Ага, заработало!
Под катом - обещанный отрывок.
- Вы! - Восклицание Тремера эхом пронеслось по собору, отражаясь от рябящих светом и тенью колонн и прячась в нишах, чтобы, навек затаившись, стать в конечном счётё частью памяти места. Линдберг напряжённо замер в двух шагах слева от затенённого алтаря, на котором - явно не на своём месте - лежало что-то небольшое и прямоугольное, завёрнутое в тряпицу.
- И Вы. - Прозвучал голос Каэсида, чуть более прохладный, но не менее удивлённый. Его призрачная форма ровно секунду назад возникла в двух шагах справа от алтаря, успев за это время облечься в плоть. - Невероятно.
Линдберг искоса уставился на Каэсида. Родерик не остался в долгу, смерив Тремера долгим, холодным взглядом. В зале повисла напряжённая тишина - оба думали, как бы подобрать слова, в то время как в мыслях остались лишь выражения.
В конце концов, Линдберг медленно, очень осторожно произнёс, - Так значит, последние пять лет именно Вы были тем моим таинственным соперником. Не ожидал. - Упорно не желавшая складываться головоломка происходящего единым щелчком стала на своё место.
- Смею Вас заверить... - Мягкий голос Тирадо вкрадчиво пополз по зале. - Я не менее удивлён, чем Вы. Пять лет... Вы замечательно маскируетесь, сэр Линдберг.
- Как и Вы, сэр Тирадо. - Голос Тремера звучал немного язвительно, словно источая медленно действующий яд. Линдберг слегка покачивал головой, демонстративно выражая своё неверие. - Можно сказать, я поражён.
- Да, ситуация впечатляет... Смешно.
- Сколь бы смешно ни было, суть дела от того не меняется. - Линдберг слегка кивнул в сторону алтаря. - Книга одна.
- Одна. - Согласился Родерик.
Снова повисло молчание. Двое продолжали изучать друг друга. Линдберг беззвучно вынес руки вперёд и, поправив кольцо на пальце, сплёл их в странный вариант замка - мизинец и большой палей оттопырены вниз и вверх соответственно, указательный направлен вперёд - напротив пряжки пояса, схватывающего алую мантию. Родерик грациозно перетёк в другую стойку, будто прикидывая вес невидимой шпаги в руке. Воздух вокруг Каэсида немного замерцал серебристо-синими, еле заметными искорками, подчёркивая его белые одежды. Тремер приподнял одну бровь. Каэсид чуть улыбнулся.
Время словно сгустилось в липкую патоку, почти остановив своё течение для двух соперников, позволяя им разглядеть друг друга. Луна молчаливо всходила из-за горизонта. Вот она поглотила своим сиянием невероятно яркий в тот день Марс - и в тот же миг её лучи достигли стеклянных витражей собора, заставив их вспыхнуть бледным светом. Грустная улыбка Девы Марии озарила собор лёгким прирачным сиянием.
В этих лучах Родерик сумел разглядеть фигуру Линдберга подробнее. Тремер стоял прочно, сосредоточенной статуей, будто изваянный из мрамора, обсидиана и сердолика. Весь его вид выражал непоколебимую уверенность, непримиримую готовность к любому исходу. Стальные глаза, казалось, пронзали Родерика насквозь. В тот момент Каэсид понял: перед ним стоит его смерть. Это не был страх, это не было проигрышем в поединке воль. Просто пришло холодное осознание, причина-следствие: *Если я сейчас приму бой, то умру.*
Линдберг же невероятно отчётливо увидел образ Каэсида. Лунный свет сделал Родерика ещё более эфемерным - сейчас Каэсид казался ещё более нереальным, чем даже Ромуальд в ночь их знакомства. За бездной чёрных глаз стоял абсолютно иной мир, нечто абсолютно неизвестное, с нереальными иными законами, и потому опасно-манящее. И Линдберг знал, чувствовал отточенной интуицией боевого мага, что если он сделает шаг навстречу - пусть даже в форме отрицания, в форме боя - это нечто поглотит его бесследно. *Если здесь сейчас завяжется сражение, оно окажется для меня последним.*
За стенами собора рассерженно заухала зоркая сова, возмущённая тем невидимым, но ошутимым противостоянием, что вот-вот собиралось разразиться сражением - и время вдруг дало резкий толчок, возобновив свой кромешный бег. Двое самой сутью своей ощутили, как секунды вновь бесшумно посыпались песком в песочные часы. Исход решался сейчас - или никогда.
*Бессмысленно.* Подумал Линдберг. *Сейчас - просто бессмысленно.*
Родерик улыбнулся, будто в ответ на мысли Тремера, и промолвил: - Это требует определённого... Разумного решения.
Линдберг слегка наклонил голову. - Согласен.
- Есть ли у вас предложения? - Родерик по-птичьи склонил голову на левое плечо.
Тремер на секунду задумался... И тут его осенило. Ему на секунду захотелось засмеяться, настолько всё было просто. Но он лишь промолвил: - Игра. И пусть победит достойнейший.
- Шахматы. - Мгновенно предложил Родерик. Лицо Каэсида по прежнему каменно-вежливо улыбалось, но в душе у него уже загорелся небольшой огонёк азарта.
- Согласен. - Кивнул Линдберг. - Игра королей как нельзя более подходит к случаю. Но у нас нет ни доски, ни фигур.
Каэсид указал широким жестом на пол, выложенный чёрно-белым квадратным орнаментом. - Нам надо лишь определить границы доски. Фигуры же... У меня они есть. - И вокруг Каэсида внезапно взвились тени, бесплотным вихрем поднявшись и, сгустившись, опав в единую лужу черноты у его ног. Он картинно зачерпнул черноту руками - и достал оттуда горсть чёрных фигур, казалось, сплетённых из тени.
Линдберг уважительно кивнул, также преклонив колени. Тихое слово себе под нос - и два гематитовых браслета у него на руках растеклись каплями крови. Одна чёткая фраза - и кровь сгустилась в лаковые, матово-красные фигуры, уже расставленные на свои места. Линдберг кивнул ещё раз, и расположился на полу с фразой: - Не зодиакальные, конечно, но для наших целей подойдут.
Тени Каэсида, повинуясь его воле, заняли противоположные позиции. Сам же Родерик сел, скрестив ноги, и произнёс. - Для двоих такой вариант игры более удобен, чем зодиакальные шахматы. Что же. Судя по цветам, первый ход за Вами, сэр Линдберг.
- Замечу, что если уж следовать формальностям, то герр. - Сухо сказал Тремер, внимательно рассматривая импровизированную доску.
- Простите великодушно. - С лёгким оттенком иронии сказал Родерик. - Начинайте, герр Линдберг.
- Что же. - И королевская пешка медленно поползла вперёд, подчиняясь мысленному приказу Тремера. И наблюдая за тем, как перемещается первая фигура, Линдберг невольно вспомнил, с чего началась эта история...
- Вы! - Восклицание Тремера эхом пронеслось по собору, отражаясь от рябящих светом и тенью колонн и прячась в нишах, чтобы, навек затаившись, стать в конечном счётё частью памяти места. Линдберг напряжённо замер в двух шагах слева от затенённого алтаря, на котором - явно не на своём месте - лежало что-то небольшое и прямоугольное, завёрнутое в тряпицу.
- И Вы. - Прозвучал голос Каэсида, чуть более прохладный, но не менее удивлённый. Его призрачная форма ровно секунду назад возникла в двух шагах справа от алтаря, успев за это время облечься в плоть. - Невероятно.
Линдберг искоса уставился на Каэсида. Родерик не остался в долгу, смерив Тремера долгим, холодным взглядом. В зале повисла напряжённая тишина - оба думали, как бы подобрать слова, в то время как в мыслях остались лишь выражения.
В конце концов, Линдберг медленно, очень осторожно произнёс, - Так значит, последние пять лет именно Вы были тем моим таинственным соперником. Не ожидал. - Упорно не желавшая складываться головоломка происходящего единым щелчком стала на своё место.
- Смею Вас заверить... - Мягкий голос Тирадо вкрадчиво пополз по зале. - Я не менее удивлён, чем Вы. Пять лет... Вы замечательно маскируетесь, сэр Линдберг.
- Как и Вы, сэр Тирадо. - Голос Тремера звучал немного язвительно, словно источая медленно действующий яд. Линдберг слегка покачивал головой, демонстративно выражая своё неверие. - Можно сказать, я поражён.
- Да, ситуация впечатляет... Смешно.
- Сколь бы смешно ни было, суть дела от того не меняется. - Линдберг слегка кивнул в сторону алтаря. - Книга одна.
- Одна. - Согласился Родерик.
Снова повисло молчание. Двое продолжали изучать друг друга. Линдберг беззвучно вынес руки вперёд и, поправив кольцо на пальце, сплёл их в странный вариант замка - мизинец и большой палей оттопырены вниз и вверх соответственно, указательный направлен вперёд - напротив пряжки пояса, схватывающего алую мантию. Родерик грациозно перетёк в другую стойку, будто прикидывая вес невидимой шпаги в руке. Воздух вокруг Каэсида немного замерцал серебристо-синими, еле заметными искорками, подчёркивая его белые одежды. Тремер приподнял одну бровь. Каэсид чуть улыбнулся.
Время словно сгустилось в липкую патоку, почти остановив своё течение для двух соперников, позволяя им разглядеть друг друга. Луна молчаливо всходила из-за горизонта. Вот она поглотила своим сиянием невероятно яркий в тот день Марс - и в тот же миг её лучи достигли стеклянных витражей собора, заставив их вспыхнуть бледным светом. Грустная улыбка Девы Марии озарила собор лёгким прирачным сиянием.
В этих лучах Родерик сумел разглядеть фигуру Линдберга подробнее. Тремер стоял прочно, сосредоточенной статуей, будто изваянный из мрамора, обсидиана и сердолика. Весь его вид выражал непоколебимую уверенность, непримиримую готовность к любому исходу. Стальные глаза, казалось, пронзали Родерика насквозь. В тот момент Каэсид понял: перед ним стоит его смерть. Это не был страх, это не было проигрышем в поединке воль. Просто пришло холодное осознание, причина-следствие: *Если я сейчас приму бой, то умру.*
Линдберг же невероятно отчётливо увидел образ Каэсида. Лунный свет сделал Родерика ещё более эфемерным - сейчас Каэсид казался ещё более нереальным, чем даже Ромуальд в ночь их знакомства. За бездной чёрных глаз стоял абсолютно иной мир, нечто абсолютно неизвестное, с нереальными иными законами, и потому опасно-манящее. И Линдберг знал, чувствовал отточенной интуицией боевого мага, что если он сделает шаг навстречу - пусть даже в форме отрицания, в форме боя - это нечто поглотит его бесследно. *Если здесь сейчас завяжется сражение, оно окажется для меня последним.*
За стенами собора рассерженно заухала зоркая сова, возмущённая тем невидимым, но ошутимым противостоянием, что вот-вот собиралось разразиться сражением - и время вдруг дало резкий толчок, возобновив свой кромешный бег. Двое самой сутью своей ощутили, как секунды вновь бесшумно посыпались песком в песочные часы. Исход решался сейчас - или никогда.
*Бессмысленно.* Подумал Линдберг. *Сейчас - просто бессмысленно.*
Родерик улыбнулся, будто в ответ на мысли Тремера, и промолвил: - Это требует определённого... Разумного решения.
Линдберг слегка наклонил голову. - Согласен.
- Есть ли у вас предложения? - Родерик по-птичьи склонил голову на левое плечо.
Тремер на секунду задумался... И тут его осенило. Ему на секунду захотелось засмеяться, настолько всё было просто. Но он лишь промолвил: - Игра. И пусть победит достойнейший.
- Шахматы. - Мгновенно предложил Родерик. Лицо Каэсида по прежнему каменно-вежливо улыбалось, но в душе у него уже загорелся небольшой огонёк азарта.
- Согласен. - Кивнул Линдберг. - Игра королей как нельзя более подходит к случаю. Но у нас нет ни доски, ни фигур.
Каэсид указал широким жестом на пол, выложенный чёрно-белым квадратным орнаментом. - Нам надо лишь определить границы доски. Фигуры же... У меня они есть. - И вокруг Каэсида внезапно взвились тени, бесплотным вихрем поднявшись и, сгустившись, опав в единую лужу черноты у его ног. Он картинно зачерпнул черноту руками - и достал оттуда горсть чёрных фигур, казалось, сплетённых из тени.
Линдберг уважительно кивнул, также преклонив колени. Тихое слово себе под нос - и два гематитовых браслета у него на руках растеклись каплями крови. Одна чёткая фраза - и кровь сгустилась в лаковые, матово-красные фигуры, уже расставленные на свои места. Линдберг кивнул ещё раз, и расположился на полу с фразой: - Не зодиакальные, конечно, но для наших целей подойдут.
Тени Каэсида, повинуясь его воле, заняли противоположные позиции. Сам же Родерик сел, скрестив ноги, и произнёс. - Для двоих такой вариант игры более удобен, чем зодиакальные шахматы. Что же. Судя по цветам, первый ход за Вами, сэр Линдберг.
- Замечу, что если уж следовать формальностям, то герр. - Сухо сказал Тремер, внимательно рассматривая импровизированную доску.
- Простите великодушно. - С лёгким оттенком иронии сказал Родерик. - Начинайте, герр Линдберг.
- Что же. - И королевская пешка медленно поползла вперёд, подчиняясь мысленному приказу Тремера. И наблюдая за тем, как перемещается первая фигура, Линдберг невольно вспомнил, с чего началась эта история...