Please, please, me
Ощущение наковальни за ночь усилилось настолько, что я проснулся с единственным желанием: пусть за меня кто-нибудь помолится. Дальше я попытался прикинуть, есть ли хоть один человек, который сделал бы это без лишних вопросов (просто в целях безопасности, потому что завязан со мной в один пучок, и если что, то срикошетит в него тоже), а потом собрался и пошел в церковь сам. Я не знаю правильных слов, я могу только сосредоточиться и попытаться передать наружу слепок своих нервных импульсов. В церкви тихо, так что, кажется, можно расслышать, как дрожит пыль в косых лучах света, я закрыл глаза и по внутренней стороне век побежали желтые вспышки. Так боялся что-то сделать неправильно, что допустил все мыслимые ошибки: ни к чему нельзя поворачиваться спиной, но расстановка свеч и икон такая, что собираясь подойти к алтарю, непременно покажешь затылок кому-нибудь из неизвестных мне святых, как будто в этой задаче заранее поставлены взаимоисключающие условия- либо за здравие, либо за упокой. Вообще, при моем уровне религиозной безалаберности, выглядит, наверное, как чистой воды промискуитет на духовном уровне: когда все ок, идешь на танцы, но стоит на горизонте замаячить ядерному грибу, тут же бежишь жаловаться папочке, а я просто не могу найти свою точку равновесия. Noone's laughmg at God in a hospital, noone's laughing at God in a war. But God could be funny at the cocktail party, when listening to some good God-themed joke. Т. говорит, что все, что я чувствую, нужно делить, минимум, на два, и может быть тогда мне удастся увидеть более-менее реальную картинку. Весь этот максимализм однажды выйдет мне таким боком, что. Знаешь, каким будет твое последнее слово? Ой. А предпоследнее? Прорвемся. Ладно, ладно, я буду вести себя как положено, хоть у меня грехов и грешков примерно как чеков на дне сумки, но только дай мне еще один шанс.