Нужен ли в Воронеже памятник Юрию Хою?
Фанатом группы «Сектор газа» себя не считаю, а вот патриотом Воронежа - да. Считаю, что памятник Хою в Воронеже обязательно должен быть, и вот почему.
Противники установки памятника Хою, очевидно, не понимают, что такое Воронеж, воронежцы и воронежский характер.
Популярно расхожее убеждение «Жлоб - это коренной житель Воронежа».
Интересно, если бы эти господа обсуждали полтора века назад установку памятнику Кольцову или Никитину, что бы мы от них услышали?
«Широко ты степь Пораскинулась, К морю Черному, Понадвинулась». Это Кольцов. «Весело сияет Месяц над селом Белый снег сверкает Синим огоньком». А это Никитин. Мы бы наверняка услышали: «Банальность! Примитив! Рифмы нет! Мужиковщина!»
Вот именно - мужиковщина. В этом и состоит особенность воронежского творчества и воронежского отношения к жизни. Воронежский стиль - это всегда нарочитое упрощение, это всегда неприхотливая «деревенщина» вкупе с непрерывной самоиронией.
Если б не любовь к тому, что подчас называется «жлобством», а на самом деле и есть русский народ, никогда б не создал свой хор Митрофан Ефимович Пятницкий, а пробивался бы в консерваторию к великому Рубинштейну. «Мужиковщиной» насквозь пропитано творчество Андрея Платонова. Мария Николаевна Мордасова - именно та самая воронежская «мужиковщина».
Вспомните наших земляков-телеведущих. Василий Михайлович Песков, многолетний ведущий «В мире животных» - уроженец Орлово Новоусманского района? Или Элеонора Валериановна Беляева, автор той самой любимой программы «Здоровье» - уроженка с. Рамонь. Их ведь любили не за высоколобую наукообразность, а как раз за простоту, доступность, душевность, близость к рядовому зрителю.
Актеры, выходцы из воронежской культурной среды - Станислав Садальский, Сергей Селин (Дукалис). Федор Добронравов («Сваты», 6 кадров, в Воронеже получил «путевку в жизнь») - прекрасно воронежский стиль воплотили в своих работах.
Называть Мандельштама воронежским поэтом - оскорбление и для Мандельштама, и для Воронежа. Мандельштам Воронеж ненавидел, а памятник ему есть. Бунин прожил в Воронеже до трех лет, а памятник ему есть. Высоцкий, Есенин и Пушкин к Воронежу не имеют отношения, а памятники им стоят.
Отсутствие памятника Хою - следствие закомплексованности воронежской элиты. «Своего» - стесняемся, а «чужим» европейским не владеем. И мучаемся, как колхозник в опере.