(no subject)
и каждый из нас наверное иногда мучается
и отмалчивается
воюет с прошлым, прошлыми, письмами и звонками, воюет словами, чтобы потом плакать и молчать
он ушел, а я сижу и пишу
так непривычно,чужая клавиатура, что он на ней набирал, долго и кому
зачем
я говорю весна не для мыслей, а для погоды и дождя, еда и детские шалости
я в музыку кричу - ты не волнуйся за характер, это пройдет к годам к 30, к 30 все нормально будет
а он - ты как в клубе со мной знакомишься
дети его слабость, моя - уныние и копания
иногда так одиноко и хочется чего-то мудрого и настоящего, чтобы в это можно было верить и этим жить
я не люблю сидеть одна в его комнате, мне хочется открыть все пароли и папки, посуду помыла и сижу и грустно
я бы написала ему 18-летнему письмо, такое длинное о себе 18-летней, но я ничего не помню о себе и о нем тогда, помню то, чего не хочется и все время лезет в голову ненужное
я была в горах и в горах со мной был туман и его глупости, был балкон, птицы и что-то вечное, что всегда ускользает
и отмалчивается
воюет с прошлым, прошлыми, письмами и звонками, воюет словами, чтобы потом плакать и молчать
он ушел, а я сижу и пишу
так непривычно,чужая клавиатура, что он на ней набирал, долго и кому
зачем
я говорю весна не для мыслей, а для погоды и дождя, еда и детские шалости
я в музыку кричу - ты не волнуйся за характер, это пройдет к годам к 30, к 30 все нормально будет
а он - ты как в клубе со мной знакомишься
дети его слабость, моя - уныние и копания
иногда так одиноко и хочется чего-то мудрого и настоящего, чтобы в это можно было верить и этим жить
я не люблю сидеть одна в его комнате, мне хочется открыть все пароли и папки, посуду помыла и сижу и грустно
я бы написала ему 18-летнему письмо, такое длинное о себе 18-летней, но я ничего не помню о себе и о нем тогда, помню то, чего не хочется и все время лезет в голову ненужное
я была в горах и в горах со мной был туман и его глупости, был балкон, птицы и что-то вечное, что всегда ускользает