Подпольный человек
Хочу рассказать о моем старом знакомце, подпольном человеке, впервые описанном Достоевским. Полагаю, что подпольный человек - самое большое открытие русской литературы. "Подпольный парадоксалист", как назвал его автор, обогнал Заратустру на два десятилетия и неожиданно утвердил русское философское первенство.
С другой стороны, подпольный человек - это крайне интересный психологический тип, я бы даже сказал - архетип, в юнговском смысле, живой ходячий психоневротический комплекс.
С третьей стороны, подпольный человек (далее ПЧ) - исследователь. И занимается он самым важным и интересным исследованием: самого себя. Ему надо понять (и по возможности оправдать) причину, почему он стал тем, чем стал, и почему очутился там, где очутился (в подполье). И еще бы ему не понять!
Проще говоря, ПЧ - рефлектирующий неудачник, поставивший свою неудачу в принцип и мазохистски доведя самобичевание до наслаждения. Умный человек, по философии ПЧ, не может ни делать что-нибудь, ни сделаться чем-то. Умный человек, согласно ПЧ, это "усиленно думающая мышь", которая бунтует против законов природы. Ее бунт смехотворен, но в силу гордости она от него не откажется. ПЧ на личном примере хочет доказать свободу воли человека - на примере того, что (вопреки Аристотелю) может "пожелать себе вредного".
В силу особой нравственной или нервной чувствительности ПЧ очень склонен страдать. Если природа вдруг не предоставит ему повода - он будет страдать из принципа, по капризу. Ибо страдание для него - единственная причина сознания. А он хочет жить в ясном сознании, в максимальной осознанности. Поэтому подполье для него - самое подходящее место.
Впрочем, это надо пояснить.
Сама по себе рефлексия не создает ни героев, ни праведников. Рефлексия - просто механизм выживание, поиск выхода из критической ситуации, куда человек загнал себя сам или его загнали обстоятельства. И этот выход не имеет отношения к морали, если только человек не использует "мораль" так же, как в другом случае он мог бы использовать палку или веревку: то есть как подходящее случаю средство. Рефлексия ПЧ - особого рода, ибо он готов вечно находиться в критической ситуации, она его бодрит. Он не будет рефлектировать ради облегчения своей участи, а лишь ради осознания этой участи - и даже все равно: как наилучшей или как наихудшей, главное, чтобы доведенной до края и не как у всех.
Фундаментальное отличие и пафос подпольного человека, что лишь он - свободен. Он никому ничего не должен и ни в ком не нуждается. Он слишком мелок, чтобы кому-то нравиться, и слишком незаметен, чтобы вызывать зависть. Жизнь подпольного человека напоминает жизнь отверженного, который сам всех отверг. Он не сражается ни за чье признание, потому что считает, что нет никого, кто мог бы судить его. Оценивать должен кто-то высший, но таких высших ПЧ не признает: ни в виде отдельных личностей, ни в виде их совокупности. ПЧ - сам себе суд и оценка. И он слишком горд, чтобы делать то, что могло бы принести ему успех, потому что не хочет разделять чужие вкусы и ожидания. Он никогда не пойдет к другим сам, а - или заставит их прийти к нему, или останется так, как есть.
ПЧ - царь без царства. Все его царство - угол в его подполье. Зато здесь он безраздельный властелин! Лучше быть царем в своем углу, чем изворотливым обывателем в мире.
Причем ПЧ вовсе не мечтатель, а вполне себе реалист. У него нет иллюзий ни о себе самом, ни о мире. Мир как таковой ему просто не интересен. Мир интересен лишь при добавлении к нему чего-нибудь абстрактного: красивой идеи, мифа - или любви. Тогда он может увлечься действительностью.
Но ПЧ никого не любит, даже себя, потому что его требования к человеку бесконечны. Все люди кажутся ему искалеченными, какими-то половинками истинных людей, существующих лишь в искусстве. Поэтому ПЧ больше всего любит книги и искусство. В книгах, как и в любви, людям удается показать лучших себя.
Собственно, поэтому ПЧ и живет в подполье: чтобы не показывать себя несовершенного и не мучиться чужим несовершенством. Человеку удается быть "совершенным" несколько часов, но не несколько дней, тем более несколько лет, - поэтому лучше жить отдельно. К тому же подпольный человек - деспот и тиран: в том смысле, что готов делать лишь то, что считает нужным. Он ненавидит слово "долг", особенно когда под ним понимают некий набор убогих правил, придуманных ограниченными и несвободными людьми для себе подобных.
ПЧ любит природу эстетически, но боится ее практически, когда она напоминает ему, что и он - часть ее. Подполье позволяет ему быть как бы наименее живущим, то есть нести наименьшее количество обязанностей, которые накладывает природа на тех, кого она породила. Природа усредняет и обкрадывает людей, как считает ПЧ, а он хочет быть настоящим, он хочет быть героем! Подполье - это театр, где ПЧ играет главную роль. В своем подполье он не готовит заговор, но изучает пределы независимости отдельной личности.
Впрочем, не надо преувеличивать размеры подпольности этого подполья. ПЧ вовсе не изолирован от мира, да и как бы это могло быть? Со времен бунтующих баронов, сидящих по своим замкам, это не представляется возможным. Подпольный человек лишь отрЕзал от себя ту часть мира (или жизни), которая видится ему банальной. Чтобы сконцентрироваться на каких-то других частях. Он не убежал от жизни, а убежал от того, что большинство принимает за жизнь.
Подпольный человек - это призвание, вроде призвания художника. Правильно осознанное - это даже карьера, как мог бы сказать создатель понятия.
Вот несколько предварительных мыслей о подпольном человеке, как я его вижу.