Как я спасал друга-гея
Мой добрый друг Василий - гей.
Я узнал об этом года три назад из его публикации в соцсети. Этот факт он упомянул мельком, рассказывая о каком-то бытовом событии, а я заметил. Может быть, такие виртуальные каминг-ауты случались с ним и раньше, просто мне не попадались на глаза.
Сначала это открытие вообще никак не повлияло на наше общении - ну, нет у меня привычки обсуждать с близкими свою и их личную жизнь. Потом, когда в СМИ началась истерия вокруг этой темы, мы неожиданно часто стали хохмить про разницу наших ориентаций: то я его гейским лобби попрекну, то он театрально пожалеет меня - ограниченного женоложца. Всё это виделось нам безобидным и весёлым, пока однажды Василий не сказал, что ему стал названивать с угрозами отец нового возлюбленного. И попросил совета. В тот же вечер совет собрался у меня на кухне за чайником чая. По патриархальной традиции говорили в основном мужчины, а моя девушка просто сидела рядом с нашим другом и по-бабьи его жалела.
История оказалась точным воплощением потаённых кошмаров депутата Милонова.
Месяца три назад Василий - не последний человек в московской арт-тусовке - выступал на каком-то творческом семинаре для молодежи с рассказом о своей работе. В конце вечера к нему с уточняющими вопросами подошел юный Адонис из Бирюлёво, который признался, что мечтает по окончании школы делать то же, что и мой друг. После этого какое-то время они переписывались в соцсетях на темы дизайна и искусства, потом стали ходить по кофейням, в кино...
Всё, как у всех, в общем...
Восемнадцатилетие мальчика настигло их ещё на букетно-конфетной стадии...
В этом месте по канонам декаданса должна появиться цитата: «Милостивые государыни, чуткие госпожи присяжные: он даже не был его первым любовником!» или что-то похожее из Набокова. Но мы в своём разговоре не дошли до таких подробностей. Могу лишь сказать, что между ними случился роман, который совпал по времени с поступлением мальчика на учёбу в профильный творческий ВУЗ.
И всё было хорошо в этом креативном раю, пока мама Адониса не зашла с ревизией в компьютер сына и не открыла на сайте ВКонтакте его переписку с новым другом...
Переписка не оставляла ни малейшего шанса на сомнения: влюбленные, будучи тонкими эстетами, общались между собой, разумеется, в основном матом, чередуя анонсы разнообразных биеннале ссылками и скриншотами из тематического порно с характерными комментариями.
Мать впала в ужас: она прозрела. Её кровиночку - нежный невинный цветок - пытался утащить в бездну страшный демон порока. Она тут же забила во все колокола и отправилась поднимать отца на спасение чада.
Здесь необходимо сделать отступление и сказать пару слов про семью, в которой жил Адонис. Он рос единственным сыном при деспотичной матери и трудяге-отце в типовом доме на окраине столицы. Папа чем-то торговал, мама постоянно его за что-то журила: крошка-сын, евроремонт и возможность раз в четыре года менять автомобиль были в этой семье основными поводами для гордости. В сыне оба родителя не чаяли души и между собой распланировали его жизнь уже до глубокой старости. И тут такое!
Начали они с того, что на пару выбили из парня всю правду: адреса, телефоны, пароли, явки... Потом стали пытаться быстро всё исправить.
По русской традиции в критической ситуации мать выбрала роль хорошего следователя, предоставив отцу возможность быть плохим полицейским. (Если судить по жизненным позициям, им было бы логичнее поступить ровно наоборот). Она стала убеждать сына, что это всё - наваждение и неправда, в то время как отец принялся прогонять злого демона Василия. Бедолага не придумал ничего лучшего, как заняться телефонным терроризмом.
С этого момента в айфоне Василия дважды в день стали раздаваться характерные монологи: «Если ты, педр...ла злоеб..., к моему сыну... ещё на метр... Я тебя, б..., ..., ..., ...!!!» Параллельно мальчик рыдал в мессенджере и говорил, что любит, и как ему плохо и страшно. Ну и, разумеется, случилось это всё в разгар командировки, когда мой друг был в Америке. Первый разговор с отцом состоялся чуть ли не в стенах галереи Гуггенхайма.
Конечно, всё это было очень неприятно и страшно. Причём страх, очевидно, испытывали оба. Отец думал, что ввязывается в бой со всем мировым закулисьем, Василий, подходя к подъезду дома, заимел привычку озираться и всматриваться в гопников, пытаясь отличить пришлых от местных.
А тут ещё по Фейсбуку распространилось наставление старушки, пережившей Холокост: «если кто-то когда-нибудь будет говорить, что хочет вас убить - поверьте ему. Не ищите объяснений, почему на самом деле он имеет в виду совсем другое, не рассказывайте друг другу, что это просто какая-то политика и другие игры. Просто поверьте. А дальше: можете - деритесь, не можете - бегите. Но главное - поверьте. Сразу...»
Василий морально был настроен драться. Он был уверен - правда на его стороне: совершеннолетние мальчики в России могут распоряжаться собственными телами по своему усмотрению, а вот угрожать убийством нашему гражданину безнаказанно не должен никто.
Боевой дух в нём всячески поддерживали американские друзья и коллеги: Вася - писали они - хватай свою ляльку и айда к нам! Мы на раз сделаем вам политическое убежище и часовое интервью у Опры Уинфри. После этого ты будешь работать у Мадонны или в Белом доме, а Адонис станет главным секс-символом российского гей-сопротивления.
Вот только ничего из этого Василию не хотелось. Ни в Америку, ни к ментам, ни сажать папу... Он думал только о том, как хорошо было раньше: вспоминал кофейни, кино, умные и откровенные разговоры... Свой интимный креативный раёк... Грустный, он не мог думать ни о чём другом и почти забросил работу.
- Друг, - спросил я, прихлёбывая чай - а чего хочет мальчик?
Этот вопрос поставил Василия в тупик.
Я пояснил:
- Адонис в этой ситуации такой же равноправный участник, как и ты.
Чего хочет он? Он готов бросить всё, бежать от тиранов-родителей, чтобы жить вместе с тобой, обеспечивая тебе личное и творческое счастье? Если да, я сейчас же отправлю за ним машину, мы спрячем его от родных на конспиративной квартире, пока ты обустроишь вам новое гнездо, чтобы жить там долго и счастливо.
Выяснилось, ни к чему такому мальчик не готов. Оказалось, он ни разу не ощущает себя верным оруженосцем нашего гения-друга, наоборот, строит в жизни свой собственный путь: лекции не прогуливает, на богемных тусовках Василия не сопровождает и, вообще, готов общаться с интересом лишь на темы, которые могут пригодиться ему в учёбе. В скандале с родителями мальчик занял позицию пассивного наблюдателя...
Слово за слово, во мне стало крепнуть ощущение, что это - просто хитрая малолетняя сучка (которые все одинаковые вне зависимости от пола), использует двух взрослых мужиков - отца и любовника - чтобы разнообразить свой быт от скуки и поиметь от них побольше ништяков. Василий не нашел аргументов, чтобы меня опровергнуть.
Я продолжил:
- Знаешь что, старик, перестань вести себя как защитник Брестской крепости, который готовится умереть за свои идеалы. Здесь, явно, не тот случай. Ступай домой, садись работать. Захочет мальчик - сам к тебе прибежит, нет - пойдешь в Парк Горького и найдёшь себе ещё таких сотню.
- А как же злая мама? - растерянно спросил Василий.
- От мамы поставите себе мессенджер Телеграмм и заведёте привычку чатиться только в режиме автоматического уничтожения переписки. А мальчик пусть запишет тебя в листе контактов Василисой - и нет проблем.
Так они и поступили.
И знаете, всё наладилось: папа спокойно вернулся к своим делал, мама утихла.
Только один раз она строго спросила Адониса: Сережа, дай мне честное слово, что ты не гей и больше не будешь!
- Да, мама - послушно ответил Серёжа, переворачивая айфон экраном вниз - Я не гей и больше никогда не буду!
- Молодец! - похвалила мама сына и в качествен награды за исцеление подарила ему на следующий день ноутбук Макинтош для видеомонтажа.
Скоро влюбленные будут праздновать полтора года, как они вместе.
На днях Василий сказал, что готов, наконец, познакомить меня со своей зазнобой.
Он, конечно, очень волнуется, но, кажется, думает, что я ему чем-то помог...
Я узнал об этом года три назад из его публикации в соцсети. Этот факт он упомянул мельком, рассказывая о каком-то бытовом событии, а я заметил. Может быть, такие виртуальные каминг-ауты случались с ним и раньше, просто мне не попадались на глаза.
Сначала это открытие вообще никак не повлияло на наше общении - ну, нет у меня привычки обсуждать с близкими свою и их личную жизнь. Потом, когда в СМИ началась истерия вокруг этой темы, мы неожиданно часто стали хохмить про разницу наших ориентаций: то я его гейским лобби попрекну, то он театрально пожалеет меня - ограниченного женоложца. Всё это виделось нам безобидным и весёлым, пока однажды Василий не сказал, что ему стал названивать с угрозами отец нового возлюбленного. И попросил совета. В тот же вечер совет собрался у меня на кухне за чайником чая. По патриархальной традиции говорили в основном мужчины, а моя девушка просто сидела рядом с нашим другом и по-бабьи его жалела.
История оказалась точным воплощением потаённых кошмаров депутата Милонова.
Месяца три назад Василий - не последний человек в московской арт-тусовке - выступал на каком-то творческом семинаре для молодежи с рассказом о своей работе. В конце вечера к нему с уточняющими вопросами подошел юный Адонис из Бирюлёво, который признался, что мечтает по окончании школы делать то же, что и мой друг. После этого какое-то время они переписывались в соцсетях на темы дизайна и искусства, потом стали ходить по кофейням, в кино...
Всё, как у всех, в общем...
Восемнадцатилетие мальчика настигло их ещё на букетно-конфетной стадии...
В этом месте по канонам декаданса должна появиться цитата: «Милостивые государыни, чуткие госпожи присяжные: он даже не был его первым любовником!» или что-то похожее из Набокова. Но мы в своём разговоре не дошли до таких подробностей. Могу лишь сказать, что между ними случился роман, который совпал по времени с поступлением мальчика на учёбу в профильный творческий ВУЗ.
И всё было хорошо в этом креативном раю, пока мама Адониса не зашла с ревизией в компьютер сына и не открыла на сайте ВКонтакте его переписку с новым другом...
Переписка не оставляла ни малейшего шанса на сомнения: влюбленные, будучи тонкими эстетами, общались между собой, разумеется, в основном матом, чередуя анонсы разнообразных биеннале ссылками и скриншотами из тематического порно с характерными комментариями.
Мать впала в ужас: она прозрела. Её кровиночку - нежный невинный цветок - пытался утащить в бездну страшный демон порока. Она тут же забила во все колокола и отправилась поднимать отца на спасение чада.
Здесь необходимо сделать отступление и сказать пару слов про семью, в которой жил Адонис. Он рос единственным сыном при деспотичной матери и трудяге-отце в типовом доме на окраине столицы. Папа чем-то торговал, мама постоянно его за что-то журила: крошка-сын, евроремонт и возможность раз в четыре года менять автомобиль были в этой семье основными поводами для гордости. В сыне оба родителя не чаяли души и между собой распланировали его жизнь уже до глубокой старости. И тут такое!
Начали они с того, что на пару выбили из парня всю правду: адреса, телефоны, пароли, явки... Потом стали пытаться быстро всё исправить.
По русской традиции в критической ситуации мать выбрала роль хорошего следователя, предоставив отцу возможность быть плохим полицейским. (Если судить по жизненным позициям, им было бы логичнее поступить ровно наоборот). Она стала убеждать сына, что это всё - наваждение и неправда, в то время как отец принялся прогонять злого демона Василия. Бедолага не придумал ничего лучшего, как заняться телефонным терроризмом.
С этого момента в айфоне Василия дважды в день стали раздаваться характерные монологи: «Если ты, педр...ла злоеб..., к моему сыну... ещё на метр... Я тебя, б..., ..., ..., ...!!!» Параллельно мальчик рыдал в мессенджере и говорил, что любит, и как ему плохо и страшно. Ну и, разумеется, случилось это всё в разгар командировки, когда мой друг был в Америке. Первый разговор с отцом состоялся чуть ли не в стенах галереи Гуггенхайма.
Конечно, всё это было очень неприятно и страшно. Причём страх, очевидно, испытывали оба. Отец думал, что ввязывается в бой со всем мировым закулисьем, Василий, подходя к подъезду дома, заимел привычку озираться и всматриваться в гопников, пытаясь отличить пришлых от местных.
А тут ещё по Фейсбуку распространилось наставление старушки, пережившей Холокост: «если кто-то когда-нибудь будет говорить, что хочет вас убить - поверьте ему. Не ищите объяснений, почему на самом деле он имеет в виду совсем другое, не рассказывайте друг другу, что это просто какая-то политика и другие игры. Просто поверьте. А дальше: можете - деритесь, не можете - бегите. Но главное - поверьте. Сразу...»
Василий морально был настроен драться. Он был уверен - правда на его стороне: совершеннолетние мальчики в России могут распоряжаться собственными телами по своему усмотрению, а вот угрожать убийством нашему гражданину безнаказанно не должен никто.
Боевой дух в нём всячески поддерживали американские друзья и коллеги: Вася - писали они - хватай свою ляльку и айда к нам! Мы на раз сделаем вам политическое убежище и часовое интервью у Опры Уинфри. После этого ты будешь работать у Мадонны или в Белом доме, а Адонис станет главным секс-символом российского гей-сопротивления.
Вот только ничего из этого Василию не хотелось. Ни в Америку, ни к ментам, ни сажать папу... Он думал только о том, как хорошо было раньше: вспоминал кофейни, кино, умные и откровенные разговоры... Свой интимный креативный раёк... Грустный, он не мог думать ни о чём другом и почти забросил работу.
- Друг, - спросил я, прихлёбывая чай - а чего хочет мальчик?
Этот вопрос поставил Василия в тупик.
Я пояснил:
- Адонис в этой ситуации такой же равноправный участник, как и ты.
Чего хочет он? Он готов бросить всё, бежать от тиранов-родителей, чтобы жить вместе с тобой, обеспечивая тебе личное и творческое счастье? Если да, я сейчас же отправлю за ним машину, мы спрячем его от родных на конспиративной квартире, пока ты обустроишь вам новое гнездо, чтобы жить там долго и счастливо.
Выяснилось, ни к чему такому мальчик не готов. Оказалось, он ни разу не ощущает себя верным оруженосцем нашего гения-друга, наоборот, строит в жизни свой собственный путь: лекции не прогуливает, на богемных тусовках Василия не сопровождает и, вообще, готов общаться с интересом лишь на темы, которые могут пригодиться ему в учёбе. В скандале с родителями мальчик занял позицию пассивного наблюдателя...
Слово за слово, во мне стало крепнуть ощущение, что это - просто хитрая малолетняя сучка (которые все одинаковые вне зависимости от пола), использует двух взрослых мужиков - отца и любовника - чтобы разнообразить свой быт от скуки и поиметь от них побольше ништяков. Василий не нашел аргументов, чтобы меня опровергнуть.
Я продолжил:
- Знаешь что, старик, перестань вести себя как защитник Брестской крепости, который готовится умереть за свои идеалы. Здесь, явно, не тот случай. Ступай домой, садись работать. Захочет мальчик - сам к тебе прибежит, нет - пойдешь в Парк Горького и найдёшь себе ещё таких сотню.
- А как же злая мама? - растерянно спросил Василий.
- От мамы поставите себе мессенджер Телеграмм и заведёте привычку чатиться только в режиме автоматического уничтожения переписки. А мальчик пусть запишет тебя в листе контактов Василисой - и нет проблем.
Так они и поступили.
И знаете, всё наладилось: папа спокойно вернулся к своим делал, мама утихла.
Только один раз она строго спросила Адониса: Сережа, дай мне честное слово, что ты не гей и больше не будешь!
- Да, мама - послушно ответил Серёжа, переворачивая айфон экраном вниз - Я не гей и больше никогда не буду!
- Молодец! - похвалила мама сына и в качествен награды за исцеление подарила ему на следующий день ноутбук Макинтош для видеомонтажа.
Скоро влюбленные будут праздновать полтора года, как они вместе.
На днях Василий сказал, что готов, наконец, познакомить меня со своей зазнобой.
Он, конечно, очень волнуется, но, кажется, думает, что я ему чем-то помог...