Деньги и денежные реформы в России. Часть 1. От гривны до Петра
Правительство любой страны может изменить установленный ранее масштаб цен. Такое изменение называется денежной реформой, поскольку это понятие включает ревизию национальной валюты путем введения новой денежной единицы или значительные изменения в существующей системе.
Клад серебряных денежных гривен из Михайловского Златоверхого монастыря. Найден в 1907 г. Киев. ХII-ХIII вв.
Современная денежная система России имеет длительную историю. Серебряные деньги находились в обращении еще в Древней Руси. В XI-XII вв. монеты были частично заменены платежными слитками из серебра, именуемыми гривнами. Первоначально рубль был синонимом гривны, позднее название денежной единицы закрепилось за рублем, весовой единицы - за гривной. Платежные слитки в форме гривен и полугривен, рублей и полтин, будучи неразменными, обслуживали лишь крупные оптовые сделки, поэтому объективной необходимостью было появление монет, используемых в розничной торговле.
Вторая половина XIV в. является началом монетного обращения на Руси. В строго определенном количестве монеты стали чеканиться на монетных дворах Москвы, Нижнего Новгорода и Рязани. Приток серебра из-за границы позволял многим русским князьям в период удельной Руси чеканить собственные монеты. С появлением серебряных монет рубль-слиток исчез из обращения и стал исключительно счетным понятием. Становление общерусской денежной системы и денежного обращения стало возможным после присоединения в XV-XVI вв. к Москве других русских княжеств. Важную роль в формировании денежного обращения сыграла денежная реформа Елены Глинской в 1535-1538 гг.
Елена Васильевна Глинская, вторая жена московского великого князя Василия III Ивановича, мать Ивана Грозного, регент на время малолетства. 1510 - 1538 гг. (28 лет)Денежная реформа Елены Глинской в 1535-1538 гг.
Суть реформы заключалась в изъятии из денежного обращения неполноценных денег, в данном случае поддельных и резаных, упорядочении весового содержания рубля и введении десятичной системы денежного счета.
Медная копейка 1547 годаВ начале 30-х годов XVI в. внезапно разразился денежный кризис, вызванный стихийно возникшим и быстро перекинувшимся во многие концы страны и даже за ее пределы обрезыванием монеты. Возможно, что оно началось с "подгонки" нестандартной старой монеты к основным единицам обращения, но затем безудержно распространилась на все виды, особенно на новгородские и псковские, с которых срезали до половины метала. Энергичные розыски виновных и казни не помогли. Выходом из наступившего расстройства денежного обращени и послужила денежная реформа, осуществленная в 1534г. почти одновременно со вступлением Ивана IV на престол. Любая старая монета, обрезанная и целая, была запрещена.
Реформа 1534г. составляет особенно важный этап в развитии русского денежного счета. В 1534г. возникла единая монетная система Русского государства, ознаменовавшая собой завершение длительного процесса объединения прежде разрозненных княжеств вокруг Москвы . С этого года началась чеканка новой общегосударственной монеты, вдвое большей чем деньга - серебряной новгородки или копейки.
Новая монетная система была построена на основе предшествовавшего слияния двух наиболее мощных монетных систем конца периода феодальной раздробленности - московской и новгородской. Московская деньга, получившая название "московка", вошла в нее из прежней монетной системы Московского княжества, самая малая единица была известна в Москве как полуденьга, в Новгороде - как четвертица, но в качестве основной и наиболее крупной единицы была поставлена копейка (новгородка).
При этом новая монета чеканилась на Московском, Новгородском и Псковском монетных дворах, но в отличае от предшествующих лет, полностью централизованно, относительной самостоятельности Новгородского и Псковского дворов в области денежного дела пришел конец. Тверской монетный двор и вовсе был закрыт.
Весовое отношение новгородки к московке - деньге определило то, что с 1534г. в московском счетном рубле стало ровно 100 реальных монетных единиц - копеек. Создание копейки-новгородки определило десятичный строй московской счетно-денежной системы, заложив основу для построения в будущем русской десятичной монетной системы.
В результате проведенной реформы 1 рубль стал приравниваться к 10 гривнам, 1 гривна - к 10 новгородцам (копейкам). Итогом реформы явилось преодоление кризисных явлений в денежной сфере и приостановка порчи монет. В таком виде денежная система просуществовала вплоть до середины XVII в.
Денежная реформа Алексея Михайловича (1649-1663)
Медная копейка 1649 года
В 1648г., когда на Украине запылало возглавленное Богданом Хмельницким всенародное восстание, казачества и закрепощенного крестьянства против политического и религиозного гнета Польши, обстановка потребовала самой решительной ломки старых порядков в денежном хозяйстве. Когда выступление России в поддержку народа Украины стало неизбежным в самом ближайшем будущем, может быть, был учтен и опыт недавней финансовой катастрофы Шуйского, не располагавшего запасом монетного материала.
Особый характер предстоявшей кампании - поход армии особенно остро ставил проблему поведения и содержания там войск: они ни в чем не должны были испытывать нужды. Русская копейка была знакома населению торговых городов Украины, а также и Белоруссии, которую предстоявшая война не обошла бы, но эта маленькая монетка терялась там среди различных номиналов развитого денежного обращения западноевропейского типа, опиравшегося на талер с его фракциями и на обильный билон, но знавшая и золото; безграничное расширение выделки копеек для содержания армии представлялось совсем непростым делом. Мысль обращалась к более крупным номиналам, вроде талера или, по крайней мере, к созданию какой-то подчиненной целям войны специальной "военной" системы.
Ефи́мок - русское обозначение западноевропейского серебряного талера, бывшее в употреблении до середины XVIII столетия. Своим названием он обязан иоахимсталеру - монете, отчеканенной в Иоахимстале с изображением святого Иоахима. До 1654 года ефимки являлись источником высокопробного серебра для выпуска русских копеек. В 1654 году на кружок ефимка нанесли изображения царя и государственного герба. Эта монета стала первой в России с номинальной стоимостью в один рубль. В 1655 году была предпринята попытка контрмаркирования талеров двумя клеймами. Полученные таким образом «ефимки с признаком» становились законным платёжным средством.
Еще было время размышлять, но не терпящим никаких отлагательств стало создание возможно крупного государственного запаса монетного металла. В 1649г., как гром среди ясного неба, прозвучал для купечества указ архангельским таможенникам закупать талеры только "на государя", то есть в казну, не останавливаясь даже перед принуждением съехавшихся к торгу купцов покупать предлагаемые ефимки за свои деньги - со сдачей и расчетом в Москве, для чего требовалось все сделки регистрировать. О неподготовленности этого начинания говорят названные в указе "контрольные цифры" закупки - "тысяч до тридцати и до сорока и больше, или сколько можно купить" - по началу очень скромные. Для следующих лет имеются сообщения шведского резидента в Москве И.Родеса; если сомнительно его сообщение о заготовке в годы вывоза хлеба через Архангельск до 600 тысяч рейхсталеров, то названная сумма обычной закупки в 150 тысяч подтверждается и известным сочинением Г.Котошихина, московского чиновника, бежавшего в 1663г. за границу. Сохраненное документом задание на 1654г. называет уже "тысяч сто и больши, или сколько купить мочно". Взяв в свои руки закупку серебра, правительство вынуждено было принять на себя и заботу о чеканке; открывалась новая неизведанная область управленя финансами, помимо обычных нужд копейки требовались на погашение задолжности по купеческой принудительной закупке 1649г. и на авансирование дальнейших закупок, но нужно было накапливать и резерв серебра.
Можно предположить, что отбирая у купечества право закупки, а тем самым и право заказывать чеканку монеты, правительство могло посчитать себя вправе потребовать от всех владельцев серебра, еще не переделавших его в монету, сдачи его в казну. Если же такого указа и не было, то оставались все основания ожидать его. До середины XVIIв. богатейшая топография русских монетных кладов совершенно не знает в тогдашних границах России не только кладов талеров, но и хотя бы единичных талеров среди захоронявшихся массами копеек; между тем несколько открывшихся в крупных городах - Москви и близ нее, в Новгороде и в Ярославле - кладов одних талеров с младшими монетами 1640-х годов указывает на тревогу, внезапно охватившую их "депонентов", которые явно рассчитывали на временность ограничений.
Подписаный в начале января 1654г. Переяславский договор, узаконивший возвращение Украины в состав единого Русского государства и новый "малороссийский" титул царя, предопределил начало длительной войны с Польшей (1654-1677), усложненной еще и непредвиденной более короткой русско-шведской (1656-1658). Однако выполнение принятого, вероятно, еще в 1648-1649г. финансового плана уже отставало от сроков и от хода событий. Можно было припасти серебро, но сколько же времени требовалось, чтобы продумать и организовать сооружение серии небывалых машин - "молотовых снарядов" для механической чеканки силой падающей тяжести столь же небывалых больших, подстать талеру, серебряных и медных монет; свезти в одно место, установить и опробовать эти машины на отведенном для нового монетного двора "Английском дворе" - бывшем подворье Английской компании и привести его в полную готовность!
Новый монетный двор был пущен только в июне - на шестом месяце войны. Указ от 8 мая предписывал переделку в рублевики и полуполтины 893 620 талеров, а также и чеканку медных монет разных достоинств, но только выше копейки (ей предстояло появиться только в следующем году). Но из всех упоминаемых документами медных номиналов мы знаем только полтинники: относительно остальных известно, что и их пытались чеканить новыми машинами, но сразу же отказались, так как медь оказалась в деле гораздо капризнее серебра, да и приводить в действие машину, подтягивая на блоках груз со штемпелем ради изготовления гроша или даже гривны было слишком дорогим удовольствием.
Как указывалось, уже 6 месяцев велась война, а старый монетный двор в Кремле партию за партией переделывал ефимки в копейки и отсылал мешки с ними "в полки" - на Украину и в Белорусию - когда "Английский монетный двор" выдал первую свою продукцию - перечеканеные из кое-как забитых талеров серебряные рубли и полуполтины - угловатые обрубки разделенных начетверо талеров и главное диво новой чеканки - медные "ефимки" - полтиники размера талера. Сразу же несколько посылок с новыми монетами ушли "в полки", на Украину и в Белорусию. Кремлевский монетный двор выполнял последний наряд на переделку в копейки последних 100 пудов талеров.
Руководящую идею первоначального плана операции убедительнее всего приоткрывает сохранившийся архивный "отпуск", то есть черновик августовского указа 1654г., адресованного отнюдь не командованию армии, а всему населению России - о выпуске и обязательности приема новых монет. В нем имеется очень важная, хотя и вычеркнутая в последний момент фраза - обещание выкупить по окончании войны за серебряые копейки все новые монет - названные выше и еще несколько "несостоявшихся" медяков (они известны нам только по описаниям). Таким образом, полагаясь на покорность подданных, правительсьво намеревалось предложить своему народу явно неполноценные монеты: в рубле-талере серебра было только на 64 копейки, а медный полтинник и вообще был непостижимой ценности.
Но как можно было при такой рискованной операции рассчитывать на готовность идти на убытки новых подданных на Украине, а тем более и вовсе еще не являвшихся подданными житилей белорусских городов? Хотя в окончательную редакцию указа оговорка о выкупе не вошла, но на временный характер новых денег прежде всего указывало сохранение во всех правах старой копейки, а в ряде случаев она признавалась даже единственным платежным средством (в любых рассчетах с иностранцами, во взыскании недоимок и на ряд лет в денежном обращении Сибири ).
Отсюда видно, что новые монеты были задуманны как временная "второсортная" придача к существующей системе обращения, а утаить их неполнлценность было невозможно. Не удивительно, что и с Украины, и из Белорусии сразу же возвращалось в Москву посланное жалование в новой монете - с одним и тем же объяснением, что "горожане тех денег брать не хотят".
Располагая только случайно сохранившимися документами, можно даже предположить, что известный нам во всей полноте первоначальный замысел этой эмиссии имел ввиду исключительно внутреннее обращение страны - как своего рода срочный внутренний заем у подданных, чтобы высвободить побольше талеров для ведения войны; ни содержаие известных нам указов, ни вычеркнутая оговоркаэтому никак не противоречили бы.
И неудача с новыми деньгами в армии, и оказавшиеся совершенно непреодолимыми технические трудности - разваливающиеся машины, невозможность возобновлять варварски разбиваемые этой "техникой" штемпели (во всей Москве имелся единственный их резчик) и так дал ее - погасили веру в успех операции. Повышенный интерес царя к новому монетному двору угас, а работа над серией новых монет без прежних постоянных понуканий сама собой свернулась - вероятно, еще до 1 сентября 1654г., когда по московскому календарю год кончался. Нечего и думать, что почти миллионный запас талеров удалось сколько-нибудь существенно уменьшить. Дошедшие до нас в нескольких десятках рубли царя Алексея Михайловича 1654г. составляют по существу "первый эшелон" накоплявшегося с 1649г. запаса талеров. В них открываются больше всего перечеканеные нидерландские, брауншвейгские да имперские талеры; один - города Торна - сохранил даже собственную дату - 1638г.
Все, что возвращалось из "полков" и что еще удалось изготовить до полной остановки этой чеканки, направлялось теперь исключительно во внутренние области страны. Об этом свидетельствуют адреса сохранившихся указов о новых монетах разных лет - 1656г. в далекую Вятку, 1657г. в еще более далекий Илимский острог на Ангаре. Да и сами монеты дошли до нас, конечно, только потому, что были направлены во внутреннее обращение: полуполтины в значительном количестве, а рублей 1654г. известно в настоящее время от 40 до 50 штук и даже редчайших медных полтин до полутора десятков. К сожалению, ни один клад с теми или другими до настоящего времени неизвестен.
Почти год был потерян, пока выкристализовалось новое решение задачи - обеспечить вовсе без серебра внутреннее обращение страны, а армию снабдить крупной серебряной монетой, пригодной для платежей за старой государственной границей. В 1655г. (то есть после 1 сентября 1654г) был готов для осуществления планновой операции. Для сферы внутреннего обращения после отказа от неудавшейся механизации производстваи фантастичских номиналов припасли медь и готовили производство медных, проволочных копеек, в помощьи на смену серебряной копейке, равных ей по виду и по объявленной ценности. Главная роль в этом отводилась многолюдному "Английскому двору", но к делу был привлечен и старый, кремлевский; спешно восстанавливались давно закрытые и заброшенные Новгородский и Псковский денежные дворы, так как считалось, что там, близ границы, легче будет закупать деловую медь. В 1656г. еще один монетный двор открылся во взятой у шведов и вскоре же, в 1659г. возвращенной им крепости Кукунойс.
Внутренний рынок безропотно принял медную копейку, первые два года не видя разницы между нею и серебром, пока инфляция не дала себя знать, вытеснив из обращения непополняемый более запас серебряных копеек. На украине медные копейки оставили совсем слабый след в кладах Киева, наиболее связанного с русским рынком.
Серебру в виде ефимков, вполне приемлимых внутри страны, если они случайно туда возвращались, отводилась роль "внешней" монеты специального назначения - для жалования войскам, находящимся за старой границей. Вопрос о выборе номинала - цены для клейменного ефимка - где-то между прибыльной закупочной ценой (50 копеек) и фантастической оценкой недолговечного рубля 1654г. - был решен на грани убытка для казны: остановились на весовом паритете с серебряной копейкой: талер уравновешивается 64 копейками; так быть ему равным при иссчислении жалования 64 копейки!
Надчеканка талеров производилась обыкновенным штемпелем московской копейки со всадником и вторым - с датой "1655". В надчеканку пошли неизрасходованные запасы 1649-1650-х годов, чуть-чуть затронутые неудавшейся операцией 1654г., и вся новейшая закупка 1655 г.: уже не только архангельская, но и впервые массовая закупка на украине, куда сразу же после воссоединения вместе с русскими купцами потянулись и "заготовители" Большой казны. Талер ценился там не дороже, чем в Москве или в Архангельске, а вести закупку можно было круглый год.
По старинной традиции Украины там процветала торговля "с колес": по определенному календарю больших праздников и церковных постов многолюдные ярмарки один-два раза в году завладевали на неделю-другую по очереди торговыми городами. Обширные ярмарочные площ ади покрывались навесами, балаганами и шалашами торговцеви возами съезжавшихся из своих усадеб помещиков, крестьян и казаков. Скупалась местная сельскохозяйственная и ремесленная продукция и предлагались необходимые до следующего торжища припасы. Велась и торговля серебром: принадлежностью ярмарок были столики менял, извлекавших традиционную прибыль из размена крупной серебряной и золотой монеты и всегда готовых купить или продать серебро во всех видах - талерах, ломе, старой монете. Клиентами этих менял становились и московские заготовители талеров. Однако привычка украинского рынка к талерам имела и оборотную сторону: на размене своих ефимков русские стрельцы теряли около 20%: для местного рынка московское клеймо ничего не прибавляла к привычной ценнос ти талера. Вместе с тем, это были реальные, настоящие деньги: имея их, можно было не опасаться стрелецкого своевольства.
Учитывая приведенные выше данные о предвоенном и продолжавшемся в годы войны накоплении талеров в Москве, можно без большой погрешности признать, что в 1655г. получило московскую надчеканку до миллиона талеров, выпущенных во множестве государств Западной Европы от первой трети XVIв. по 1655г.включительно. Это предположение могут подкреплять особенности состава существующего в настоящее время богатого коллекционного фонда ефимков, обязанного своим происхождением почти исключительно кладам Украины и Белорусии.
История обращения русского ефимка как монеты заканчивается его отозванием из обращения, последовавшим в 1659г. и, конечно, реальным только в старых границах России. Выкупая "временные", "военные" монеты только за уже обесценившиеся медные копейки, рассчитывать на какой-либо успех на Украине или в Белорусии не приходилось: там можно было покупать талеры, и в том числе "бывшие" ефимки, только по приемлимой цене, за настоящие серебряные копейки.
Медные копейки предназначались исключительно для внутреннего обращения; в Сибири и для внешнеторговых расчетов они не применялись. Поначалу их выпуск не вызвал у населения той неприязни, какую оно проявляло на первом этапе реформы к медным полтинам, алтынам и грошевикам. Люди привыкли к тому, что наряду с мелкой разменной монетой имели хождение различные денежные суррогаты. Поэтому видели в медных копейках не полноценные деньги, а те же суррогаты, только выпущенные правительством. Свою роль сыграло и идентичное оформление серебряных и медных копеек.
Дабы восполнить недостаток серебряной монеты, которая всецело уходила на правительственные нужды, казна активно скупала ее у населения на медные копейки. Одновременно уплата налогов и пошлин производилась по царскому указу только серебром. Но этим фискальная политика правительства не ограничивалась. По предложению известного государственного деятеля А.Л. Ордина-Нащокина казна в принудительном порядке скупала у русских купцов на медные копейки экспортные товары (меха, лен, пеньку, юфть и др.), а затем перепродавала их на внешнем рынке за серебряные деньги. Для закупок иностранных товаров купцы пускали в оборот серебро. Но продавать их на внутреннем рынке были вынуждены на медные копейки и таким образом оказывались “беспромышленны”, то есть потраченное ими серебро к ним не возвращалось.Реальная стоимость медных копеек катастрофически падала. В сентябре 1658 г. за одну серебряную копейку давали три медных, в марте следующего года давали уже пять, а в 1663 г. медные деньги обесценились настолько, что один рубль серебром стоил двенадцать медных. Само собой, падение стоимости медных копеек сопровождалось ростом цен и наращиванием объемов чеканки медных копеек. По некоторым оценкам, за пять лет реформы медных копеек было выпущено на 20 млн. рублей.
Чеканка медных копеек оказалась соблазнительным промыслом не только для государства, но и для фальшивомонетчиков. В обращении все чаше стали попадаться изготовленные последними “воровские” копейки. “Верные головы” и целовальники, которые были приставлены следить за денежным делом, подбирались из числа торговых людей, известных своей честностью и достатком. Но даже они не смогли устоять перед соблазном быстрого обогащения. Скупали медь “на стороне”, привозили ее на денежные дворы и там чеканили монету. Фальшивомонетчиков покрывали царский тесть Илья Данилович Милославский и думный дворянин Матюшкин. Делали это, само собой, не безвозмездно: для одного только И.Д. Милославского “воровских” денег было начеканено на 120 тысяч рублей.
Многие фальшивомонетчики за свою страсть к наживе поплатились отсечением рук и ног, ссылкой в дальние города. Но их высокородные покровители, как и следовало ожидать, остались в тени. Матюшкина лишь отставили от должности, а на Милославского, говорят, царь “долго сердился”.
Раздражение запутанной денежной реформой, а также полумерами правительства в отношении фальшивомонетчиков и особенно их покровителей, достигло критической точки летом 1662 г. По Москве поползли слухи о готовящемся мятеже. Расклеенные повсюду воззвания обвиняли в измене Милославского, Ртищева и других близких к царю людей. Утром 25 июля 1662 г. пятитысячная толпа с требованиями выдать на расправу всех виновных в измене двинулась в подмосковную резиденцию царя в селе Коломенском. Царь вышел к народу, пообещал лично всем разобраться и наказать виновных. Алексей Михайлович даже ударил с одним из бунтарей по рукам. Тем временем другая толпа мятежников, настроенная более решительно, разграбила дом обвиненного в измене знатного московского “гостя” Василия Шорина. Захватив его пятнадцатилетнего сына, она также направилась в Коломенское. На дороге обе толпы соединились; к мятежникам пристали солдаты и некоторые офицеры. Все вместе они опять направились в царскую резиденцию. Алексей Михайлович снова вышел к народу и повторил свое обещание. В ответ раздались угрозы захватить царский дворец и требования выдать на расправу виновных бояр. Эти слова, прозвучавшие в накаленной до предела обстановке, послужили сигналом для стрельцов и придворных к избиению безоружных людей. По подсчетам очевидцев, в ходе подавления мятежа более 7 тысяч человек погибли или были наказаны ссылкой в Сибирь. А ведь настоящих зачинщиков насчитывалось не более 200.
Медный бунт, Москва 25 июля (4 августа) 1662 года
Полная неудача денежной реформы заставила правительство вернуться к тому, от чего оно так долго и безуспешно уходило - к полному восстановлению серебряного обращения. Это произошло сразу после неудавшегося “медного бунта” - в 1663 году. Медные деньги, отныне запрещенные к обращению, переливались в вещи или скупались казной по одной серебряной копейке за медный рубль.
Денежная реформа Петра I (1689-1725 гг.)
Во время правительства Софьи, а затем Петра и Ивана на Московском денежном дворе - единственном в стране, продолжали чеканиться серебряные копейки, деньги, и полушки. В основном делались копейки, более мелкие номиналы почти не выпускались, так как казна не желала нести двойные и четверные расходы. Поэтому в ходу были практически только копейки. Они чеканились раздельно от имени каждого из царей, Ивана и Петра. Раздельная чеканка должна была подчеркнуть равноправие положения обоих государей. Готовились к реформе постепенно и основательно, тщательно избегая возможных ошибок. Специально за границей закупили несколько станков для производства денег. С 1696 года начали выпускать датированные копейки. Эти даты должны были подготовить население к переменам в денежном деле.
Преобразования были осуществлены при Петре I. Начало реформы ознаменовалось снижением массы серебряной проволочной копейки до 0,28 г, в результате чего масса счетного рубля уравнялась с массой талера (28 г). Одновременно происходило техническое переоснащение действовавших и строительство новых монетных дворов для обеспечения машинной чеканки монет различных достоинств нового образца на круглых заготовках. Первыми из таких монет появились в 1700 г. медные: деньга (1/2 копейки), полушка (1/4 копейки) и полполушки (1/8 копейки), причем правительство обеспечило полное равенство их с серебряными проволочными копейками. В 1701 г. начался выпуск в обращение новых серебряных монет: полтины, полуполтинника, гривенника и пятикопеечника, а также золотого червонца, равноценного западноевропейскому дукату.
И лишь в 1704 г. были впервые отчеканены серебряный рубль, равный по массе талеру, и медная копейка. В то же время, до 1718 г., продолжалась чеканка серебряных проволочных копеек, которые служили гарантом полноценности медной копейки и ее фракций. С 1718 г. вместо червонцев из высокопробного золота была начата чеканка золотых двухрублевиков 75-ой пробы с изображением на оборотной стороне святого Андрея Первозванного.
Серебряный рубль 1723 года
Таким образом, в результате реформы 1698-1718 гг. Россия получила удобные средства платежей в виде золотых, серебряных и медных монет различных достоинств, обеспечивавших как крупные денежные платежи, так и расчеты при мелочной розничной торговле. Во внутреннем обращении утвердилась медная монета, дискредитированная реформой 1654-1663 гг., а на всей территории страны была установлена единая денежная система.
Набор номиналов серебряных и медных монет был основан на десятичном принципе, что вывело русскую монетную систему в число самых передовых в Европе. В то же время соответствие по массе рубля и талера вводило Россию в круг европейских государств, да и оформление новых русских монет строилось по общеевропейским канонам: на них помещались портрет, имя и титул правителя, государственный герб, дата выпуска и номинал. Однако, в отличие от западноевропейских монет, все надписи на русских монетах были выполнены не на латинском, а на русском языке. С самого начала новые монеты датировались по западноевропейскому летосчислению (от рождества Христова), причем уже c 1707 г. начинается постепенный перевод обозначения даты с церковно-славянского на цифровое; окончательно этот процесс завершился к 1723 г.
В первые годы денежная реформа улучшила и бюджет. В 1680 г. прямые налоги составляли 33,7%, косвенные - 44,4%, а монетная регалия всего 2,7%. В 1701 г. доля прямых налогов сократилась до 19,8%, доля косвенных почти не изменилась (40,4%), а доля монетной регалии возросла до 26,8%.
К концу второго десятилетия XVIII в. монетная регалия уже не давала прежнего эффекта, а огромное количество налогов дошло до возможного максимума. Реформа 1698-1718 гг. была осуществлена одновременно с проведением в России решительных преобразований в политической, военной, экономической и культурной областях, да к тому же еще и в ходе Северной войны, в связи с чем значительная часть денег отвлекалась на оплату военных поставок и на административные расходы. Это вынуждало правительство извлекать все большие доходы из монетной чеканки, и в первую очередь - за счет снижения массы медных денег. За 18 лет, прошедших с момента появления монет нового образца, весовая норма медных монет, составлявшая вначале 12 рублей 80 копеек из пуда меди, снижалась трижды и к 1718 г. достигла 40 рублей из пуда меди (при цене меди 8 рублей за пуд). Это привело к существенному расстройству денежной системы страны, усугублявшемуся появлением большого числа фальшивых медных денег как отечественного, так и зарубежного происхождения, поскольку фабрикация их стала чрезвычайно прибыльным делом.
Источник
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже:
Клад серебряных денежных гривен из Михайловского Златоверхого монастыря. Найден в 1907 г. Киев. ХII-ХIII вв.
Современная денежная система России имеет длительную историю. Серебряные деньги находились в обращении еще в Древней Руси. В XI-XII вв. монеты были частично заменены платежными слитками из серебра, именуемыми гривнами. Первоначально рубль был синонимом гривны, позднее название денежной единицы закрепилось за рублем, весовой единицы - за гривной. Платежные слитки в форме гривен и полугривен, рублей и полтин, будучи неразменными, обслуживали лишь крупные оптовые сделки, поэтому объективной необходимостью было появление монет, используемых в розничной торговле.
Вторая половина XIV в. является началом монетного обращения на Руси. В строго определенном количестве монеты стали чеканиться на монетных дворах Москвы, Нижнего Новгорода и Рязани. Приток серебра из-за границы позволял многим русским князьям в период удельной Руси чеканить собственные монеты. С появлением серебряных монет рубль-слиток исчез из обращения и стал исключительно счетным понятием. Становление общерусской денежной системы и денежного обращения стало возможным после присоединения в XV-XVI вв. к Москве других русских княжеств. Важную роль в формировании денежного обращения сыграла денежная реформа Елены Глинской в 1535-1538 гг.
Елена Васильевна Глинская, вторая жена московского великого князя Василия III Ивановича, мать Ивана Грозного, регент на время малолетства. 1510 - 1538 гг. (28 лет)Денежная реформа Елены Глинской в 1535-1538 гг.
Суть реформы заключалась в изъятии из денежного обращения неполноценных денег, в данном случае поддельных и резаных, упорядочении весового содержания рубля и введении десятичной системы денежного счета.
Медная копейка 1547 годаВ начале 30-х годов XVI в. внезапно разразился денежный кризис, вызванный стихийно возникшим и быстро перекинувшимся во многие концы страны и даже за ее пределы обрезыванием монеты. Возможно, что оно началось с "подгонки" нестандартной старой монеты к основным единицам обращения, но затем безудержно распространилась на все виды, особенно на новгородские и псковские, с которых срезали до половины метала. Энергичные розыски виновных и казни не помогли. Выходом из наступившего расстройства денежного обращени и послужила денежная реформа, осуществленная в 1534г. почти одновременно со вступлением Ивана IV на престол. Любая старая монета, обрезанная и целая, была запрещена.
Реформа 1534г. составляет особенно важный этап в развитии русского денежного счета. В 1534г. возникла единая монетная система Русского государства, ознаменовавшая собой завершение длительного процесса объединения прежде разрозненных княжеств вокруг Москвы . С этого года началась чеканка новой общегосударственной монеты, вдвое большей чем деньга - серебряной новгородки или копейки.
Новая монетная система была построена на основе предшествовавшего слияния двух наиболее мощных монетных систем конца периода феодальной раздробленности - московской и новгородской. Московская деньга, получившая название "московка", вошла в нее из прежней монетной системы Московского княжества, самая малая единица была известна в Москве как полуденьга, в Новгороде - как четвертица, но в качестве основной и наиболее крупной единицы была поставлена копейка (новгородка).
При этом новая монета чеканилась на Московском, Новгородском и Псковском монетных дворах, но в отличае от предшествующих лет, полностью централизованно, относительной самостоятельности Новгородского и Псковского дворов в области денежного дела пришел конец. Тверской монетный двор и вовсе был закрыт.
Весовое отношение новгородки к московке - деньге определило то, что с 1534г. в московском счетном рубле стало ровно 100 реальных монетных единиц - копеек. Создание копейки-новгородки определило десятичный строй московской счетно-денежной системы, заложив основу для построения в будущем русской десятичной монетной системы.
В результате проведенной реформы 1 рубль стал приравниваться к 10 гривнам, 1 гривна - к 10 новгородцам (копейкам). Итогом реформы явилось преодоление кризисных явлений в денежной сфере и приостановка порчи монет. В таком виде денежная система просуществовала вплоть до середины XVII в.
Денежная реформа Алексея Михайловича (1649-1663)
Медная копейка 1649 года
В 1648г., когда на Украине запылало возглавленное Богданом Хмельницким всенародное восстание, казачества и закрепощенного крестьянства против политического и религиозного гнета Польши, обстановка потребовала самой решительной ломки старых порядков в денежном хозяйстве. Когда выступление России в поддержку народа Украины стало неизбежным в самом ближайшем будущем, может быть, был учтен и опыт недавней финансовой катастрофы Шуйского, не располагавшего запасом монетного материала.
Особый характер предстоявшей кампании - поход армии особенно остро ставил проблему поведения и содержания там войск: они ни в чем не должны были испытывать нужды. Русская копейка была знакома населению торговых городов Украины, а также и Белоруссии, которую предстоявшая война не обошла бы, но эта маленькая монетка терялась там среди различных номиналов развитого денежного обращения западноевропейского типа, опиравшегося на талер с его фракциями и на обильный билон, но знавшая и золото; безграничное расширение выделки копеек для содержания армии представлялось совсем непростым делом. Мысль обращалась к более крупным номиналам, вроде талера или, по крайней мере, к созданию какой-то подчиненной целям войны специальной "военной" системы.
Ефи́мок - русское обозначение западноевропейского серебряного талера, бывшее в употреблении до середины XVIII столетия. Своим названием он обязан иоахимсталеру - монете, отчеканенной в Иоахимстале с изображением святого Иоахима. До 1654 года ефимки являлись источником высокопробного серебра для выпуска русских копеек. В 1654 году на кружок ефимка нанесли изображения царя и государственного герба. Эта монета стала первой в России с номинальной стоимостью в один рубль. В 1655 году была предпринята попытка контрмаркирования талеров двумя клеймами. Полученные таким образом «ефимки с признаком» становились законным платёжным средством.
Еще было время размышлять, но не терпящим никаких отлагательств стало создание возможно крупного государственного запаса монетного металла. В 1649г., как гром среди ясного неба, прозвучал для купечества указ архангельским таможенникам закупать талеры только "на государя", то есть в казну, не останавливаясь даже перед принуждением съехавшихся к торгу купцов покупать предлагаемые ефимки за свои деньги - со сдачей и расчетом в Москве, для чего требовалось все сделки регистрировать. О неподготовленности этого начинания говорят названные в указе "контрольные цифры" закупки - "тысяч до тридцати и до сорока и больше, или сколько можно купить" - по началу очень скромные. Для следующих лет имеются сообщения шведского резидента в Москве И.Родеса; если сомнительно его сообщение о заготовке в годы вывоза хлеба через Архангельск до 600 тысяч рейхсталеров, то названная сумма обычной закупки в 150 тысяч подтверждается и известным сочинением Г.Котошихина, московского чиновника, бежавшего в 1663г. за границу. Сохраненное документом задание на 1654г. называет уже "тысяч сто и больши, или сколько купить мочно". Взяв в свои руки закупку серебра, правительство вынуждено было принять на себя и заботу о чеканке; открывалась новая неизведанная область управленя финансами, помимо обычных нужд копейки требовались на погашение задолжности по купеческой принудительной закупке 1649г. и на авансирование дальнейших закупок, но нужно было накапливать и резерв серебра.
Можно предположить, что отбирая у купечества право закупки, а тем самым и право заказывать чеканку монеты, правительство могло посчитать себя вправе потребовать от всех владельцев серебра, еще не переделавших его в монету, сдачи его в казну. Если же такого указа и не было, то оставались все основания ожидать его. До середины XVIIв. богатейшая топография русских монетных кладов совершенно не знает в тогдашних границах России не только кладов талеров, но и хотя бы единичных талеров среди захоронявшихся массами копеек; между тем несколько открывшихся в крупных городах - Москви и близ нее, в Новгороде и в Ярославле - кладов одних талеров с младшими монетами 1640-х годов указывает на тревогу, внезапно охватившую их "депонентов", которые явно рассчитывали на временность ограничений.
Подписаный в начале января 1654г. Переяславский договор, узаконивший возвращение Украины в состав единого Русского государства и новый "малороссийский" титул царя, предопределил начало длительной войны с Польшей (1654-1677), усложненной еще и непредвиденной более короткой русско-шведской (1656-1658). Однако выполнение принятого, вероятно, еще в 1648-1649г. финансового плана уже отставало от сроков и от хода событий. Можно было припасти серебро, но сколько же времени требовалось, чтобы продумать и организовать сооружение серии небывалых машин - "молотовых снарядов" для механической чеканки силой падающей тяжести столь же небывалых больших, подстать талеру, серебряных и медных монет; свезти в одно место, установить и опробовать эти машины на отведенном для нового монетного двора "Английском дворе" - бывшем подворье Английской компании и привести его в полную готовность!
Новый монетный двор был пущен только в июне - на шестом месяце войны. Указ от 8 мая предписывал переделку в рублевики и полуполтины 893 620 талеров, а также и чеканку медных монет разных достоинств, но только выше копейки (ей предстояло появиться только в следующем году). Но из всех упоминаемых документами медных номиналов мы знаем только полтинники: относительно остальных известно, что и их пытались чеканить новыми машинами, но сразу же отказались, так как медь оказалась в деле гораздо капризнее серебра, да и приводить в действие машину, подтягивая на блоках груз со штемпелем ради изготовления гроша или даже гривны было слишком дорогим удовольствием.
Как указывалось, уже 6 месяцев велась война, а старый монетный двор в Кремле партию за партией переделывал ефимки в копейки и отсылал мешки с ними "в полки" - на Украину и в Белорусию - когда "Английский монетный двор" выдал первую свою продукцию - перечеканеные из кое-как забитых талеров серебряные рубли и полуполтины - угловатые обрубки разделенных начетверо талеров и главное диво новой чеканки - медные "ефимки" - полтиники размера талера. Сразу же несколько посылок с новыми монетами ушли "в полки", на Украину и в Белорусию. Кремлевский монетный двор выполнял последний наряд на переделку в копейки последних 100 пудов талеров.
Руководящую идею первоначального плана операции убедительнее всего приоткрывает сохранившийся архивный "отпуск", то есть черновик августовского указа 1654г., адресованного отнюдь не командованию армии, а всему населению России - о выпуске и обязательности приема новых монет. В нем имеется очень важная, хотя и вычеркнутая в последний момент фраза - обещание выкупить по окончании войны за серебряые копейки все новые монет - названные выше и еще несколько "несостоявшихся" медяков (они известны нам только по описаниям). Таким образом, полагаясь на покорность подданных, правительсьво намеревалось предложить своему народу явно неполноценные монеты: в рубле-талере серебра было только на 64 копейки, а медный полтинник и вообще был непостижимой ценности.
Но как можно было при такой рискованной операции рассчитывать на готовность идти на убытки новых подданных на Украине, а тем более и вовсе еще не являвшихся подданными житилей белорусских городов? Хотя в окончательную редакцию указа оговорка о выкупе не вошла, но на временный характер новых денег прежде всего указывало сохранение во всех правах старой копейки, а в ряде случаев она признавалась даже единственным платежным средством (в любых рассчетах с иностранцами, во взыскании недоимок и на ряд лет в денежном обращении Сибири ).
Отсюда видно, что новые монеты были задуманны как временная "второсортная" придача к существующей системе обращения, а утаить их неполнлценность было невозможно. Не удивительно, что и с Украины, и из Белорусии сразу же возвращалось в Москву посланное жалование в новой монете - с одним и тем же объяснением, что "горожане тех денег брать не хотят".
Располагая только случайно сохранившимися документами, можно даже предположить, что известный нам во всей полноте первоначальный замысел этой эмиссии имел ввиду исключительно внутреннее обращение страны - как своего рода срочный внутренний заем у подданных, чтобы высвободить побольше талеров для ведения войны; ни содержаие известных нам указов, ни вычеркнутая оговоркаэтому никак не противоречили бы.
И неудача с новыми деньгами в армии, и оказавшиеся совершенно непреодолимыми технические трудности - разваливающиеся машины, невозможность возобновлять варварски разбиваемые этой "техникой" штемпели (во всей Москве имелся единственный их резчик) и так дал ее - погасили веру в успех операции. Повышенный интерес царя к новому монетному двору угас, а работа над серией новых монет без прежних постоянных понуканий сама собой свернулась - вероятно, еще до 1 сентября 1654г., когда по московскому календарю год кончался. Нечего и думать, что почти миллионный запас талеров удалось сколько-нибудь существенно уменьшить. Дошедшие до нас в нескольких десятках рубли царя Алексея Михайловича 1654г. составляют по существу "первый эшелон" накоплявшегося с 1649г. запаса талеров. В них открываются больше всего перечеканеные нидерландские, брауншвейгские да имперские талеры; один - города Торна - сохранил даже собственную дату - 1638г.
Все, что возвращалось из "полков" и что еще удалось изготовить до полной остановки этой чеканки, направлялось теперь исключительно во внутренние области страны. Об этом свидетельствуют адреса сохранившихся указов о новых монетах разных лет - 1656г. в далекую Вятку, 1657г. в еще более далекий Илимский острог на Ангаре. Да и сами монеты дошли до нас, конечно, только потому, что были направлены во внутреннее обращение: полуполтины в значительном количестве, а рублей 1654г. известно в настоящее время от 40 до 50 штук и даже редчайших медных полтин до полутора десятков. К сожалению, ни один клад с теми или другими до настоящего времени неизвестен.
Почти год был потерян, пока выкристализовалось новое решение задачи - обеспечить вовсе без серебра внутреннее обращение страны, а армию снабдить крупной серебряной монетой, пригодной для платежей за старой государственной границей. В 1655г. (то есть после 1 сентября 1654г) был готов для осуществления планновой операции. Для сферы внутреннего обращения после отказа от неудавшейся механизации производстваи фантастичских номиналов припасли медь и готовили производство медных, проволочных копеек, в помощьи на смену серебряной копейке, равных ей по виду и по объявленной ценности. Главная роль в этом отводилась многолюдному "Английскому двору", но к делу был привлечен и старый, кремлевский; спешно восстанавливались давно закрытые и заброшенные Новгородский и Псковский денежные дворы, так как считалось, что там, близ границы, легче будет закупать деловую медь. В 1656г. еще один монетный двор открылся во взятой у шведов и вскоре же, в 1659г. возвращенной им крепости Кукунойс.
Внутренний рынок безропотно принял медную копейку, первые два года не видя разницы между нею и серебром, пока инфляция не дала себя знать, вытеснив из обращения непополняемый более запас серебряных копеек. На украине медные копейки оставили совсем слабый след в кладах Киева, наиболее связанного с русским рынком.
Серебру в виде ефимков, вполне приемлимых внутри страны, если они случайно туда возвращались, отводилась роль "внешней" монеты специального назначения - для жалования войскам, находящимся за старой границей. Вопрос о выборе номинала - цены для клейменного ефимка - где-то между прибыльной закупочной ценой (50 копеек) и фантастической оценкой недолговечного рубля 1654г. - был решен на грани убытка для казны: остановились на весовом паритете с серебряной копейкой: талер уравновешивается 64 копейками; так быть ему равным при иссчислении жалования 64 копейки!
Надчеканка талеров производилась обыкновенным штемпелем московской копейки со всадником и вторым - с датой "1655". В надчеканку пошли неизрасходованные запасы 1649-1650-х годов, чуть-чуть затронутые неудавшейся операцией 1654г., и вся новейшая закупка 1655 г.: уже не только архангельская, но и впервые массовая закупка на украине, куда сразу же после воссоединения вместе с русскими купцами потянулись и "заготовители" Большой казны. Талер ценился там не дороже, чем в Москве или в Архангельске, а вести закупку можно было круглый год.
По старинной традиции Украины там процветала торговля "с колес": по определенному календарю больших праздников и церковных постов многолюдные ярмарки один-два раза в году завладевали на неделю-другую по очереди торговыми городами. Обширные ярмарочные площ ади покрывались навесами, балаганами и шалашами торговцеви возами съезжавшихся из своих усадеб помещиков, крестьян и казаков. Скупалась местная сельскохозяйственная и ремесленная продукция и предлагались необходимые до следующего торжища припасы. Велась и торговля серебром: принадлежностью ярмарок были столики менял, извлекавших традиционную прибыль из размена крупной серебряной и золотой монеты и всегда готовых купить или продать серебро во всех видах - талерах, ломе, старой монете. Клиентами этих менял становились и московские заготовители талеров. Однако привычка украинского рынка к талерам имела и оборотную сторону: на размене своих ефимков русские стрельцы теряли около 20%: для местного рынка московское клеймо ничего не прибавляла к привычной ценнос ти талера. Вместе с тем, это были реальные, настоящие деньги: имея их, можно было не опасаться стрелецкого своевольства.
Учитывая приведенные выше данные о предвоенном и продолжавшемся в годы войны накоплении талеров в Москве, можно без большой погрешности признать, что в 1655г. получило московскую надчеканку до миллиона талеров, выпущенных во множестве государств Западной Европы от первой трети XVIв. по 1655г.включительно. Это предположение могут подкреплять особенности состава существующего в настоящее время богатого коллекционного фонда ефимков, обязанного своим происхождением почти исключительно кладам Украины и Белорусии.
История обращения русского ефимка как монеты заканчивается его отозванием из обращения, последовавшим в 1659г. и, конечно, реальным только в старых границах России. Выкупая "временные", "военные" монеты только за уже обесценившиеся медные копейки, рассчитывать на какой-либо успех на Украине или в Белорусии не приходилось: там можно было покупать талеры, и в том числе "бывшие" ефимки, только по приемлимой цене, за настоящие серебряные копейки.
Медные копейки предназначались исключительно для внутреннего обращения; в Сибири и для внешнеторговых расчетов они не применялись. Поначалу их выпуск не вызвал у населения той неприязни, какую оно проявляло на первом этапе реформы к медным полтинам, алтынам и грошевикам. Люди привыкли к тому, что наряду с мелкой разменной монетой имели хождение различные денежные суррогаты. Поэтому видели в медных копейках не полноценные деньги, а те же суррогаты, только выпущенные правительством. Свою роль сыграло и идентичное оформление серебряных и медных копеек.
Дабы восполнить недостаток серебряной монеты, которая всецело уходила на правительственные нужды, казна активно скупала ее у населения на медные копейки. Одновременно уплата налогов и пошлин производилась по царскому указу только серебром. Но этим фискальная политика правительства не ограничивалась. По предложению известного государственного деятеля А.Л. Ордина-Нащокина казна в принудительном порядке скупала у русских купцов на медные копейки экспортные товары (меха, лен, пеньку, юфть и др.), а затем перепродавала их на внешнем рынке за серебряные деньги. Для закупок иностранных товаров купцы пускали в оборот серебро. Но продавать их на внутреннем рынке были вынуждены на медные копейки и таким образом оказывались “беспромышленны”, то есть потраченное ими серебро к ним не возвращалось.Реальная стоимость медных копеек катастрофически падала. В сентябре 1658 г. за одну серебряную копейку давали три медных, в марте следующего года давали уже пять, а в 1663 г. медные деньги обесценились настолько, что один рубль серебром стоил двенадцать медных. Само собой, падение стоимости медных копеек сопровождалось ростом цен и наращиванием объемов чеканки медных копеек. По некоторым оценкам, за пять лет реформы медных копеек было выпущено на 20 млн. рублей.
Чеканка медных копеек оказалась соблазнительным промыслом не только для государства, но и для фальшивомонетчиков. В обращении все чаше стали попадаться изготовленные последними “воровские” копейки. “Верные головы” и целовальники, которые были приставлены следить за денежным делом, подбирались из числа торговых людей, известных своей честностью и достатком. Но даже они не смогли устоять перед соблазном быстрого обогащения. Скупали медь “на стороне”, привозили ее на денежные дворы и там чеканили монету. Фальшивомонетчиков покрывали царский тесть Илья Данилович Милославский и думный дворянин Матюшкин. Делали это, само собой, не безвозмездно: для одного только И.Д. Милославского “воровских” денег было начеканено на 120 тысяч рублей.
Многие фальшивомонетчики за свою страсть к наживе поплатились отсечением рук и ног, ссылкой в дальние города. Но их высокородные покровители, как и следовало ожидать, остались в тени. Матюшкина лишь отставили от должности, а на Милославского, говорят, царь “долго сердился”.
Раздражение запутанной денежной реформой, а также полумерами правительства в отношении фальшивомонетчиков и особенно их покровителей, достигло критической точки летом 1662 г. По Москве поползли слухи о готовящемся мятеже. Расклеенные повсюду воззвания обвиняли в измене Милославского, Ртищева и других близких к царю людей. Утром 25 июля 1662 г. пятитысячная толпа с требованиями выдать на расправу всех виновных в измене двинулась в подмосковную резиденцию царя в селе Коломенском. Царь вышел к народу, пообещал лично всем разобраться и наказать виновных. Алексей Михайлович даже ударил с одним из бунтарей по рукам. Тем временем другая толпа мятежников, настроенная более решительно, разграбила дом обвиненного в измене знатного московского “гостя” Василия Шорина. Захватив его пятнадцатилетнего сына, она также направилась в Коломенское. На дороге обе толпы соединились; к мятежникам пристали солдаты и некоторые офицеры. Все вместе они опять направились в царскую резиденцию. Алексей Михайлович снова вышел к народу и повторил свое обещание. В ответ раздались угрозы захватить царский дворец и требования выдать на расправу виновных бояр. Эти слова, прозвучавшие в накаленной до предела обстановке, послужили сигналом для стрельцов и придворных к избиению безоружных людей. По подсчетам очевидцев, в ходе подавления мятежа более 7 тысяч человек погибли или были наказаны ссылкой в Сибирь. А ведь настоящих зачинщиков насчитывалось не более 200.
Медный бунт, Москва 25 июля (4 августа) 1662 года
Полная неудача денежной реформы заставила правительство вернуться к тому, от чего оно так долго и безуспешно уходило - к полному восстановлению серебряного обращения. Это произошло сразу после неудавшегося “медного бунта” - в 1663 году. Медные деньги, отныне запрещенные к обращению, переливались в вещи или скупались казной по одной серебряной копейке за медный рубль.
Денежная реформа Петра I (1689-1725 гг.)
Во время правительства Софьи, а затем Петра и Ивана на Московском денежном дворе - единственном в стране, продолжали чеканиться серебряные копейки, деньги, и полушки. В основном делались копейки, более мелкие номиналы почти не выпускались, так как казна не желала нести двойные и четверные расходы. Поэтому в ходу были практически только копейки. Они чеканились раздельно от имени каждого из царей, Ивана и Петра. Раздельная чеканка должна была подчеркнуть равноправие положения обоих государей. Готовились к реформе постепенно и основательно, тщательно избегая возможных ошибок. Специально за границей закупили несколько станков для производства денег. С 1696 года начали выпускать датированные копейки. Эти даты должны были подготовить население к переменам в денежном деле.
Преобразования были осуществлены при Петре I. Начало реформы ознаменовалось снижением массы серебряной проволочной копейки до 0,28 г, в результате чего масса счетного рубля уравнялась с массой талера (28 г). Одновременно происходило техническое переоснащение действовавших и строительство новых монетных дворов для обеспечения машинной чеканки монет различных достоинств нового образца на круглых заготовках. Первыми из таких монет появились в 1700 г. медные: деньга (1/2 копейки), полушка (1/4 копейки) и полполушки (1/8 копейки), причем правительство обеспечило полное равенство их с серебряными проволочными копейками. В 1701 г. начался выпуск в обращение новых серебряных монет: полтины, полуполтинника, гривенника и пятикопеечника, а также золотого червонца, равноценного западноевропейскому дукату.
И лишь в 1704 г. были впервые отчеканены серебряный рубль, равный по массе талеру, и медная копейка. В то же время, до 1718 г., продолжалась чеканка серебряных проволочных копеек, которые служили гарантом полноценности медной копейки и ее фракций. С 1718 г. вместо червонцев из высокопробного золота была начата чеканка золотых двухрублевиков 75-ой пробы с изображением на оборотной стороне святого Андрея Первозванного.
Серебряный рубль 1723 года
Таким образом, в результате реформы 1698-1718 гг. Россия получила удобные средства платежей в виде золотых, серебряных и медных монет различных достоинств, обеспечивавших как крупные денежные платежи, так и расчеты при мелочной розничной торговле. Во внутреннем обращении утвердилась медная монета, дискредитированная реформой 1654-1663 гг., а на всей территории страны была установлена единая денежная система.
Набор номиналов серебряных и медных монет был основан на десятичном принципе, что вывело русскую монетную систему в число самых передовых в Европе. В то же время соответствие по массе рубля и талера вводило Россию в круг европейских государств, да и оформление новых русских монет строилось по общеевропейским канонам: на них помещались портрет, имя и титул правителя, государственный герб, дата выпуска и номинал. Однако, в отличие от западноевропейских монет, все надписи на русских монетах были выполнены не на латинском, а на русском языке. С самого начала новые монеты датировались по западноевропейскому летосчислению (от рождества Христова), причем уже c 1707 г. начинается постепенный перевод обозначения даты с церковно-славянского на цифровое; окончательно этот процесс завершился к 1723 г.
В первые годы денежная реформа улучшила и бюджет. В 1680 г. прямые налоги составляли 33,7%, косвенные - 44,4%, а монетная регалия всего 2,7%. В 1701 г. доля прямых налогов сократилась до 19,8%, доля косвенных почти не изменилась (40,4%), а доля монетной регалии возросла до 26,8%.
К концу второго десятилетия XVIII в. монетная регалия уже не давала прежнего эффекта, а огромное количество налогов дошло до возможного максимума. Реформа 1698-1718 гг. была осуществлена одновременно с проведением в России решительных преобразований в политической, военной, экономической и культурной областях, да к тому же еще и в ходе Северной войны, в связи с чем значительная часть денег отвлекалась на оплату военных поставок и на административные расходы. Это вынуждало правительство извлекать все большие доходы из монетной чеканки, и в первую очередь - за счет снижения массы медных денег. За 18 лет, прошедших с момента появления монет нового образца, весовая норма медных монет, составлявшая вначале 12 рублей 80 копеек из пуда меди, снижалась трижды и к 1718 г. достигла 40 рублей из пуда меди (при цене меди 8 рублей за пуд). Это привело к существенному расстройству денежной системы страны, усугублявшемуся появлением большого числа фальшивых медных денег как отечественного, так и зарубежного происхождения, поскольку фабрикация их стала чрезвычайно прибыльным делом.
Источник
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже: