(no subject)
В субботу злился так, что на руле остались следы от ногтей. Передай маме, что папу мы посадим на такси, сказала тощая крашеная блондинка, тридцать лет назад папина одноклассница, посмотрела специальным взглядом, приобняла. Никогда до этого так отчетливо не хотелось со всей силы врезать женщине по лицу. Запомнить. Пока возвращался домой, успел надумать всякого про кризис среднего возраста у мужчин, цепкие как долгосрочная ипотека лапки разведенок и школьную любовь, которая, говорят, не ржавеет. Проехал на красный, за малым не остановился о лексус, превысил не скажу на сколько, остановился на обочине отдышаться. Полугодовой курс у терапевта, принципы разумной достаточности, такт, вежливость, все к черту, остался только тупой берсерк, которого такие штуки взрывают безотказно. На стоянке не хватило сил провернуть колесико зажигалки, чуть не расплакался. Папа был дома в четыре утра. Вспомнил, как когда мне было десять лет едва не опрокинул стол, увидев, что он танцует с маминой подругой. Потом оказалось, мама сама его попросила. У меня внутри ревнивый десятилетний мальчик, только теперь он водит как камикадзе, ругается матом и бьет морды. Мне не стыдно.