <...> Но - вот парадокс! Даже неквалифицированный слушатель способен отличить Баха от его предшественников и современников. Внутри заданной прикладными жанрами формальной неотличимости от сотен других авторов, выходит, каким-то образом таится свободная оригинальность. Получается, что можно быть оригинальным и при этом отнюдь не быть новым; можно быть свободным, но при этом вовсе не "творцом истории".<...>
Баховские свобода и оригинальность основаны не на отрицании общепринятого, но на его сверхутверждении, когда в сферу действия норм втягиваются не находящиеся под их юрисдикцией случайно-свободные детали музыкальной ткани. Бах проявил наивысший возможно пиетет в отношении общепринятых правил. И правила преобразились в художественную сверхправильность.
”
Т.Чередниченко "Музыкальный запас - 70-е"
И.С.Бах (1685-1750) не чувствовал никакой внутренней необходимости к тому, чтобы пролагать новые пути. А если бы и чувствовал, жизнь бы не позволила. Даже на высшем этапе своей карьеры композитор находился в условиях жесточайшего регламента службы. <...> Бах работал исключительно в прикладных жанрах. Церковные копозиции входили в круг ежедневных обязанностей кантора, а оркестровые и клавирные сочинения создавались на случай, по заказу. <...> Но произведение, сочиненное даже по оригинальному поводу, не могло говорить с заказчиком неизвестным тому языком, не могло быть новым.
Прикладная музыка вообще не должна быть новой. Она держится на устоявшемся соответствии той или иной выполняемой опусом жизненной функции всех параметров произведения: инструментального состава, общей продолжительности, количества частей, их фактуры, даже мелодического материала. <...> В прикладной музыке есть жесткие правила; меняться они могут, но лишь в соответствии с изменениями в представлении о самих прикладных функциях. <...>
Как композитор церковный, Бах тщательно следовал существовавшим в его время правилам. Знатоки его творчества в начале ХХ века в один голос утверждали: "Находки Баха были отысканы за столетие до него"; "По форме его произведения не отличаются от сотен других, написанных тогда и давно забытых". <...> Но - вот парадокс! Даже неквалифицированный слушатель способен отличить Баха от его предшественников и современников. Внутри заданной прикладными жанрами формальной неотличимости от сотен других авторов, выходит, каким-то образом таится свободная оригинальность. Получается, что можно быть оригинальным и при этом отнюдь не быть новым; можно быть свободным, но при этом вовсе не "творцом истории".<...>
Баховские свобода и оригинальность основаны не на отрицании общепринятого, но на его сверхутверждении, когда в сферу действия норм втягиваются не находящиеся под их юрисдикцией случайно-свободные детали музыкальной ткани. Бах проявил наивысший возможно пиетет в отношении общепринятых правил. И правила преобразились в художественную сверхправильность.
”
Т.Чередниченко "Музыкальный запас - 70-е"