(no subject)
Ещё из уроков этого лета: не думать о тех, кем ты никогда не станешь. Девочка с гитарой и дредами в подземном переходе, высокий брюнет с тонкими чертами лица у барной стойки, резкая как игла шатенка, прижавшая к уху телефон за стеклом дорогой иномарки, мальчик лет десяти, глаза- миндаль, волосы- шелк, в руках энциклопедия юного техника. Просто не думать об этом. Чтобы водить машину с привязанным к крыше серфом, большую часть года носить цветастые шорты, не носить рубашек вовсе и не выглядеть при этом идиотом, нужно родиться во Флориде, в Калифорнии, на Гавайях, не знаю, в таком месте, которое в тебя этот код с детства забивает. В мае М. рассказывала мне о том, как в академии работников теле и радиовещания её местечковый говорок выжигают каленым железом. М., еще раз вы скажете "пыдошла", и можете больше ко мне не подходить- цедила сквозь зубы педагог, учившая правильно ар-ти-ку-ли-ро-вать весь прайм-тайм. На днях я из ностальгических соображений переслушал крайний альбом певицы Земфиры, и она там отчетливо произносит в припеве "спсибо". Неважно, сколько лет пройдет, куда ты переедешь и на каком месте будешь работать, где твои корни слышно всегда. Все эти едва уловимые ы между согласными, бесконечно тягучие шипящие, любые отзвуки южного, они внутри меня срабатывают переключателем. Мне шесть лет. Вот я бегу по двору, за мной с воплем "подожди, я тебя догоню и дам сдачи" несется двоюродный, я набираю скорость и сам кричу "ба, сейчас Коля прибежит жаловаться". Мне двенадцать лет. Ну кто так жмет сцепление, а? Дед, кажется, вот-вот закипит, но, судя по шкале температуры, старенькая шестерка опередит его. Мне восемнадцать. Мы с двоюродным пьем винишко в беседке, и я говорю: ну ты там это, как-то поосторожнее с ней, она же тебя проглотит с тапками и не заметит. Мне двадцать один. Я валюсь с диким лающим кашлем, ба не выпускает меня из постели, поит травками, растирает мазью и охает у кровати. Ночью, когда я крадусь на веранду покурить, она неслышно подходит сзади и тоном Фрекен Бок гневно вещает: я сказала постельный режим, а не табачище, что за человек, а? Кстати, говорит, дай затянусь. Мне скоро двадцать два, свой дом я ношу в себе, но не слишком пока умею себя в нем принять. Принять, чтобы в любой точке мира не быть дурацким, переодетым на местный манер туристом.