Парадигма
Отношения России и Запада надо рассматривать в парадигме близнечного мифа: есть хороший старший брат - разумеется Запад, и есть плохой, Россия, который повторяет за старшим братом его «чудеса», но все получается наоборот, вместо добра - зло...
Хотя какое-такое особое зло делала Россия, даже подражая Западу? (Это не касается вопроса: делал ли он всем «добро»?) Единственное «зло», которая Россия и правда учинила в размере планеты и истории - это ее революция и 70 лет советской власти. Вот когда Запад действительно трепетал. А в остальное время Россия любила его без памяти, кроме коротких моментов, когда он на нее нападал.
Она-то на него не нападала, хотя и участвовала в разных коалициях и повоевала на его территориях. Ну, и, да, отвоевала кое-что на западных границах и Балтийском море. Но Запад ведь всю дорогу занимался тем же самым: воевал с соседями и захватывал мир.
Проблема в том, что Дурной брат неимоверно разросся и усилился, растеряв по дороге, может быть, какой-то европейский лоск. И тем стал для Хорошего брата и аппетитен, и опасен сразу.
...Однажды побитый и почти убитый - он снова о чем-то вспомнил. Едва ли не о прежнем двоевластии над миром. В то время, как Хороший брат постарел, заленился и решил, что всех победил. И, как старый барин, может не церемониться. Поэтому война стала неизбежной.
Хотя какое-такое особое зло делала Россия, даже подражая Западу? (Это не касается вопроса: делал ли он всем «добро»?) Единственное «зло», которая Россия и правда учинила в размере планеты и истории - это ее революция и 70 лет советской власти. Вот когда Запад действительно трепетал. А в остальное время Россия любила его без памяти, кроме коротких моментов, когда он на нее нападал.
Она-то на него не нападала, хотя и участвовала в разных коалициях и повоевала на его территориях. Ну, и, да, отвоевала кое-что на западных границах и Балтийском море. Но Запад ведь всю дорогу занимался тем же самым: воевал с соседями и захватывал мир.
Проблема в том, что Дурной брат неимоверно разросся и усилился, растеряв по дороге, может быть, какой-то европейский лоск. И тем стал для Хорошего брата и аппетитен, и опасен сразу.
...Однажды побитый и почти убитый - он снова о чем-то вспомнил. Едва ли не о прежнем двоевластии над миром. В то время, как Хороший брат постарел, заленился и решил, что всех победил. И, как старый барин, может не церемониться. Поэтому война стала неизбежной.