день единства
он показывает мне коллекцию ножей, и тогда начинается: я отрезаю себе руки, он приносит на блюде свою голову, и так далее. он говорит: «мне нравится, как вы не двигаетесь». я говорю: «давай соберём друзей». выпили мы к тому моменту, надо сказать, изрядно: все ампутированные части перепутались, разбросались, какие-то - и вовсе утеряны. скорняк задумался, пожевал губу, передал её мне и говорит: «давай». подвели к мясу электроды, пустили ток, - зашевелилось всё, - мы сапожной нитью стянули; подсхошую кровь соскоблили и снюхали; а из того, что осталось, - налепили котлет. людоедение? кровожадство? самотребленье? нет.