Краткая история кризисов. Введение. Кризисы до конца 18 века
Открываю цикл статей по теме "Краткая история кризисов: от Ликурга до Алана Гринспена и Бена Бернанке". Этот блок представляет собой очень краткую историю денежных, биржевых, а затем и финансово-экономических кризисов с глубокой древности до конца 18 века.
Финансовые и биржевые кризисы имеют длительную историю. Первые кризисы зафиксированы еще в древнем мире, даже до того, как стали чеканить монету. С самого начала истории мы встречаем ситуации, когда правительства старались изобрести способ производить деньги возможно дешевле, а платить ими как настоящими и полновесными. Каждый россиянин знает историю «медного бунта», но таких историй множество. Но иногда это стремление правительств обогащаться на халяву приводило и к крупным финансовым изобретениям, как произошло в конце концов с бумажными деньгами. Но и современные правительства, как мы видим, стремятся делать деньги из воздуха, да еще какие деньги. С начала Нового времени мы встречаемся уже с биржевыми кризисами, государственными дефолтами, которые вели к разорениям многих крупнейших воротил того времени, а затем и финансово-экономическими кризисами, связанными с тем, что торговцы и банкиры зарывались с кредитами, а когда возникали непредвиденные обстоятельства, дело кончалось отказом в выполнении обязательств каким-нибудь крупным торговым домом, кредит сжимался и все «попадали», начинался эффект домино, т.к. крупная торговля требовала и крупных кредитов.
Изучение истории кризисов увлекательно само по себе, но также и показывает определенные глубинные закономерности развития общества, которое, с одной стороны, не может развиваться, если в качестве движущих сил не будут стоять довольно неприглядные «страсти», как жажда золота, наживы, успеха и власти, ради чего люди и стремятся к риску, усовершенствованиям и изобретениям (в т.ч. и финансовых технологий), а с другой - общество постоянно становится заложником чрезмерно активных и рисковых авантюристов. В произошедших довольно давно событиях современный человек иногда с удивлением находит очень похожие на современные ситуации и средства, которые приводили к чрезмерному ажиотажу и обогащению, но также и грандиозным крахам и и паникам. И еще каждый новый экономический цикл и следовавший за ним кризис обязательно был связан так или иначе с развитием финансовых технологий. Ниже представляю первый из целого цикла очерк о кризисах. Следует заметить, что каждый кризис имеет и сходства с другими, но в то же время неповторим и уникален...
Денежные и биржевые кризисы до начала промышленного переворота
Денежные кризисы имеют весьма солидную историю. Первые из них были связаны с попыткой заменить более дорогой металл дешевым. В исторической хронике зафиксированы случаи замены золота, серебра и меди железом. В частности, согласно Плутарху, легендарный законодатель Спарты Ликург, борясь с опасностью разложения нравов, запретил иметь иные деньги, кроме железных[1]. Мало того, Ликург, как сообщают, велел закалять железо, окуная его в уксус, и это лишало металл крепости: он становился хрупким и ни на что более не годным, ибо никакой дальнейшей обработке уже не поддавался (Плутарх. Ликург IX; см. также: Андреев 1983: 204; Колобова, Глускина 1958: 99). Такая мера привела к деградации и без того неразвитого рыночного хозяйства Спарты. «Возить железные деньги в другие греческие города было бессмысленно, - они не имели там ни малейшей ценности, и над ними только потешались, - так что спартанцы не могли купить ничего из чужеземных пустяков, да и вообще купеческие грузы перестали приходить в их гавани» (Плутарх. Ликург IX). Да, с такими деньгами ничего нельзя было сделать: ни накопить, ни похвастаться, ни спрятать. «Если бы эти деньги попали в дом всего на десять минут, - говорит Ксенофонт, - это не укрылось бы ни от господ, ни от рабов, потому что для них потребовалось бы много места и целая телега для перевозки» (Ксенофонт. Лакедемонская полития, 7). Спарта надолго стала полностью «закрытым обществом». Спартанцам под угрозой смерти было запрещено по личным делам покидать Спарту, а иностранцам - посещать Спарту. Спартанцы даже по внешнему виду должны были отличаться от остальных греков (Сергеев 2002: 172).
Железная монета из древней Спарты с изображением Ликурга-законодателя
Что касается кризисов более раннего периода, то в связи с более низким уровнем развития товарно-денежных отношений, чисто денежных кризисах в Месопотамии, не говоря уже о Египте, не зафиксировано. В Египте денежные отношения долго не развивались. В Месопотамии торговля была под сильным влиянием государственной власти. При этом там часто бывало так, что реально денег (то есть серебра в слитках) в экономике не хватало (монету начали чеканить только в 6 в. до н.э.). Поэтому возможно, там и стал развиваться кредит. Какого рода кризисы там бывали? Проблемой месопотамских обществ было ростовщичество. Много крестьян и ремесленников попадало в долговую кабалу и рабство. Иногда вспыхивали волнения и восстания. От этого страдало хозяйство и поступления налогов. То есть очень условно можно говорить о хозяйственных кризисах, связанных с развитием ростовщичества, но, конечно, это скорее было хирение, чем острый кризис. Государство (точнее разные государства, которых сменилось в этом регионе множество) нередко обнуляло долги, разбивались глиняные таблички с соответствующим долговыми записями. Нередко освобождались долговые рабы, собственно даже закон требовал, чтобы они освобождались после 3-5 лет рабства. Но эти законы нередко обходились
Более прозаическими причинами была вызвана замена медных денег железными в Китае в VI в. н.э. Они были связаны с элементарной нехваткой импортной меди, которую привозили из Японии и Кореи. В результате подделки железных денег и их обесценивания началась «железноденежная» инфляция (Далин 1983: 14-15). Однако нехватка меди в Китае в дальнейшем способствовала переходу к бумажным деньгам: сначала в виде особых квитанций, а затем в XI в. н.э. и в виде государственных денежных знаков в подлинном смысле слова (там же: 16). Бумажные деньги в отличие от железных имели огромное будущее. Но с самого своего появления бумажные деньги стали источником инфляции и денежных кризисов. В XIV в. при монгольской династии Юань бумажные деньги «ежедневно печатались в несметном количестве» (см.: Далин 1983: 17), что не могло не привести к инфляции.
Замена меди железом было редким явлением в истории. Более частыми были попытки заменить серебро медью. Такие мероприятия вызывали полноценную инфляцию со всеми вытекающими последствиями. Россиянам более всего известен «медный бунт» 1662 г., когда правительство царя Алексея Михайловича под влиянием военных нужд стало расплачиваться медными деньгами по цене серебряных, а требовать в уплату податей серебро. Когда за одну серебряную копейку стали давать 15 медных (см.: Преображенский 1967: 49; Ежов 2001: 52), дело кончилось восстанием, после которого медные деньги изъяли из обращения, выкупив в 1663 г. медные монеты за серебряные из расчета, по разным данным, за рубль меди 1 или 2 копейки (Хромов 1988: 196; Ежов 2001: 52). Однако ранние случаи «медноденежной» инфляции еще за полторы тысячи лет до «медного бунта» зафиксированы в императорском Риме; особенно масштабной эта инфляция была при Диоклетиане (Далин 1983: 11-12).
Фоллис с изображением Диоклетиан был большой бронзовой монетой, введённой примерно в 294 году, настоящее название этой монеты неизвестно. Слово «фоллис» означает монету, счёт на которую шёл горстями и мешками. Фоллис Диоклетиана, несмотря на усилия по сохранению веса монеты, был облегчён. Ко времени Константина I фоллис был меньше и почти не содержал серебра. В результате денежных кризисов фоллис был заменен на асс (346 год). Сначала вес монеты составлял 9-13 грамм при диаметре 27-30 мм, а около 311 г. упал до 4-5 грамм (диаметр уменьшился до 20-21 мм)
Но наиболее частой причиной денежных трудностей и кризисов в самых разных странах была порча серебряной и реже - золотой монеты. Так, например, английский король Генрих VIII знаменит не только тем, что конфисковал церковные земли и казнил Томаса Мора, но и тем, что в середине XVI в. неоднократно прибегал к порче монеты, что вызвало при Эдуарде VI и Марии огромный рост цен (Тревельян 1959: 140; Дмитриева 1990: 8). Активно грешили этим и венгерские короли, причем некоторые из них каждый год заставляли обменивать находившиеся в обороте серебряные деньги на новые, худшей чеканки, так что казна получала от такого «обмена» постоянный доход. А тех, у кого находили потом прежние деньги, объявляли фальшивомонетчиками. Впрочем, по словам историка, пример этому подавали германские императоры. Но, по мнению Е. С. Варги, особенно была известна неполноценными деньгами Польша (Варга 1974б: 34, 35).
Дефицит финансов Франции, оставленный Людовиком XIV в наследство своим преемникам, привел к так называемой перечеканке монеты с тем же номиналом, но с содержанием драгоценных металлов на 20% ниже. Такая акция была проведена в XVIII в. во Франции при малолетнем короле Людовике XV, когда страной управлял регент герцог Филипп Орлеанский (Аникин 2009: 17-18). Этот же герцог привлек к управлению финансами страны и знаменитого авантюриста-экономиста, поборника кредитных денег Джона Ло, о котором мы скажем ниже.
Известно немало и торговых кризисов, которые чаще всего происходили из-за изменения маршрутов торговых путей в результате политических, климатических или технологических изменений. Так, например, в конце I тыс. до н.э. - начале I тыс. н.э. пришла в упадок трансаравийская сухопутная торговля благовониями в связи с переносом основных торговых путей с суши на море (см., например: Бауэр, Лундин 1994: 105-106; Ryckmans J. 1951: 331; Bowen 1958a: 35; Irvine 1973: 301; фон Виссманн 1981: 66; Robin 1982a, I: 98; Robin 1982b: 17; 1984: 212; Crone 1987: 23-36; Audouin, Breton, Robin 1988: 74; Коротаев 2006: 100; Коротаев, Клименко, Прусаков 2007: 21). Из торгово-промышленных кризисов можно отметить кризис 1763 г., охвативший всю Северную Европу (Туган-Барановский 2008 [1913]: 85), который был связан в том числе с последствиями Семилетней войны.
В конце средних веков в экономической жизни Европы происходят важные изменения, связанные с развитием банков, кредита и появлением прообразов некоторых современных финансовых инструментов, прежде всего векселей и других ценных бумаг. Эти ценные бумаги (векселя) и первые рынки ценных бумаг в виде вексельных ярмарок появились, как предполагают, в городах-государствах Италии (Рубцов 2007: 37). Позже возникают первые биржи для торговли этими инструментами. Первыми биржами считаются Антверпенская и Лионская биржи, образованные в XVI в., однако они просуществовали относительно недолго. По некоторым данным, в 1585 г. была образована и первая немецкая Франкфуртская фондовая биржа. Однако торговля там шла исключительно монетами и векселями. Первой классической биржей с торговлей облигациями правительства и городов, акциями и прочими атрибутами стала Амстердамская, образованная в 1611 г. В 1747 г. на Амстердамской бирже котировалось 44 вида ценных бумаг (Spray 1964: 212; Рубцов 2007: 39).
Первыми акционерными обществами считают созданные в ХVI-ХVII вв. в Англии Левантскую, Балтийскую, Ост-Индскую, Московскую компании, а также голландскую Объединенную Ост-Индскую компанию. А первыми акционерными обществами, выпустившими свободно обращающиеся акции, стали голландская и английская Ост-Индские компании. В начале XVII в. голландская Объединенная Ост-Индская компания приступила к выпуску свободно обращающихся акций (см., например: Миркин 1995: 69). Несколько позже к ней присоединилась и английская Ост-Индская компания.
Самая старая акция в мире
С появлением прообразов современных банков начинаются и банковские кризисы. Так, в наиболее экономически развитом районе Европы - Флоренции - в XIV в. и позже, в XVI в., известны кризисы, связанные с многочисленными банкротствами банков, которые не смогли вернуть вклады (Уэрта де Сото 2008: 58-59, 361-362).Имеются в виду банкротства домов Барди и Перуцци в 1340-х годах. Собственно сами банкиры были не так уж виноваты. Они ссужали деньгами воющие Англию и Францию (это был период Столетней войны), а короли этих стран в итоге их «кинули». С появлением ценных бумаг, акций и бирж возникли и первые кризисы ценных бумаг. Первым биржевым кризисом, по некоторым данным, был кризис на антверпенской бирже в XVI в., вызванный отказом двух королей (испанского Филиппа II и французского Генриха II) в 1557-1558 гг. платить долги (см.: Ханин 1975: 311). В результате в Антверпене прекратился кругооборот серебра, который поддерживал рынок (Бродель 1988: 151). Антверпен в XVI в. становился центром мирового финансового рынка[2]. В этом городе открылась в 1531 г. фондовая биржа (по некоторым данным, даже в 1460 г.), ставшая курсообразующим учреждением. Регулятором в ней был обменный курс основных европейских монетных единиц (Чистозвонов 1993: 62).
Новое банкротство испанского короля Филиппа II в 1575 г. окончательно подорвало значение Антверпена как центра мирового кредита. Эта роль позже перешла к фондовой бирже Амстердама и Амстердамскому банку (там же: 62-63). На этой бирже разыгрался и один из самых знаменитых и экзотических кризисов, получивший название «тюльпановая (или «цветочная») лихорадка». Тюльпан в начале XVII в. стал символом высокого статуса и преуспевания, так что этими цветами заинтересовались даже многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 г. луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 гг. за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова - сотню (Петухов 2000). Вскоре от торговли луковицами и ростками цветов перешли к торговле своего рода фьючерсными контрактами (с обязанностью поставки луковиц через определенный срок). Поскольку эти обязательства постоянно перепродавались, число сделок намного превысило реальное количество цветов. Регулярные тюльпановые торги велись как на фондовой бирже Амстердама, так и в провинции. В спекуляции втянулось огромное количество народа. Цены быстро росли, пока, дойдя до высшей точки, не стали в начале 1637 г. стремительно падать. Буржуазия, правительство, суды - вся страна спорила о том, как выйти из кризиса. В конечном счете после длительных обсуждений и тяжб, работы специальных комиссий, разбиравших споры по тюльпановым сделкам, большинство продавцов согласились получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам (Петухов 2000).
Преимущества акционерной формы собственности, продемонстрированные ост-индскими компаниями, способствовали увлечению созданием акционерных обществ (Рубцов 2007: 40), что привело к возникновению биржевых кризисов «мыльных пузырей» (см.: Ханин 1975: 311). Среди различных спекуляций начала XVIII в. наиболее известны две - банк и Миссисипская компания Джона Ло во Франции и компания Южных морей в Англии, действовавшие фактически в одно время и ставшие классическими примерами выпуска необеспеченных акций или создания финансовой пирамиды. При этом обе компании привлекали для повышения доверия к себе и курса своих акций бумаги государственного долга.
Как уже упоминалось, финансовые трудности Франции побудили регента Филиппа Орлеанского обратиться к услугам прожектера и финансиста шотландца Джона Ло, бежавшего из Англии после убийства противника на дуэли. Основанный Джоном Ло в 1716 г. в Париже частный банк с акционерным капиталом в 6 млн ливров на самом деле имел главной целью финансирование государства. Банк получил право эмиссии банкнот, которыми банк предоставлял займы правительству. Было обещано, что банкноты будут размениваться по твердому курсу на золото и серебро, они также принимались в уплату налогов, а потому в течение первых трех лет пользовались доверием и охотно принимались. Джон Ло был человеком идеи и системы, он полагал, что экономика развивается недостаточно хорошо из-за нехватки в ней денег. Поэтому он был убежден, что если количество денег в обращении увеличить, дела пойдут намного лучше, а налоги будут платиться охотнее. Через два года банк из частного был превращен в Королевский банк Франции, а несколько позже сам Ло (правда, на сравнительно короткое время) стал государственным контролером (то есть министром) финансов. Количество денег в стране удвоилось, и некоторое время действительно наблюдалось большое оживление в торговле и экономике. Но поскольку эмиссия денег продолжалась в колоссальных размерах, это не могло не закончиться инфляцией[3].
Но самым громким проектом Ло стало учреждение компании по разработке якобы обнаруженных богатых залежей золота в нижнем течении реки Миссисипи в Луизиане - тогдашней французской колонии в Америке. В августе 1717 г. компания с правом на монопольную торговлю богатствами Луизианы была учреждена и получила первоначально название Миссисипской компании (позже была переименована в Компанию Индий). Покупатели могли оплачивать акции не только монетой и банкнотами, но и государственными обязательствами, которые тогда на рынке бумаг котировались ниже номинала. Таким образом, с помощью компании оказалось возможным кредитовать государство и одновременно опираться на доверие к нему. Акции Миссисипской компании стали расти в цене, в результате скоро возник лихорадочный спрос на эти новые ценные бумаги. За следующие два года спекулятивная горячка вокруг акций превзошла все возможные представления, в игре стали участвовать тысячи людей самых разных сословий, возникла своего рода биржа. Цена акции росла неимоверно: 500-ливровая акция на пике стоила от 10 до 20 тыс. ливров (см.: Аникин 2009: 23). На колебаниях курсов делались и спускались целые состояния. Выпускались все новые и новые акции, и вырученные за них деньги должны были поступать в казну и использоваться для погашения государственного долга. Правда, неизвестно, в какой мере это решение действительно выполнялось. Таким образом, ни в какие разработки в Луизиане деньги не вкладывались, а шли на поддержку государства. Такая пирамида должна была неизбежно обрушиться. В конечном счете, когда банкноты стали предъявлять банку к обмену на звонкую монету, а обмен был сведен до минимума, банкноты начали обесцениваться (позже они и вовсе были аннулированы), а затем и курсы акций стали стремительно падать. Все это кончилось в ноябре 1720 г. банкротством банка и полным крахом компании, Джон Ло получил предписание покинуть Францию, его имения были конфискованы.
По мнению А. Аникина, Джон Ло не был обычным мошенником (а скорее человеком идеи), он не вывез за границу почти никаких ценностей (Аникин 2009: 33). Но Ло и не был только финансовым авантюристом. Он внес определенный вклад в теорию денег, написал книгу о денежном обращении и торговле, на которую ссылался К. Маркс в первом томе «Капитала».
Компания Южных морей - South Sea Company - была основана в 1711 г., то есть раньше банка и Миссисипской компании Джона Ло, поэтому не исключено, что последний заимствовал некоторые идеи из первоначального успеха английского «пузыря»[4]. Но точно известно, что успех Ло вдохновлял директоров Компании Южных морей в поздний и наиболее спекулятивный период ее существования. И французская, и английская компании опирались на держателей государственного долга и поддержку государства, в обоих случаях компании получали монопольные права на торговлю с богатыми колониальными землями. Но в отличие от Ло руководители английской компании в личном плане оказались гораздо бóльшими мошенниками, впрочем, в обоих случаях у виновных было конфисковано основное имущество.
Компания Южных морей была основана в 1711 г. группой богатых купцов и банкиров и пользовалась протекцией лидера партии тори. Ради своих целей она широко практиковала подкуп высших чиновников и членов парламента, что стало источником многих политических скандалов. Компания также активно использовала в своих целях зависимую от нее печать и публицистику. При ее создании была использована следующая хитроумная схема: держатели государственных обязательств на сумму около 9 миллионов ф. ст. получали в обмен на эти бумаги акции Компании Южных морей. Таким образом, компания стала крупным кредитором государства. Но дела ее шли не особенно хорошо. Успех Джона Ло во Франции, однако, дал новый импульс к аферам. Теперь компания предлагала обменять практически весь государственный долг на свои акции по рыночному соотношению курсов ценных бумаг[5]. Закон был быстро утвержден палатой лордов. Был пущен слух, что готовится договор с Испанией, что она откроет свои колонии для английских промышленных товаров, и золото и серебро оттуда польются в Англию[6]. В результате курс акций к лету 1720 г. вырос более чем в 7 раз от первоначального и достиг 900 фунтов. В спекуляции втянулось множество людей самого разного звания. Когда цена акций стала падать, путем покупки большого количества акций агентами самой компании курс на время удалось искусственно поднять до 1000 фунтов. Но в конечном счете доверие к акциям упало (в том числе потому, что ходили небезосновательные слухи о том, что ее директора и высшая знать продают акции). Разорение компании было опасно для государства, оно могло вызвать взрыв в обществе. Поэтому было составлено соглашение между Компанией Южных Морей и Банком Англии, по которому банк должен был прийти на помощь компании. Банком была открыта подписка на 5-процентные облигации на сумму в 3 миллиона фунтов, которые были предоставлены в ссуду Компании Южных Морей на один год. Однако заем не удался, мало того, уменьшилось доверие к самому Банку Англии. В результате курс акций компании упал. Во многих городах Англии прошли собрания акционеров, требовавших наказания виновных и возвращения денег. Часть денег была выплачена (в том числе из конфискованных у директоров сумм): акционеры получили меньше 30 фунтов на стофунтовую акцию. История Компании Южных морей давно стала хрестоматийной, а в финансовую терминологию вошло такое понятие, как «пузырь южных морей» (South Sea Bubble).
После знаменитых акционерных афер общество долгое время относилось к ним с осторожностью. Во Франции до революции 1789 г. никогда объем торговли акциями не вырастал до сопоставимых размеров. После краха Компании Южных морей в Англии в 1720 г. был принят Закон о пузырях (Bubble Act), согласно которому статус «ограниченной ответственности» (limited liability) можно было получить только по специальному акту парламента. Вот почему в Англии длительное время - с 1720 г. до середины XIX в. - существовало законодательное ограничение на создание акционерных обществ, а последние еще даже в первой половине XIX в. имели неограниченную ответственность. Только позже, с возникновением уже похожих на современные компании с ограниченной ответственностью, начался мощнейший бум этого вида деятельности.
«Пузыри» (как результат отчаянной спекуляции и необъяснимой доверчивости части людей, их эйфории в отношении возможности бесконечного роста курсов и способа быстрого обогащения) были неизменным спутником экономического развития капиталистических стран в XIX-XX вв., важной частью многих экономических кризисов индустриальной экономики.
Предшественники среднесрочных циклов
Исследователи среднесрочных циклов и кризисов XIX в. нередко уделяли значительное внимание также кризисам XVIII в. как весьма поучительным, а главное - во многом похожим на те, свидетелями которых были они сами.
Действительно, общие черты (ажиотаж, чрезмерное кредитование, неожиданные громкие банкротства, сжатие кредита, паника и падение оборотов) налицо. И это неслучайно - целый ряд необходимых элементов для цикличности (за исключением, конечно, системы машинного промышленного производства, резко повысившего предложение товаров на рынке) в это время уже сложились. Складывался, как сказано выше, и императив постоянного расширения оборотов. Поэтому цикличность, присущая индустриальному принципу производства, была ощутимой.
Роль кредита также возросла. А поскольку среднесрочные циклы и кризисы связаны с колебаниями в кредите (на одних фазах цикла кредит быстро распространяется, но при ухудшении ситуации он резко сокращается, что способствует стремительному коллапсу), то и некий прообраз средних циклов можно увидеть в XVIII в., особенно во второй его половине с колебанием примерно в 10 лет (см.: Хансен 1959; Бродель 1992: 270)[7].
В 1763 г. кризис начался в Гамбурге на фоне обесценивания денег в период Семилетней войны, но затем в результате колоссального банкротства братьев Нёввиль в Амстердаме приобрел европейский характер (Вирт 1877; Бродель 1992). Затем был кризис 1772-1773 гг., проходивший на фоне жестоких неурожаев 1771-1772 гг. и, подобно предыдущему, включавший крупное банкротство Клиффордов в декабре 1772 г. (которое и стало детонатором обвала).
Наконец, кризис 1780-1783 гг., явно усиленный военными событиями этого периода (в том числе военной блокадой берегов Голландии со стороны Англии), также приобрел большие масштабы в результате очередного крупного банкротства Ван Ферелинков в 1780 г. (см.: Бродель 1992)[8]. До европейских масштабов кризисы могли вырастать во многом потому, что торгово-экономические связи в западной (точнее, атлантической) части Мир-Системы существенно увеличились и стали более интенсивными. Неудивительно, что любые колебания конъюнктуры в одном месте оказывали влияние на другие.
«Торговые и финансовые кризисы XVIII столетия, в каком бы специальном пункте они ни разразились, постоянно отзывались более или менее чувствительно и на остальных торговых центрах северной Европы», - писал, например, немецкий исследователь кризисов XIX в. Макс Вирт (1877: 65). Неслучайно, с одной стороны, кризисы и в XIX в. долго назывались торгово-промышленными, так как они особенно быстро захватывали торговлю (которая всегда держалась на кредите). Но, с другой стороны, промышленными они стали далеко не сразу, в этом было существенное различие между XVIII и XIX вв. В XVIII в. кризисы были преимущественно торговыми, связанными с «расстройством кредита», то есть нарушением доверия в кредитной сфере и как следствие со сбоями в функционироании финансовой системы, а до 1825 г. промышленные кризисы (перепроизводства) хотя уже имели место в хлопчатобумажной и текстильной промышленности (Мендельсон 1959, т. 1), но их скорее можно считать локальными, причем нормальная длительность цикла еще не выработалась.
Некоторые кризисы до промышленного переворота
[1] Правда, отметим, что железные деньги не были выдумкой Ликурга или спартанцев, они использовались в VIII-VII до н.э. и даже в более позднее время, вплоть до V в. до н.э., в ряде греческих государств, например на острове Эгина, но наряду с медными и позже серебряными деньгами (см.: Винничук 1988: 108).
[2] О том, какие финансовые технологии (широкое введение обязательственных расписок, то есть векселей, их учет, взаимное погашение и т.п.) применялись антверпенскими купцами (см. подробно: Бродель 1988: 153-155).
[3] За 5 лет существования банка было выпущено бумажных денег примерно на 3 млрд ливров (Далин 1983: 26), то есть раз в 20-30 больше, чем до этого обращалось металлических денег.
[4] Впрочем, одновременно с компанией Южных морей в Англии действовало еще немало «пузырей» поменьше, тоже демонстрировавших большую выдумку и оригинальность (Аникин 2009: 39-42).
[5] Сумма была громадна. По некоторым данным, в 1713 г. общий долг составлял 56 млн ф. ст. (Hill 1981: 146).
[6] Закон прошел, и акции расходились не в малой степени благодаря активной пропаганде в зависимой от компании печати, расписывавшей сказочные доходы, которые должны были получить от этой торговли владельцы акций, если будут утверждены через парламент монопольные права компании на торговлю с испанской Америкой.
[7] Тем не менее определенная регулярность наблюдается и в более ранних кризисах, по крайней мере в XVI-XVII вв. «Генуэзские финансисты, создавшие эту системную связь между иберийской властью и итальянскими деньгами, управлявшие ею и наживавшиеся на ней, сами пострадали от целого ряда кризисов в 1575, 1596, 1607, 1627 и 1647 гг., причем во всех них была виновата Испания», - пишет, например, Дж. Арриги (2006: 179). Если также вспомнить о знаменитом дефолте Филиппа II в 1557 г., в результате которого разорились знаменитые Фуггеры и стал хиреть Антверпен, усилившийся банкротством французского короля Генриха II, то мы получаем кризисы с интервалом примерно в 20 лет. Правда, нельзя не упомянуть о тюльпановом кризисе 1637 г. в Амстердаме, который несколько нарушает эту периодичность.
[8] Затем, правда, кризисы участились и стали происходить каждые три-четыре года. Так, можно упомянуть кризисы 1787-1788, 1793, 1797, 1803 гг. Но они в значительной мере стали носить уже переходный характер между торгово-финансовыми и торгово-промышленными. Об этих кризисах в следующем материале.
Источник
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже:
Финансовые и биржевые кризисы имеют длительную историю. Первые кризисы зафиксированы еще в древнем мире, даже до того, как стали чеканить монету. С самого начала истории мы встречаем ситуации, когда правительства старались изобрести способ производить деньги возможно дешевле, а платить ими как настоящими и полновесными. Каждый россиянин знает историю «медного бунта», но таких историй множество. Но иногда это стремление правительств обогащаться на халяву приводило и к крупным финансовым изобретениям, как произошло в конце концов с бумажными деньгами. Но и современные правительства, как мы видим, стремятся делать деньги из воздуха, да еще какие деньги. С начала Нового времени мы встречаемся уже с биржевыми кризисами, государственными дефолтами, которые вели к разорениям многих крупнейших воротил того времени, а затем и финансово-экономическими кризисами, связанными с тем, что торговцы и банкиры зарывались с кредитами, а когда возникали непредвиденные обстоятельства, дело кончалось отказом в выполнении обязательств каким-нибудь крупным торговым домом, кредит сжимался и все «попадали», начинался эффект домино, т.к. крупная торговля требовала и крупных кредитов.
Изучение истории кризисов увлекательно само по себе, но также и показывает определенные глубинные закономерности развития общества, которое, с одной стороны, не может развиваться, если в качестве движущих сил не будут стоять довольно неприглядные «страсти», как жажда золота, наживы, успеха и власти, ради чего люди и стремятся к риску, усовершенствованиям и изобретениям (в т.ч. и финансовых технологий), а с другой - общество постоянно становится заложником чрезмерно активных и рисковых авантюристов. В произошедших довольно давно событиях современный человек иногда с удивлением находит очень похожие на современные ситуации и средства, которые приводили к чрезмерному ажиотажу и обогащению, но также и грандиозным крахам и и паникам. И еще каждый новый экономический цикл и следовавший за ним кризис обязательно был связан так или иначе с развитием финансовых технологий. Ниже представляю первый из целого цикла очерк о кризисах. Следует заметить, что каждый кризис имеет и сходства с другими, но в то же время неповторим и уникален...
Денежные и биржевые кризисы до начала промышленного переворота
Денежные кризисы имеют весьма солидную историю. Первые из них были связаны с попыткой заменить более дорогой металл дешевым. В исторической хронике зафиксированы случаи замены золота, серебра и меди железом. В частности, согласно Плутарху, легендарный законодатель Спарты Ликург, борясь с опасностью разложения нравов, запретил иметь иные деньги, кроме железных[1]. Мало того, Ликург, как сообщают, велел закалять железо, окуная его в уксус, и это лишало металл крепости: он становился хрупким и ни на что более не годным, ибо никакой дальнейшей обработке уже не поддавался (Плутарх. Ликург IX; см. также: Андреев 1983: 204; Колобова, Глускина 1958: 99). Такая мера привела к деградации и без того неразвитого рыночного хозяйства Спарты. «Возить железные деньги в другие греческие города было бессмысленно, - они не имели там ни малейшей ценности, и над ними только потешались, - так что спартанцы не могли купить ничего из чужеземных пустяков, да и вообще купеческие грузы перестали приходить в их гавани» (Плутарх. Ликург IX). Да, с такими деньгами ничего нельзя было сделать: ни накопить, ни похвастаться, ни спрятать. «Если бы эти деньги попали в дом всего на десять минут, - говорит Ксенофонт, - это не укрылось бы ни от господ, ни от рабов, потому что для них потребовалось бы много места и целая телега для перевозки» (Ксенофонт. Лакедемонская полития, 7). Спарта надолго стала полностью «закрытым обществом». Спартанцам под угрозой смерти было запрещено по личным делам покидать Спарту, а иностранцам - посещать Спарту. Спартанцы даже по внешнему виду должны были отличаться от остальных греков (Сергеев 2002: 172).
Железная монета из древней Спарты с изображением Ликурга-законодателя
Что касается кризисов более раннего периода, то в связи с более низким уровнем развития товарно-денежных отношений, чисто денежных кризисах в Месопотамии, не говоря уже о Египте, не зафиксировано. В Египте денежные отношения долго не развивались. В Месопотамии торговля была под сильным влиянием государственной власти. При этом там часто бывало так, что реально денег (то есть серебра в слитках) в экономике не хватало (монету начали чеканить только в 6 в. до н.э.). Поэтому возможно, там и стал развиваться кредит. Какого рода кризисы там бывали? Проблемой месопотамских обществ было ростовщичество. Много крестьян и ремесленников попадало в долговую кабалу и рабство. Иногда вспыхивали волнения и восстания. От этого страдало хозяйство и поступления налогов. То есть очень условно можно говорить о хозяйственных кризисах, связанных с развитием ростовщичества, но, конечно, это скорее было хирение, чем острый кризис. Государство (точнее разные государства, которых сменилось в этом регионе множество) нередко обнуляло долги, разбивались глиняные таблички с соответствующим долговыми записями. Нередко освобождались долговые рабы, собственно даже закон требовал, чтобы они освобождались после 3-5 лет рабства. Но эти законы нередко обходились
Более прозаическими причинами была вызвана замена медных денег железными в Китае в VI в. н.э. Они были связаны с элементарной нехваткой импортной меди, которую привозили из Японии и Кореи. В результате подделки железных денег и их обесценивания началась «железноденежная» инфляция (Далин 1983: 14-15). Однако нехватка меди в Китае в дальнейшем способствовала переходу к бумажным деньгам: сначала в виде особых квитанций, а затем в XI в. н.э. и в виде государственных денежных знаков в подлинном смысле слова (там же: 16). Бумажные деньги в отличие от железных имели огромное будущее. Но с самого своего появления бумажные деньги стали источником инфляции и денежных кризисов. В XIV в. при монгольской династии Юань бумажные деньги «ежедневно печатались в несметном количестве» (см.: Далин 1983: 17), что не могло не привести к инфляции.
Замена меди железом было редким явлением в истории. Более частыми были попытки заменить серебро медью. Такие мероприятия вызывали полноценную инфляцию со всеми вытекающими последствиями. Россиянам более всего известен «медный бунт» 1662 г., когда правительство царя Алексея Михайловича под влиянием военных нужд стало расплачиваться медными деньгами по цене серебряных, а требовать в уплату податей серебро. Когда за одну серебряную копейку стали давать 15 медных (см.: Преображенский 1967: 49; Ежов 2001: 52), дело кончилось восстанием, после которого медные деньги изъяли из обращения, выкупив в 1663 г. медные монеты за серебряные из расчета, по разным данным, за рубль меди 1 или 2 копейки (Хромов 1988: 196; Ежов 2001: 52). Однако ранние случаи «медноденежной» инфляции еще за полторы тысячи лет до «медного бунта» зафиксированы в императорском Риме; особенно масштабной эта инфляция была при Диоклетиане (Далин 1983: 11-12).
Фоллис с изображением Диоклетиан был большой бронзовой монетой, введённой примерно в 294 году, настоящее название этой монеты неизвестно. Слово «фоллис» означает монету, счёт на которую шёл горстями и мешками. Фоллис Диоклетиана, несмотря на усилия по сохранению веса монеты, был облегчён. Ко времени Константина I фоллис был меньше и почти не содержал серебра. В результате денежных кризисов фоллис был заменен на асс (346 год). Сначала вес монеты составлял 9-13 грамм при диаметре 27-30 мм, а около 311 г. упал до 4-5 грамм (диаметр уменьшился до 20-21 мм)
Но наиболее частой причиной денежных трудностей и кризисов в самых разных странах была порча серебряной и реже - золотой монеты. Так, например, английский король Генрих VIII знаменит не только тем, что конфисковал церковные земли и казнил Томаса Мора, но и тем, что в середине XVI в. неоднократно прибегал к порче монеты, что вызвало при Эдуарде VI и Марии огромный рост цен (Тревельян 1959: 140; Дмитриева 1990: 8). Активно грешили этим и венгерские короли, причем некоторые из них каждый год заставляли обменивать находившиеся в обороте серебряные деньги на новые, худшей чеканки, так что казна получала от такого «обмена» постоянный доход. А тех, у кого находили потом прежние деньги, объявляли фальшивомонетчиками. Впрочем, по словам историка, пример этому подавали германские императоры. Но, по мнению Е. С. Варги, особенно была известна неполноценными деньгами Польша (Варга 1974б: 34, 35).
Дефицит финансов Франции, оставленный Людовиком XIV в наследство своим преемникам, привел к так называемой перечеканке монеты с тем же номиналом, но с содержанием драгоценных металлов на 20% ниже. Такая акция была проведена в XVIII в. во Франции при малолетнем короле Людовике XV, когда страной управлял регент герцог Филипп Орлеанский (Аникин 2009: 17-18). Этот же герцог привлек к управлению финансами страны и знаменитого авантюриста-экономиста, поборника кредитных денег Джона Ло, о котором мы скажем ниже.
Известно немало и торговых кризисов, которые чаще всего происходили из-за изменения маршрутов торговых путей в результате политических, климатических или технологических изменений. Так, например, в конце I тыс. до н.э. - начале I тыс. н.э. пришла в упадок трансаравийская сухопутная торговля благовониями в связи с переносом основных торговых путей с суши на море (см., например: Бауэр, Лундин 1994: 105-106; Ryckmans J. 1951: 331; Bowen 1958a: 35; Irvine 1973: 301; фон Виссманн 1981: 66; Robin 1982a, I: 98; Robin 1982b: 17; 1984: 212; Crone 1987: 23-36; Audouin, Breton, Robin 1988: 74; Коротаев 2006: 100; Коротаев, Клименко, Прусаков 2007: 21). Из торгово-промышленных кризисов можно отметить кризис 1763 г., охвативший всю Северную Европу (Туган-Барановский 2008 [1913]: 85), который был связан в том числе с последствиями Семилетней войны.
В конце средних веков в экономической жизни Европы происходят важные изменения, связанные с развитием банков, кредита и появлением прообразов некоторых современных финансовых инструментов, прежде всего векселей и других ценных бумаг. Эти ценные бумаги (векселя) и первые рынки ценных бумаг в виде вексельных ярмарок появились, как предполагают, в городах-государствах Италии (Рубцов 2007: 37). Позже возникают первые биржи для торговли этими инструментами. Первыми биржами считаются Антверпенская и Лионская биржи, образованные в XVI в., однако они просуществовали относительно недолго. По некоторым данным, в 1585 г. была образована и первая немецкая Франкфуртская фондовая биржа. Однако торговля там шла исключительно монетами и векселями. Первой классической биржей с торговлей облигациями правительства и городов, акциями и прочими атрибутами стала Амстердамская, образованная в 1611 г. В 1747 г. на Амстердамской бирже котировалось 44 вида ценных бумаг (Spray 1964: 212; Рубцов 2007: 39).
Первыми акционерными обществами считают созданные в ХVI-ХVII вв. в Англии Левантскую, Балтийскую, Ост-Индскую, Московскую компании, а также голландскую Объединенную Ост-Индскую компанию. А первыми акционерными обществами, выпустившими свободно обращающиеся акции, стали голландская и английская Ост-Индские компании. В начале XVII в. голландская Объединенная Ост-Индская компания приступила к выпуску свободно обращающихся акций (см., например: Миркин 1995: 69). Несколько позже к ней присоединилась и английская Ост-Индская компания.
Самая старая акция в мире
С появлением прообразов современных банков начинаются и банковские кризисы. Так, в наиболее экономически развитом районе Европы - Флоренции - в XIV в. и позже, в XVI в., известны кризисы, связанные с многочисленными банкротствами банков, которые не смогли вернуть вклады (Уэрта де Сото 2008: 58-59, 361-362).Имеются в виду банкротства домов Барди и Перуцци в 1340-х годах. Собственно сами банкиры были не так уж виноваты. Они ссужали деньгами воющие Англию и Францию (это был период Столетней войны), а короли этих стран в итоге их «кинули». С появлением ценных бумаг, акций и бирж возникли и первые кризисы ценных бумаг. Первым биржевым кризисом, по некоторым данным, был кризис на антверпенской бирже в XVI в., вызванный отказом двух королей (испанского Филиппа II и французского Генриха II) в 1557-1558 гг. платить долги (см.: Ханин 1975: 311). В результате в Антверпене прекратился кругооборот серебра, который поддерживал рынок (Бродель 1988: 151). Антверпен в XVI в. становился центром мирового финансового рынка[2]. В этом городе открылась в 1531 г. фондовая биржа (по некоторым данным, даже в 1460 г.), ставшая курсообразующим учреждением. Регулятором в ней был обменный курс основных европейских монетных единиц (Чистозвонов 1993: 62).
Новое банкротство испанского короля Филиппа II в 1575 г. окончательно подорвало значение Антверпена как центра мирового кредита. Эта роль позже перешла к фондовой бирже Амстердама и Амстердамскому банку (там же: 62-63). На этой бирже разыгрался и один из самых знаменитых и экзотических кризисов, получивший название «тюльпановая (или «цветочная») лихорадка». Тюльпан в начале XVII в. стал символом высокого статуса и преуспевания, так что этими цветами заинтересовались даже многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 г. луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 гг. за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова - сотню (Петухов 2000). Вскоре от торговли луковицами и ростками цветов перешли к торговле своего рода фьючерсными контрактами (с обязанностью поставки луковиц через определенный срок). Поскольку эти обязательства постоянно перепродавались, число сделок намного превысило реальное количество цветов. Регулярные тюльпановые торги велись как на фондовой бирже Амстердама, так и в провинции. В спекуляции втянулось огромное количество народа. Цены быстро росли, пока, дойдя до высшей точки, не стали в начале 1637 г. стремительно падать. Буржуазия, правительство, суды - вся страна спорила о том, как выйти из кризиса. В конечном счете после длительных обсуждений и тяжб, работы специальных комиссий, разбиравших споры по тюльпановым сделкам, большинство продавцов согласились получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам (Петухов 2000).
Преимущества акционерной формы собственности, продемонстрированные ост-индскими компаниями, способствовали увлечению созданием акционерных обществ (Рубцов 2007: 40), что привело к возникновению биржевых кризисов «мыльных пузырей» (см.: Ханин 1975: 311). Среди различных спекуляций начала XVIII в. наиболее известны две - банк и Миссисипская компания Джона Ло во Франции и компания Южных морей в Англии, действовавшие фактически в одно время и ставшие классическими примерами выпуска необеспеченных акций или создания финансовой пирамиды. При этом обе компании привлекали для повышения доверия к себе и курса своих акций бумаги государственного долга.
Как уже упоминалось, финансовые трудности Франции побудили регента Филиппа Орлеанского обратиться к услугам прожектера и финансиста шотландца Джона Ло, бежавшего из Англии после убийства противника на дуэли. Основанный Джоном Ло в 1716 г. в Париже частный банк с акционерным капиталом в 6 млн ливров на самом деле имел главной целью финансирование государства. Банк получил право эмиссии банкнот, которыми банк предоставлял займы правительству. Было обещано, что банкноты будут размениваться по твердому курсу на золото и серебро, они также принимались в уплату налогов, а потому в течение первых трех лет пользовались доверием и охотно принимались. Джон Ло был человеком идеи и системы, он полагал, что экономика развивается недостаточно хорошо из-за нехватки в ней денег. Поэтому он был убежден, что если количество денег в обращении увеличить, дела пойдут намного лучше, а налоги будут платиться охотнее. Через два года банк из частного был превращен в Королевский банк Франции, а несколько позже сам Ло (правда, на сравнительно короткое время) стал государственным контролером (то есть министром) финансов. Количество денег в стране удвоилось, и некоторое время действительно наблюдалось большое оживление в торговле и экономике. Но поскольку эмиссия денег продолжалась в колоссальных размерах, это не могло не закончиться инфляцией[3].
Но самым громким проектом Ло стало учреждение компании по разработке якобы обнаруженных богатых залежей золота в нижнем течении реки Миссисипи в Луизиане - тогдашней французской колонии в Америке. В августе 1717 г. компания с правом на монопольную торговлю богатствами Луизианы была учреждена и получила первоначально название Миссисипской компании (позже была переименована в Компанию Индий). Покупатели могли оплачивать акции не только монетой и банкнотами, но и государственными обязательствами, которые тогда на рынке бумаг котировались ниже номинала. Таким образом, с помощью компании оказалось возможным кредитовать государство и одновременно опираться на доверие к нему. Акции Миссисипской компании стали расти в цене, в результате скоро возник лихорадочный спрос на эти новые ценные бумаги. За следующие два года спекулятивная горячка вокруг акций превзошла все возможные представления, в игре стали участвовать тысячи людей самых разных сословий, возникла своего рода биржа. Цена акции росла неимоверно: 500-ливровая акция на пике стоила от 10 до 20 тыс. ливров (см.: Аникин 2009: 23). На колебаниях курсов делались и спускались целые состояния. Выпускались все новые и новые акции, и вырученные за них деньги должны были поступать в казну и использоваться для погашения государственного долга. Правда, неизвестно, в какой мере это решение действительно выполнялось. Таким образом, ни в какие разработки в Луизиане деньги не вкладывались, а шли на поддержку государства. Такая пирамида должна была неизбежно обрушиться. В конечном счете, когда банкноты стали предъявлять банку к обмену на звонкую монету, а обмен был сведен до минимума, банкноты начали обесцениваться (позже они и вовсе были аннулированы), а затем и курсы акций стали стремительно падать. Все это кончилось в ноябре 1720 г. банкротством банка и полным крахом компании, Джон Ло получил предписание покинуть Францию, его имения были конфискованы.
По мнению А. Аникина, Джон Ло не был обычным мошенником (а скорее человеком идеи), он не вывез за границу почти никаких ценностей (Аникин 2009: 33). Но Ло и не был только финансовым авантюристом. Он внес определенный вклад в теорию денег, написал книгу о денежном обращении и торговле, на которую ссылался К. Маркс в первом томе «Капитала».
Компания Южных морей - South Sea Company - была основана в 1711 г., то есть раньше банка и Миссисипской компании Джона Ло, поэтому не исключено, что последний заимствовал некоторые идеи из первоначального успеха английского «пузыря»[4]. Но точно известно, что успех Ло вдохновлял директоров Компании Южных морей в поздний и наиболее спекулятивный период ее существования. И французская, и английская компании опирались на держателей государственного долга и поддержку государства, в обоих случаях компании получали монопольные права на торговлю с богатыми колониальными землями. Но в отличие от Ло руководители английской компании в личном плане оказались гораздо бóльшими мошенниками, впрочем, в обоих случаях у виновных было конфисковано основное имущество.
Компания Южных морей была основана в 1711 г. группой богатых купцов и банкиров и пользовалась протекцией лидера партии тори. Ради своих целей она широко практиковала подкуп высших чиновников и членов парламента, что стало источником многих политических скандалов. Компания также активно использовала в своих целях зависимую от нее печать и публицистику. При ее создании была использована следующая хитроумная схема: держатели государственных обязательств на сумму около 9 миллионов ф. ст. получали в обмен на эти бумаги акции Компании Южных морей. Таким образом, компания стала крупным кредитором государства. Но дела ее шли не особенно хорошо. Успех Джона Ло во Франции, однако, дал новый импульс к аферам. Теперь компания предлагала обменять практически весь государственный долг на свои акции по рыночному соотношению курсов ценных бумаг[5]. Закон был быстро утвержден палатой лордов. Был пущен слух, что готовится договор с Испанией, что она откроет свои колонии для английских промышленных товаров, и золото и серебро оттуда польются в Англию[6]. В результате курс акций к лету 1720 г. вырос более чем в 7 раз от первоначального и достиг 900 фунтов. В спекуляции втянулось множество людей самого разного звания. Когда цена акций стала падать, путем покупки большого количества акций агентами самой компании курс на время удалось искусственно поднять до 1000 фунтов. Но в конечном счете доверие к акциям упало (в том числе потому, что ходили небезосновательные слухи о том, что ее директора и высшая знать продают акции). Разорение компании было опасно для государства, оно могло вызвать взрыв в обществе. Поэтому было составлено соглашение между Компанией Южных Морей и Банком Англии, по которому банк должен был прийти на помощь компании. Банком была открыта подписка на 5-процентные облигации на сумму в 3 миллиона фунтов, которые были предоставлены в ссуду Компании Южных Морей на один год. Однако заем не удался, мало того, уменьшилось доверие к самому Банку Англии. В результате курс акций компании упал. Во многих городах Англии прошли собрания акционеров, требовавших наказания виновных и возвращения денег. Часть денег была выплачена (в том числе из конфискованных у директоров сумм): акционеры получили меньше 30 фунтов на стофунтовую акцию. История Компании Южных морей давно стала хрестоматийной, а в финансовую терминологию вошло такое понятие, как «пузырь южных морей» (South Sea Bubble).
После знаменитых акционерных афер общество долгое время относилось к ним с осторожностью. Во Франции до революции 1789 г. никогда объем торговли акциями не вырастал до сопоставимых размеров. После краха Компании Южных морей в Англии в 1720 г. был принят Закон о пузырях (Bubble Act), согласно которому статус «ограниченной ответственности» (limited liability) можно было получить только по специальному акту парламента. Вот почему в Англии длительное время - с 1720 г. до середины XIX в. - существовало законодательное ограничение на создание акционерных обществ, а последние еще даже в первой половине XIX в. имели неограниченную ответственность. Только позже, с возникновением уже похожих на современные компании с ограниченной ответственностью, начался мощнейший бум этого вида деятельности.
«Пузыри» (как результат отчаянной спекуляции и необъяснимой доверчивости части людей, их эйфории в отношении возможности бесконечного роста курсов и способа быстрого обогащения) были неизменным спутником экономического развития капиталистических стран в XIX-XX вв., важной частью многих экономических кризисов индустриальной экономики.
Предшественники среднесрочных циклов
Исследователи среднесрочных циклов и кризисов XIX в. нередко уделяли значительное внимание также кризисам XVIII в. как весьма поучительным, а главное - во многом похожим на те, свидетелями которых были они сами.
Действительно, общие черты (ажиотаж, чрезмерное кредитование, неожиданные громкие банкротства, сжатие кредита, паника и падение оборотов) налицо. И это неслучайно - целый ряд необходимых элементов для цикличности (за исключением, конечно, системы машинного промышленного производства, резко повысившего предложение товаров на рынке) в это время уже сложились. Складывался, как сказано выше, и императив постоянного расширения оборотов. Поэтому цикличность, присущая индустриальному принципу производства, была ощутимой.
Роль кредита также возросла. А поскольку среднесрочные циклы и кризисы связаны с колебаниями в кредите (на одних фазах цикла кредит быстро распространяется, но при ухудшении ситуации он резко сокращается, что способствует стремительному коллапсу), то и некий прообраз средних циклов можно увидеть в XVIII в., особенно во второй его половине с колебанием примерно в 10 лет (см.: Хансен 1959; Бродель 1992: 270)[7].
В 1763 г. кризис начался в Гамбурге на фоне обесценивания денег в период Семилетней войны, но затем в результате колоссального банкротства братьев Нёввиль в Амстердаме приобрел европейский характер (Вирт 1877; Бродель 1992). Затем был кризис 1772-1773 гг., проходивший на фоне жестоких неурожаев 1771-1772 гг. и, подобно предыдущему, включавший крупное банкротство Клиффордов в декабре 1772 г. (которое и стало детонатором обвала).
Наконец, кризис 1780-1783 гг., явно усиленный военными событиями этого периода (в том числе военной блокадой берегов Голландии со стороны Англии), также приобрел большие масштабы в результате очередного крупного банкротства Ван Ферелинков в 1780 г. (см.: Бродель 1992)[8]. До европейских масштабов кризисы могли вырастать во многом потому, что торгово-экономические связи в западной (точнее, атлантической) части Мир-Системы существенно увеличились и стали более интенсивными. Неудивительно, что любые колебания конъюнктуры в одном месте оказывали влияние на другие.
«Торговые и финансовые кризисы XVIII столетия, в каком бы специальном пункте они ни разразились, постоянно отзывались более или менее чувствительно и на остальных торговых центрах северной Европы», - писал, например, немецкий исследователь кризисов XIX в. Макс Вирт (1877: 65). Неслучайно, с одной стороны, кризисы и в XIX в. долго назывались торгово-промышленными, так как они особенно быстро захватывали торговлю (которая всегда держалась на кредите). Но, с другой стороны, промышленными они стали далеко не сразу, в этом было существенное различие между XVIII и XIX вв. В XVIII в. кризисы были преимущественно торговыми, связанными с «расстройством кредита», то есть нарушением доверия в кредитной сфере и как следствие со сбоями в функционироании финансовой системы, а до 1825 г. промышленные кризисы (перепроизводства) хотя уже имели место в хлопчатобумажной и текстильной промышленности (Мендельсон 1959, т. 1), но их скорее можно считать локальными, причем нормальная длительность цикла еще не выработалась.
Некоторые кризисы до промышленного переворота
[1] Правда, отметим, что железные деньги не были выдумкой Ликурга или спартанцев, они использовались в VIII-VII до н.э. и даже в более позднее время, вплоть до V в. до н.э., в ряде греческих государств, например на острове Эгина, но наряду с медными и позже серебряными деньгами (см.: Винничук 1988: 108).
[2] О том, какие финансовые технологии (широкое введение обязательственных расписок, то есть векселей, их учет, взаимное погашение и т.п.) применялись антверпенскими купцами (см. подробно: Бродель 1988: 153-155).
[3] За 5 лет существования банка было выпущено бумажных денег примерно на 3 млрд ливров (Далин 1983: 26), то есть раз в 20-30 больше, чем до этого обращалось металлических денег.
[4] Впрочем, одновременно с компанией Южных морей в Англии действовало еще немало «пузырей» поменьше, тоже демонстрировавших большую выдумку и оригинальность (Аникин 2009: 39-42).
[5] Сумма была громадна. По некоторым данным, в 1713 г. общий долг составлял 56 млн ф. ст. (Hill 1981: 146).
[6] Закон прошел, и акции расходились не в малой степени благодаря активной пропаганде в зависимой от компании печати, расписывавшей сказочные доходы, которые должны были получить от этой торговли владельцы акций, если будут утверждены через парламент монопольные права компании на торговлю с испанской Америкой.
[7] Тем не менее определенная регулярность наблюдается и в более ранних кризисах, по крайней мере в XVI-XVII вв. «Генуэзские финансисты, создавшие эту системную связь между иберийской властью и итальянскими деньгами, управлявшие ею и наживавшиеся на ней, сами пострадали от целого ряда кризисов в 1575, 1596, 1607, 1627 и 1647 гг., причем во всех них была виновата Испания», - пишет, например, Дж. Арриги (2006: 179). Если также вспомнить о знаменитом дефолте Филиппа II в 1557 г., в результате которого разорились знаменитые Фуггеры и стал хиреть Антверпен, усилившийся банкротством французского короля Генриха II, то мы получаем кризисы с интервалом примерно в 20 лет. Правда, нельзя не упомянуть о тюльпановом кризисе 1637 г. в Амстердаме, который несколько нарушает эту периодичность.
[8] Затем, правда, кризисы участились и стали происходить каждые три-четыре года. Так, можно упомянуть кризисы 1787-1788, 1793, 1797, 1803 гг. Но они в значительной мере стали носить уже переходный характер между торгово-финансовыми и торгово-промышленными. Об этих кризисах в следующем материале.
Источник
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже: