Разговор с тёщей
Звонил любимой тёще, учительницей на пенсии, живущей в далеком алтайском селе.
Из 45 минут разговора 40 говорили о политике.
Как и 100% знакомых мне лично россиян (за вычетом Глебыча), она тоже считает, что российских войск в Крыму нет, а те что есть, защищают русскоязычных от бандеровцев, что Крым мы не захватываем, но он всегда был и будет российской территорией, что если надо будет, то в Украину Россия имеет право войти в любое время по письменной просьбе непонятно где находящегося законного президента Януковича, и потому, что ставить на колени Беркут и обливать губернатора водой - это просто бесчеловечно.
Я больше налегал на аналогии и исторические параллели, тактично намекал ей о судьбе соратников фюрера и прочих фашистов, какую она может разделить как ярая пособница путина. Как любитель правильного русского языка, я старался не употреблять чеканные определения "Нюрнберг" и "виселица" в каждом предложении, а она временами прекращала громкий нарратив и начинала причитать "Ойёёй-ёёй, да что ты говоришь!". Крик стоял, что аж связь обрывалась 2 раза. Потом поговорили про НАТО, обнаружив точку соприкосновения и диаметрально расходящиеся в бесконечность взгляды. Она искренне и долго смеялась, когда я назвал ее империалисткой - хорошо получилось, явно не ожидала.
Стук в дверь напомнил мне, что я вообще-то сижу на работе и сейчас моя вахта. Выдернул наушники, я подскочил, и минут 5 мы говорили с главным инженером о работе, а скайп всё услышанное передавал на Алтай. Когда начальник ушел, я воткнул наушники:
- Алё, Вы еще здесь?
- Даже язык у них неприятный, грубый и лающий! - добавила она еще один аргумент.
- Так это я и гавкал, уважаемая Нина Захаровна!
Про её дочь и внуков вспомнили уже после того, как подосвиданькались, постскриптумом.
Из 45 минут разговора 40 говорили о политике.
Как и 100% знакомых мне лично россиян (за вычетом Глебыча), она тоже считает, что российских войск в Крыму нет, а те что есть, защищают русскоязычных от бандеровцев, что Крым мы не захватываем, но он всегда был и будет российской территорией, что если надо будет, то в Украину Россия имеет право войти в любое время по письменной просьбе непонятно где находящегося законного президента Януковича, и потому, что ставить на колени Беркут и обливать губернатора водой - это просто бесчеловечно.
Я больше налегал на аналогии и исторические параллели, тактично намекал ей о судьбе соратников фюрера и прочих фашистов, какую она может разделить как ярая пособница путина. Как любитель правильного русского языка, я старался не употреблять чеканные определения "Нюрнберг" и "виселица" в каждом предложении, а она временами прекращала громкий нарратив и начинала причитать "Ойёёй-ёёй, да что ты говоришь!". Крик стоял, что аж связь обрывалась 2 раза. Потом поговорили про НАТО, обнаружив точку соприкосновения и диаметрально расходящиеся в бесконечность взгляды. Она искренне и долго смеялась, когда я назвал ее империалисткой - хорошо получилось, явно не ожидала.
Стук в дверь напомнил мне, что я вообще-то сижу на работе и сейчас моя вахта. Выдернул наушники, я подскочил, и минут 5 мы говорили с главным инженером о работе, а скайп всё услышанное передавал на Алтай. Когда начальник ушел, я воткнул наушники:
- Алё, Вы еще здесь?
- Даже язык у них неприятный, грубый и лающий! - добавила она еще один аргумент.
- Так это я и гавкал, уважаемая Нина Захаровна!
Про её дочь и внуков вспомнили уже после того, как подосвиданькались, постскриптумом.