книготерапия
Летом я легко поддаюсь на уловки магазинов: скидки, сезонные распродажи и прочая, хорошо продуманная, дребедень. В итоге остаюсь совсем без денег. В августе в моем разорении виноват «Буквоед» и его скидка на детективы. Подсчитав насколько выгодно потрачу последние грошики, заказала на их сайте вагон покетов, в жанре к которому с двенадцати лет не прикасалась.
У родителей была целая полка детективов по подписке. Серия, кажется, называлась «Зарубежный детектив». Перри Мейсон, комиссар Мегре, в аскетичных коричневых и тёмно-зелёных переплётах. Более поздние, Флетч и Рипли, в цветастой обложке, с мужчинами срисованными с Тома Круза. А вот книг бабушки Агаты в моем детстве не было, поэтому образ женщины детектива существовал только в виде Джоан Хиксон. Остальные дамы следователи тоже приходили ко мне, в первую очередь с экрана. Рыжая, чуть растрёпанная парижанка Вероник Жене в роли Жюли Леско и стальная роза, Хелен Миррен в роли Джейн Теннисон. В общем к шестнадцати годам с кино детективами я тоже завязала и вдруг, с радости «экономии», вернулась к забытому мной жанру. Три дня я медитировала глядя на книги, а сегодня начала прицельное чтение.
Первый покет вытянутый с полки «Убийственно тихая жизнь», канадской писательницы Луизы Пенни. Главным манком послужило то, что ее герой, инспектор Гамаш, ведет следствие в Квебеке.
Квебек, как много в этом слове для франкофона, но нет, две сотни страниц обошлись без особого колорита, кроме странностей перевода. Большая часть названий улиц не переводится, а одно-два почему-то переведены, ряд диалогов начинается с французской фразы, которая тоже не переводиться, но все остальное произнесенное по воле автора на французском подлежит переводу. Вскользь поднимается вопрос о суверенитете Квебека, в далеких воспоминаниях появляется лесоруб спустившейся с гор, в остальном квебекская глушь все та же английская деревня, которую Агата Кристи воспела в своих детективах, так, что теперь мы точно знаем каждый второй ее житель либо будущая жертва, либо убийца. Не зря Луиза Пенни, как сообщает викка, выросла на книгах бабушки Агаты и не раз награждалась премией ее имени.
И если Квебек в книге, пока, статья пустая, то сам стиль заслуживает внимания. После первых, немного вычурных страниц, рука автора становится легкой, а взгляд то и дело смещается с инспектора ведущего расследование, на жителей деревни. Тут очень много интересных «самонаблюдений» героев, например о переживании горя. Но главное сама попытка рассмотреть мира с разных точек зрения, отсылает к убитой героини. Потому что смотреть на мир как Джейн это главная способность которая погибшая старушка завещала своим друзьям. Чтобы сделала Джейн в таком случае? И сама постановка вопроса уже решает проблему. Поэтому личность жертвы образует форму произведения. В дальнейшем, возможно, это стало писательским приемом, но в первом романе часть сюжетной канвы.
У родителей была целая полка детективов по подписке. Серия, кажется, называлась «Зарубежный детектив». Перри Мейсон, комиссар Мегре, в аскетичных коричневых и тёмно-зелёных переплётах. Более поздние, Флетч и Рипли, в цветастой обложке, с мужчинами срисованными с Тома Круза. А вот книг бабушки Агаты в моем детстве не было, поэтому образ женщины детектива существовал только в виде Джоан Хиксон. Остальные дамы следователи тоже приходили ко мне, в первую очередь с экрана. Рыжая, чуть растрёпанная парижанка Вероник Жене в роли Жюли Леско и стальная роза, Хелен Миррен в роли Джейн Теннисон. В общем к шестнадцати годам с кино детективами я тоже завязала и вдруг, с радости «экономии», вернулась к забытому мной жанру. Три дня я медитировала глядя на книги, а сегодня начала прицельное чтение.
Первый покет вытянутый с полки «Убийственно тихая жизнь», канадской писательницы Луизы Пенни. Главным манком послужило то, что ее герой, инспектор Гамаш, ведет следствие в Квебеке.
Квебек, как много в этом слове для франкофона, но нет, две сотни страниц обошлись без особого колорита, кроме странностей перевода. Большая часть названий улиц не переводится, а одно-два почему-то переведены, ряд диалогов начинается с французской фразы, которая тоже не переводиться, но все остальное произнесенное по воле автора на французском подлежит переводу. Вскользь поднимается вопрос о суверенитете Квебека, в далеких воспоминаниях появляется лесоруб спустившейся с гор, в остальном квебекская глушь все та же английская деревня, которую Агата Кристи воспела в своих детективах, так, что теперь мы точно знаем каждый второй ее житель либо будущая жертва, либо убийца. Не зря Луиза Пенни, как сообщает викка, выросла на книгах бабушки Агаты и не раз награждалась премией ее имени.
И если Квебек в книге, пока, статья пустая, то сам стиль заслуживает внимания. После первых, немного вычурных страниц, рука автора становится легкой, а взгляд то и дело смещается с инспектора ведущего расследование, на жителей деревни. Тут очень много интересных «самонаблюдений» героев, например о переживании горя. Но главное сама попытка рассмотреть мира с разных точек зрения, отсылает к убитой героини. Потому что смотреть на мир как Джейн это главная способность которая погибшая старушка завещала своим друзьям. Чтобы сделала Джейн в таком случае? И сама постановка вопроса уже решает проблему. Поэтому личность жертвы образует форму произведения. В дальнейшем, возможно, это стало писательским приемом, но в первом романе часть сюжетной канвы.