Старатель-артельщик намывший 400 000 000 грамм золота
Вадим Иванович Туманов - известный золотопромышленник, человек с трудной, но интересной судьбой. В 1948 году, когда ему было 20 лет, Вадим Туманов, тогда штурман парохода «Уралмаш», был арестован и осужден на 8 лет лагерей (58-я статья УК РСФСР, «шпионаж, террор, антисоветская агитация»). По сути, за любовь к Сергею Есенину. Восемь лет провел в тюрьмах и колымских лагерях.
Не смирившись с несправедливым приговором, несколько раз пытался бежать. В итоге с учетом осуждений за побеги срок вырос до 25 лет. Лишь после смерти Сталина Туманова освободили, признав невиновным, со снятием судимости и поражения в правах. После освобождения Туманов закончил курсы горных мастеров. Начиная с 1956 года, организовал 14 крупнейших в СССР артелей по добыче золота, часть которых работает и по сей день. В числе созданных предпринимателем артелей, работавших на месторождениях от Урала до Охотского побережья, - «Семилетка» (1960-1966), «Прогресс» (1966), «Алдан» (1969), «Амур» (1973), «Витим» (1973), «Лензолото» (1976), «Печора» и др. Всего созданные Тумановым артели вместе с дочерними предприятиями добыли свыше 400 т золота.
Рассказывает президент акционерного общества "Туманов и К°" В.И. Туманов: - Я и сам удивляюсь тому, что всякий раз обстоятельства складывались таким образом, что, основав артель старателей, поставив ее на ноги, добыв в первый же промсезон не сто, не двести килограммов, а тонну-полторы золота, я вынужден был уходить. И уходить именно для того, чтобы сохранить артель, чтобы ее не разгромили, как это случилось позже, в 1987 году, с "Печерой". И случилось, быть может потому, что я несколько переоценил свои силы, не успел уйти вовремя, принял удар на себя всех этих проверок, комиссий судебных тяжб...
Прошло почти десять лет, а история с "Печерой" не забывается. И все это время я постоянно задаю себе вопрос: кому выгодно было уничтожить артель, которая в любом нормальном государстве, а тем более в тот переходный период, когда перемены казались неизбежными, должна была стать показательной по организации и производительности труда. Мы являлись не умозрительной схемой, а реальным примером того, как можно работать на конечный результат, когда деньги платят не за то сено, которое накосят, а за то, которое накосили.
И чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что причина уничтожения "Печеры" и заключается в том, что такой пример производительного труда не был нужен ни до, ни после 87-го да. До 87-года мы, старатели, были костью в горле у партийно-государственных структур, вызывая ярость уже самим фактом существования негосударственной, артельной формы организации труда. Борьба с нами велась с целью, цитирую документы того времени, - "пресечения злостных нарушений системы социалистического производства". Задача одна: не просто установить строжайший партийно-административный контроль за артелями старателей, а "решить вопрос о постепенной их ликвидации".
Кстати, мы давно уже знали, а позже это подтвердили свидетели, что когда статья в журнале "Коммунист" в защиту артели "Печера" была готова к публикации, в редакцию позвонил "главный перестройщик" М.С. Горбачев и рекомендовал не вмешиваться (дословно: "Туманов - не тот человек, которого должен защищать орган ЦК партии").
В числе тех "радетелей государства", кто с воодушевлением громил артель "Печера", наряду с такими деятелями от КПСС, как Соломенцев и Лигачев, секретарь Коми обкома Мельников, были корреспонденты газеты "Социалистическая индустрия" Цеков и Капелькин, главный редактор Баранов, а также, как ни странно, министр цветной металлургии Дурасов и главный бухгалтер Минцветмета Одарюк, которая по ей одной известной причине питала неиссякаемую ненависть к золотодобытчикам вообще, а к старателям особенно.
Указанные и ряд других "личностей", кого и язык-то не поворачивается назвать людьми, нанесли, в этом я глубоко убежден, непоправимый ущерб экономике страны. Так, повторяю, было до 87-го года. Но и после 87-года мы не вписались в новую систему так называемой "рыночной экономики" (а по сути своей антирыночной и антиэкономики), поскольку умели работать, производить ценности, а не наживаться на них, пополнять золотой запас страны, а не разбазаривать его.
В 60-70-е годы притчей во языцех были наши, как казалось многим, дикие заработки, не мог чиновник районного масштаба, областного или даже столичного уровня смириться с мыслью, что простой бульдозерист зарабатывает больше министра, больше академика - аж тысячу рублей в месяц, что по окончании сезона он может купить себе "Волгу", построить дом. И невозможно было доказать, что это не махинации, не приписки, а плата за конечный результат - добытое золото, за тяжкий труд, что такова эффективность организации артельного труда, в пять-шесть раз превышающего производительность золотодобывающих госпредприятий. Отсюда и заработки, но отсюда и ненависть.
Наши показатели оборачивались против нас. Помню, как на одной из очередных встреч с министром цветной металлургии П. Ф. Ломако, когда в кабинете было несколько его заместителей и руководителей золотодобывающих предприятий, Петр Фадеевич, любивший употреблять острые словечки, показывая рукой на присутствующих, сказал: - Туманов, научи этих чудаков добывать золото, - слово чудаки у него начиналось с другой буквы. Про себя я тогда подумал: вот теперь уж точно не сдобровать. И не ошибся...
Но, справедливости ради, должен отметить, что далеко не все представители так называемого директорского корпуса, государственных и даже партийных структур, прокуратуры видели в нас, старателях, нечто враждебное, чужеродное. Как известно, в те времена артели старателей могли существовать только при госпредприятиях и многое зависело от того, как складываются личные отношения с директором производственных объединений "Северовостокзолото", "Алданзолото", "Приморзолото", "Лензолото" или "Уралзолото", хотя и эти некоронованные "золотые короли" были далеко не всесильны, когда, как в случае с "Печерой", распоряжения и указания поступали "сверху".
Но и там "наверху", в Москве, были люди, старавшиеся сохранить старательство, как наиболее эффективную форму золотодобычи в трудных условиях или при повторной переработке брошенных приисков, некондиционных "хвостов". Есть три личности, которым я искренне признателен, - это Константин Васильевич Воробьев, Валентин Платонович Березин и Владимир Григорьевич Лешков. В том, что мы выжили, что страна получила дополнительно десятки тонн золота, их заслуга.
Артелям, как правило, давали те месторождения, которые не могли поднять госпредприятия. И в этом я не вижу особой дискриминации. Наоборот, таким образом признавалось, что только артели старателей могут добывать золото там, где его не сможет добыть никто другой. В этом отличительная черта старательства, артельной формы организации труда.
Так было в 1967 году в Таджикистане на высокогорном Памирском прииске "Дарваз" в долине реки Ях-Су, где мы смонтировали гидроэлеватор, запустили его и начали добывать россыпное золото. Так было и в 1968-1969 годах на Алдане, когда на одном из самых сложных месторождений Буорсала в первый же сезон вместо ожидаемых ста килограммов, мы дали тонну, а во второй сезон - две с лишним тонны золота. И так же было во все последующие сезоны - на Охотском побережье, в Бодайбо, на Приполярном Урале. Мы везде добывали золото в экстремальных условиях и, тем не менее превышали показатели госпредприятий.
Обычно принято думать, что старательство - так называемый "фарт", удача. И такое, действительно, случается, когда повезет на "дурное золото", которое само прет. Но лично я всегда надеялся не столько на эту старательскую удачу, сколько на производительность старательского труда. А уж если везло, то как бы в нагрузку за этот труд...
Мы никогда не знали легкого золота, но самое тяжелое нам досталось на Охотском побережье, в Аяно-Майском районе. Это было в 1971 году, когда артель "Айра" разделилась на две артели -"Амур" и "Восток". Артель "Амур" возглавляет ныне Виктор Андреевич Лопатюк, и она добывает тонны золота. А наша артель "Восток" направилась в те места, которые считались абсолютно пустыми. Мы слышали, конечно, что когда-то, еще до революции, на Охотском побережье мыли золото, но с тех пор там не работал никто. Мы начинали практически с нуля.
Что это значит, можно судить хотя бы по тому, что уже в первую зиму 1970-1971 гг. нам пришлось пробивать зимник протяженностью в полторы тысячи километров, преодолевать Джугжурский перевал, чтобы выйти в долину Лантаря на побережье сурового Охотского моря. Сейчас даже не верится, что это сделали мы. Как-то я прочитал, что где-то в Тюмени ребята пробили в тундре 80 километров дороги и получили "гертруда". Всех наших ребят, которые прошли только через Джугджур, можно считать Героями Труда...
Было бы кощунством не вспомнить тех, кто, перевалив Джугджурский хребет, первыми вошли в непроходимые горно-таежные дебри Охотского побережья, кого по праву можно считать первопроходцами и благодаря кому добыты сотни тонн золота. Среди них: Сергей Панчехин, Руслан Кущаев, Георгий Кочахидзе, Важа Церетели, Виктор Гречухин, Виктор Воронков, Геннадий Румянцев, Михаил Мышелрв и многие другие, а так же те, кого, к сожалению уже нет среди нас : Владимир Топтунов, Петр Лапченков, Павел Непомнящий, Николай Вареница, Владимир Григорьев, Гарик Грамматиков, Виктор Журавлев. Геннадий Комиссаров. Все проделанное ими - это настоящий подвиг, который могли совершить только сильные во всех отношениях люди.
Отработка месторождения оказалась не менее тяжелой, чем транспортная схема, тем не менее, уже в первый год мы дали тонну золота, а затем вышли на полторы. Всего я проработал на Охотском побережье шесть лет, после чего перешел в Бодайбо. Правда на этот раз причиной ухода была не угроза расправы, уничтожения артели "Восток". Наоборот, меня, как председателя-первопроходца, даже представили к какому-то ордену. Что уже само по себе было событием из ряда вон выходящим. Нас, старателей, орденами не баловали.
Но, как водится, одни представили, а другие поправили представивших - вычеркнули. На том дело и кончилось.
Сейчас я вспоминаю об этом эпизоде, конечно же с улыбкой, а в то время, честно признаюсь, вскипел, выехал в Хабаровск и потребовал немедленного увольнения из "Приморзолото".
Так я ушел из артели "Восток", предварительно, естественно, решив вопрос о преемнике. Я был уверен, что оставляю артель в надежных руках главного механика Геннадия Малышевского, и рад, что не ошибся. Мы в юности, но в разные годы, прошли одни и те же "морские университеты" на Тихоокеанском флоте. В 73 году Геннадий пришел в артель и стал опытнейшим старателем. И поныне он возглавляет эту передовую в системе золотоплатиновой промышленности России артель старателей, которая в этом году отмечает свой славный четвертьвековой юбилей. За эти годы артелью "Восток" добыто более тридцати тонн золота и платины и, что не менее важно, созданы свои "золотые" кадры, которым нет цены.
А вот теперь представим общую картину: возьмем производительность старателей артели "Восток" и просто перекрутим всю промышленность на эти показатели, с учетом потенциальной оценки в 30 триллионов долларов наших природных богатств (для сравнения: в США -10, во всей Европе -0,5, в Японии -0) и самых новейших мировых технологий... Нетрудно представить, каков должен быть результат. Но десять последних лет ушли не на созидание, а на развал, на разрушение.
Сейчас, к концу XX века, мы по всем показателям должны жить не хуже, а лучше всех вместе взятых гонконгов и кувейтов. У нас для этого есть все основания. К примеру, если в свое время артелям старателей отдали крупнейшее месторождение в Бодайбо - Сухой Лог, мы уже сейчас получали бы дополнительно до 50 тонн золота в год и не откатились бы со второго на пятое место в мире по уровню золотодобычи. Сужу об этом, опять же не теоретически, а потому, что знаю, как умеют работать наши бульдозеристы, экскаваторщики, сварщики, шофера. Им нет равных в мире.
Во все времена и у всех народов в первую очередь ценился труд и умение зарабатывать на жизнь собственным трудом. И только у нас горе-реформаторы умудрились все перевернуть с ног на голову, сделать так, что ценится все, что угодно, но только не труд, не производство. Получается так, что сегодня нам, российским старателям, гораздо выгоднее добывать золото где угодно - в Зимбабве, Мозамбике, Никарагуа, но только не у нас, в России.
Говорю об этом с такой горечью еще и потому, что ждал перемен, надеялся на них. Но с годами все более убеждаюсь, что разгром "Печеры" - это была первая ласточка уничтожения промышленного и творческого потенциала страны. "Печеры" нет, но остается "Восток", остаются другие старательские артели, которые продолжают работать в новых экстремальных условиях. Но я уверен, что старатели выживут. У старателей есть опыт выживания!
Источник
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже:
Не смирившись с несправедливым приговором, несколько раз пытался бежать. В итоге с учетом осуждений за побеги срок вырос до 25 лет. Лишь после смерти Сталина Туманова освободили, признав невиновным, со снятием судимости и поражения в правах. После освобождения Туманов закончил курсы горных мастеров. Начиная с 1956 года, организовал 14 крупнейших в СССР артелей по добыче золота, часть которых работает и по сей день. В числе созданных предпринимателем артелей, работавших на месторождениях от Урала до Охотского побережья, - «Семилетка» (1960-1966), «Прогресс» (1966), «Алдан» (1969), «Амур» (1973), «Витим» (1973), «Лензолото» (1976), «Печора» и др. Всего созданные Тумановым артели вместе с дочерними предприятиями добыли свыше 400 т золота.
Рассказывает президент акционерного общества "Туманов и К°" В.И. Туманов: - Я и сам удивляюсь тому, что всякий раз обстоятельства складывались таким образом, что, основав артель старателей, поставив ее на ноги, добыв в первый же промсезон не сто, не двести килограммов, а тонну-полторы золота, я вынужден был уходить. И уходить именно для того, чтобы сохранить артель, чтобы ее не разгромили, как это случилось позже, в 1987 году, с "Печерой". И случилось, быть может потому, что я несколько переоценил свои силы, не успел уйти вовремя, принял удар на себя всех этих проверок, комиссий судебных тяжб...
Прошло почти десять лет, а история с "Печерой" не забывается. И все это время я постоянно задаю себе вопрос: кому выгодно было уничтожить артель, которая в любом нормальном государстве, а тем более в тот переходный период, когда перемены казались неизбежными, должна была стать показательной по организации и производительности труда. Мы являлись не умозрительной схемой, а реальным примером того, как можно работать на конечный результат, когда деньги платят не за то сено, которое накосят, а за то, которое накосили.
И чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что причина уничтожения "Печеры" и заключается в том, что такой пример производительного труда не был нужен ни до, ни после 87-го да. До 87-года мы, старатели, были костью в горле у партийно-государственных структур, вызывая ярость уже самим фактом существования негосударственной, артельной формы организации труда. Борьба с нами велась с целью, цитирую документы того времени, - "пресечения злостных нарушений системы социалистического производства". Задача одна: не просто установить строжайший партийно-административный контроль за артелями старателей, а "решить вопрос о постепенной их ликвидации".
Кстати, мы давно уже знали, а позже это подтвердили свидетели, что когда статья в журнале "Коммунист" в защиту артели "Печера" была готова к публикации, в редакцию позвонил "главный перестройщик" М.С. Горбачев и рекомендовал не вмешиваться (дословно: "Туманов - не тот человек, которого должен защищать орган ЦК партии").
В числе тех "радетелей государства", кто с воодушевлением громил артель "Печера", наряду с такими деятелями от КПСС, как Соломенцев и Лигачев, секретарь Коми обкома Мельников, были корреспонденты газеты "Социалистическая индустрия" Цеков и Капелькин, главный редактор Баранов, а также, как ни странно, министр цветной металлургии Дурасов и главный бухгалтер Минцветмета Одарюк, которая по ей одной известной причине питала неиссякаемую ненависть к золотодобытчикам вообще, а к старателям особенно.
Указанные и ряд других "личностей", кого и язык-то не поворачивается назвать людьми, нанесли, в этом я глубоко убежден, непоправимый ущерб экономике страны. Так, повторяю, было до 87-го года. Но и после 87-года мы не вписались в новую систему так называемой "рыночной экономики" (а по сути своей антирыночной и антиэкономики), поскольку умели работать, производить ценности, а не наживаться на них, пополнять золотой запас страны, а не разбазаривать его.
В 60-70-е годы притчей во языцех были наши, как казалось многим, дикие заработки, не мог чиновник районного масштаба, областного или даже столичного уровня смириться с мыслью, что простой бульдозерист зарабатывает больше министра, больше академика - аж тысячу рублей в месяц, что по окончании сезона он может купить себе "Волгу", построить дом. И невозможно было доказать, что это не махинации, не приписки, а плата за конечный результат - добытое золото, за тяжкий труд, что такова эффективность организации артельного труда, в пять-шесть раз превышающего производительность золотодобывающих госпредприятий. Отсюда и заработки, но отсюда и ненависть.
Наши показатели оборачивались против нас. Помню, как на одной из очередных встреч с министром цветной металлургии П. Ф. Ломако, когда в кабинете было несколько его заместителей и руководителей золотодобывающих предприятий, Петр Фадеевич, любивший употреблять острые словечки, показывая рукой на присутствующих, сказал: - Туманов, научи этих чудаков добывать золото, - слово чудаки у него начиналось с другой буквы. Про себя я тогда подумал: вот теперь уж точно не сдобровать. И не ошибся...
Но, справедливости ради, должен отметить, что далеко не все представители так называемого директорского корпуса, государственных и даже партийных структур, прокуратуры видели в нас, старателях, нечто враждебное, чужеродное. Как известно, в те времена артели старателей могли существовать только при госпредприятиях и многое зависело от того, как складываются личные отношения с директором производственных объединений "Северовостокзолото", "Алданзолото", "Приморзолото", "Лензолото" или "Уралзолото", хотя и эти некоронованные "золотые короли" были далеко не всесильны, когда, как в случае с "Печерой", распоряжения и указания поступали "сверху".
Но и там "наверху", в Москве, были люди, старавшиеся сохранить старательство, как наиболее эффективную форму золотодобычи в трудных условиях или при повторной переработке брошенных приисков, некондиционных "хвостов". Есть три личности, которым я искренне признателен, - это Константин Васильевич Воробьев, Валентин Платонович Березин и Владимир Григорьевич Лешков. В том, что мы выжили, что страна получила дополнительно десятки тонн золота, их заслуга.
Артелям, как правило, давали те месторождения, которые не могли поднять госпредприятия. И в этом я не вижу особой дискриминации. Наоборот, таким образом признавалось, что только артели старателей могут добывать золото там, где его не сможет добыть никто другой. В этом отличительная черта старательства, артельной формы организации труда.
Так было в 1967 году в Таджикистане на высокогорном Памирском прииске "Дарваз" в долине реки Ях-Су, где мы смонтировали гидроэлеватор, запустили его и начали добывать россыпное золото. Так было и в 1968-1969 годах на Алдане, когда на одном из самых сложных месторождений Буорсала в первый же сезон вместо ожидаемых ста килограммов, мы дали тонну, а во второй сезон - две с лишним тонны золота. И так же было во все последующие сезоны - на Охотском побережье, в Бодайбо, на Приполярном Урале. Мы везде добывали золото в экстремальных условиях и, тем не менее превышали показатели госпредприятий.
Обычно принято думать, что старательство - так называемый "фарт", удача. И такое, действительно, случается, когда повезет на "дурное золото", которое само прет. Но лично я всегда надеялся не столько на эту старательскую удачу, сколько на производительность старательского труда. А уж если везло, то как бы в нагрузку за этот труд...
Мы никогда не знали легкого золота, но самое тяжелое нам досталось на Охотском побережье, в Аяно-Майском районе. Это было в 1971 году, когда артель "Айра" разделилась на две артели -"Амур" и "Восток". Артель "Амур" возглавляет ныне Виктор Андреевич Лопатюк, и она добывает тонны золота. А наша артель "Восток" направилась в те места, которые считались абсолютно пустыми. Мы слышали, конечно, что когда-то, еще до революции, на Охотском побережье мыли золото, но с тех пор там не работал никто. Мы начинали практически с нуля.
Что это значит, можно судить хотя бы по тому, что уже в первую зиму 1970-1971 гг. нам пришлось пробивать зимник протяженностью в полторы тысячи километров, преодолевать Джугжурский перевал, чтобы выйти в долину Лантаря на побережье сурового Охотского моря. Сейчас даже не верится, что это сделали мы. Как-то я прочитал, что где-то в Тюмени ребята пробили в тундре 80 километров дороги и получили "гертруда". Всех наших ребят, которые прошли только через Джугджур, можно считать Героями Труда...
Было бы кощунством не вспомнить тех, кто, перевалив Джугджурский хребет, первыми вошли в непроходимые горно-таежные дебри Охотского побережья, кого по праву можно считать первопроходцами и благодаря кому добыты сотни тонн золота. Среди них: Сергей Панчехин, Руслан Кущаев, Георгий Кочахидзе, Важа Церетели, Виктор Гречухин, Виктор Воронков, Геннадий Румянцев, Михаил Мышелрв и многие другие, а так же те, кого, к сожалению уже нет среди нас : Владимир Топтунов, Петр Лапченков, Павел Непомнящий, Николай Вареница, Владимир Григорьев, Гарик Грамматиков, Виктор Журавлев. Геннадий Комиссаров. Все проделанное ими - это настоящий подвиг, который могли совершить только сильные во всех отношениях люди.
Отработка месторождения оказалась не менее тяжелой, чем транспортная схема, тем не менее, уже в первый год мы дали тонну золота, а затем вышли на полторы. Всего я проработал на Охотском побережье шесть лет, после чего перешел в Бодайбо. Правда на этот раз причиной ухода была не угроза расправы, уничтожения артели "Восток". Наоборот, меня, как председателя-первопроходца, даже представили к какому-то ордену. Что уже само по себе было событием из ряда вон выходящим. Нас, старателей, орденами не баловали.
Но, как водится, одни представили, а другие поправили представивших - вычеркнули. На том дело и кончилось.
Сейчас я вспоминаю об этом эпизоде, конечно же с улыбкой, а в то время, честно признаюсь, вскипел, выехал в Хабаровск и потребовал немедленного увольнения из "Приморзолото".
Так я ушел из артели "Восток", предварительно, естественно, решив вопрос о преемнике. Я был уверен, что оставляю артель в надежных руках главного механика Геннадия Малышевского, и рад, что не ошибся. Мы в юности, но в разные годы, прошли одни и те же "морские университеты" на Тихоокеанском флоте. В 73 году Геннадий пришел в артель и стал опытнейшим старателем. И поныне он возглавляет эту передовую в системе золотоплатиновой промышленности России артель старателей, которая в этом году отмечает свой славный четвертьвековой юбилей. За эти годы артелью "Восток" добыто более тридцати тонн золота и платины и, что не менее важно, созданы свои "золотые" кадры, которым нет цены.
А вот теперь представим общую картину: возьмем производительность старателей артели "Восток" и просто перекрутим всю промышленность на эти показатели, с учетом потенциальной оценки в 30 триллионов долларов наших природных богатств (для сравнения: в США -10, во всей Европе -0,5, в Японии -0) и самых новейших мировых технологий... Нетрудно представить, каков должен быть результат. Но десять последних лет ушли не на созидание, а на развал, на разрушение.
Сейчас, к концу XX века, мы по всем показателям должны жить не хуже, а лучше всех вместе взятых гонконгов и кувейтов. У нас для этого есть все основания. К примеру, если в свое время артелям старателей отдали крупнейшее месторождение в Бодайбо - Сухой Лог, мы уже сейчас получали бы дополнительно до 50 тонн золота в год и не откатились бы со второго на пятое место в мире по уровню золотодобычи. Сужу об этом, опять же не теоретически, а потому, что знаю, как умеют работать наши бульдозеристы, экскаваторщики, сварщики, шофера. Им нет равных в мире.
Во все времена и у всех народов в первую очередь ценился труд и умение зарабатывать на жизнь собственным трудом. И только у нас горе-реформаторы умудрились все перевернуть с ног на голову, сделать так, что ценится все, что угодно, но только не труд, не производство. Получается так, что сегодня нам, российским старателям, гораздо выгоднее добывать золото где угодно - в Зимбабве, Мозамбике, Никарагуа, но только не у нас, в России.
Говорю об этом с такой горечью еще и потому, что ждал перемен, надеялся на них. Но с годами все более убеждаюсь, что разгром "Печеры" - это была первая ласточка уничтожения промышленного и творческого потенциала страны. "Печеры" нет, но остается "Восток", остаются другие старательские артели, которые продолжают работать в новых экстремальных условиях. Но я уверен, что старатели выживут. У старателей есть опыт выживания!
Источник
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже: