Люба
Любино тело - мягкое, как только что подошедшее тесто, кажется, так и хочет, чтобы его согрели. Она приехала из далекой Тверской губернии, такой же уютной, как и сама, пахнущей молоком и сеном. Люба готовит горячие, жирные борщи. Они красные, как ее щеки на морозе.
Пшеничные волосы, зеленые глаза. Большие руки с затвердевшими ладонями, заразительный смех. В большую миску женщина насыпает корм для кошки.
Из окна небольшой, вечно ремонтирующейся кухни, выглядывает Останкинская башня. Одноногая красотка, которая помогает увидеть других роскошных женщин. Певиц и актрис, предпринимательниц и министров. Помогает увидеть их великолепные дома, с фонтанами и садами. Их глянцевую, тщательно отредактированную жизнь и домашних животных, одетых «от-кутюр».
А здесь, совсем рядом сидит Люба. Теплая, непричесанная, настоящая. Иногда она громко плюет кожурой от семечек, прямо в газету. Временами закуривает пробивающий на кашель «Русский стиль».
И сама она очень какая-то русская. То есть, как очень…Кокошника, конечно, на ней нет, как и красного сарафана. Но если увидеть, как Люба морозным утром убирает снег огромной квадратной лопатой - без перчаток, то сразу станет все ясно…
Люба смотрит хитро, словно знает о жизни что-то простое, что все давно уже забыли. Перед Новым годом она стучит в дверь и показывает костюм, который собирается надеть на праздник. Юбка, украшенная блестками, зеленая, большая, как она сама. И строгая кофта.
-Как ты думаешь, мне идет? Или лучше вот в этом? - говорит Люба, показывая длинное синее платье.
Оба эти наряда ей очень идут, потому, что Люба вместе с ними надевает свою самую праздничную, наполненную надеждами, улыбку. Когда молния очередного костюма застегивается, женщина зажигается. Как новогодняя елка. И долго-долго светит своей радостью.
У Любы есть муж и сын. Но сын уже совсем взрослый - гуляет с девочками, приходит домой поздно. У него такие же пшеничные волосы и добрая улыбка, совсем как у мамы.
А муж - высокий, нескладный, словно его быстро и по частям сложили на заводе. У него тонкая улыбка и теплые огоньки в глазах. Он работает водителем.
За те годы, что они были вместе, любимый мужчина, которым когда-то был Сашка, растаял, и превратился в Васильича.
Васильич носит тельняшку и штаны с вытянутыми коленками. Он и сам такой же вытянутый, как они. И протертый посередине.
Васильич не отказывается от рюмочек «пшеничной» и с каждым годом отдаляется от жены. И вот уже ласку, которую так трудно было дождаться, когда сынишка был маленьким, теперь совсем нельзя дождаться. Сын вырос, время есть. Но что-то ушло. Жизнь медленно тает вместе с маслом на сковородке. И нужно что-то делать.
Поэтому Люба, живая, ласковая, начала ходить к инженеру с работы. У него легкая интеллигентная небритость и очки с затемненными стеклами. А еще - холодные ноги, которые по ночам он кладет рядом с такими же холодными ногами своей жены. Днем, когда нет работы, и есть время на всякие «шалости», к нему приходит Люба.
Только для нее эти походы - что-то особенное. Она их ждет с замиранием сердца, без зеркала красит губы. Украдкой причесывается…
Когда холодные плечи города скрывает ночь, Люба приходит ко мне, смотрит в окно, долго молчит, потом произносит:
-А воооон то окно - это его. Видишь, свет на кухне? Жена вернулась из Тулы.
Она смотрит в окно. Думает о чем-то. И, довольная, уходит к себе.
Как мало иногда надо человеку для улыбки. И как же иногда хочется, чтобы кто-то был рядом.
Пшеничные волосы, зеленые глаза. Большие руки с затвердевшими ладонями, заразительный смех. В большую миску женщина насыпает корм для кошки.
Из окна небольшой, вечно ремонтирующейся кухни, выглядывает Останкинская башня. Одноногая красотка, которая помогает увидеть других роскошных женщин. Певиц и актрис, предпринимательниц и министров. Помогает увидеть их великолепные дома, с фонтанами и садами. Их глянцевую, тщательно отредактированную жизнь и домашних животных, одетых «от-кутюр».
А здесь, совсем рядом сидит Люба. Теплая, непричесанная, настоящая. Иногда она громко плюет кожурой от семечек, прямо в газету. Временами закуривает пробивающий на кашель «Русский стиль».
И сама она очень какая-то русская. То есть, как очень…Кокошника, конечно, на ней нет, как и красного сарафана. Но если увидеть, как Люба морозным утром убирает снег огромной квадратной лопатой - без перчаток, то сразу станет все ясно…
Люба смотрит хитро, словно знает о жизни что-то простое, что все давно уже забыли. Перед Новым годом она стучит в дверь и показывает костюм, который собирается надеть на праздник. Юбка, украшенная блестками, зеленая, большая, как она сама. И строгая кофта.
-Как ты думаешь, мне идет? Или лучше вот в этом? - говорит Люба, показывая длинное синее платье.
Оба эти наряда ей очень идут, потому, что Люба вместе с ними надевает свою самую праздничную, наполненную надеждами, улыбку. Когда молния очередного костюма застегивается, женщина зажигается. Как новогодняя елка. И долго-долго светит своей радостью.
У Любы есть муж и сын. Но сын уже совсем взрослый - гуляет с девочками, приходит домой поздно. У него такие же пшеничные волосы и добрая улыбка, совсем как у мамы.
А муж - высокий, нескладный, словно его быстро и по частям сложили на заводе. У него тонкая улыбка и теплые огоньки в глазах. Он работает водителем.
За те годы, что они были вместе, любимый мужчина, которым когда-то был Сашка, растаял, и превратился в Васильича.
Васильич носит тельняшку и штаны с вытянутыми коленками. Он и сам такой же вытянутый, как они. И протертый посередине.
Васильич не отказывается от рюмочек «пшеничной» и с каждым годом отдаляется от жены. И вот уже ласку, которую так трудно было дождаться, когда сынишка был маленьким, теперь совсем нельзя дождаться. Сын вырос, время есть. Но что-то ушло. Жизнь медленно тает вместе с маслом на сковородке. И нужно что-то делать.
Поэтому Люба, живая, ласковая, начала ходить к инженеру с работы. У него легкая интеллигентная небритость и очки с затемненными стеклами. А еще - холодные ноги, которые по ночам он кладет рядом с такими же холодными ногами своей жены. Днем, когда нет работы, и есть время на всякие «шалости», к нему приходит Люба.
Только для нее эти походы - что-то особенное. Она их ждет с замиранием сердца, без зеркала красит губы. Украдкой причесывается…
Когда холодные плечи города скрывает ночь, Люба приходит ко мне, смотрит в окно, долго молчит, потом произносит:
-А воооон то окно - это его. Видишь, свет на кухне? Жена вернулась из Тулы.
Она смотрит в окно. Думает о чем-то. И, довольная, уходит к себе.
Как мало иногда надо человеку для улыбки. И как же иногда хочется, чтобы кто-то был рядом.