Особенности национального телевещания
Я тут подумал: одна из основных особенностей российской информационной среды в том, что события внутренней политики она привыкла объяснять нарочито сложно - тут тебе и обилие имён, и конспирология, и большой набор исторических контекстов, без которых, якобы, невозможно понять, почему на заправках бензин дорожает, а на прилавках сыра нет.
И в то же время, события внешней политики описываются в ней нарочито карикатурно, двухмерно и просто - Обама не захотел, Меркель обиделась, тыр-пыр, трое с боку...
Насколько я понимаю, ситуация эта достаточно исключительная.
По моим наблюдениям в американской и европейской прессе всё наоборот: события внутренней жизни страны так или иначе всегда стараются свести к набору простейших суждений, из которых явственно следует, кто виноват и что делать. И в то же время макрополитика там - прерогатива головастых снобов, готовых вникать и вчитываться в её перипетии, до которых простому обывателю и дела нет.
Если всё обстоит так, как я описал, меня больше всего занимает в этой ситуации фигура потребителя информации. Ведь это он изначально соглашается, чтобы описание его жизни превращали в ребус, а картину внешнего мира сводили до уровня проекции детского диафильма.
И в то же время, события внешней политики описываются в ней нарочито карикатурно, двухмерно и просто - Обама не захотел, Меркель обиделась, тыр-пыр, трое с боку...
Насколько я понимаю, ситуация эта достаточно исключительная.
По моим наблюдениям в американской и европейской прессе всё наоборот: события внутренней жизни страны так или иначе всегда стараются свести к набору простейших суждений, из которых явственно следует, кто виноват и что делать. И в то же время макрополитика там - прерогатива головастых снобов, готовых вникать и вчитываться в её перипетии, до которых простому обывателю и дела нет.
Если всё обстоит так, как я описал, меня больше всего занимает в этой ситуации фигура потребителя информации. Ведь это он изначально соглашается, чтобы описание его жизни превращали в ребус, а картину внешнего мира сводили до уровня проекции детского диафильма.