В рубрике "Форточка Овертона": выставка в Москве расскажет как СССР угнетал евреев
Кураторы Анна Наринская и Катя Бочавар сочинили очередную выставку о главном в фирменной минималистской манере. Главные на этот раз евреи - выставка «Найди еврея» о тех, кто все десятилетия советской власти пытался убедить себя, что их нет.
По части минимализма авторы экспозиции в галерее на Солянке перещеголяли самих себя: выставка скупа на изображения настолько, что в каждой комнате невольно начинаешь придумывать, в каких декорациях-инсталляциях-объектах все это можно было бы решить, позволь ее создатели разгуляться фантазии. Комикс из жизни Рабиновича по мотивам анекдотов? Легко. Уголок интеллигентской квартиры с акцентом на Фейхтвангере, Эренбурге, Гроссмане? Зная, с каким вкусом к деталям Катя Бочавар мастерит эти уголки, можно не сомневаться, там было бы что разглядывать и узнавать. Истории отбывающих в Израиль, документированная хроника советского бюрократического ада? Тетрадки с рецептами, носы, прапрадедовы талесы и лапсердаки, если что-то подобное чудом где-нибудь могло сохраниться?
Стоит проделать в уме это упражнение и представить все, чем такая выставка могла бы быть, чтобы оценить силу редуцирующего жеста, предъявленного авторами: выставка о тех, кого нет, говорит языком отсутствия, пустоты. Здесь нет ничего, кроме букв. Буквы - кириллические, но как будто не до конца уверенные, что они именно кириллица, - на стенах в коридоре от пола до потолка: имена, десятки немыслимых еврейских имен, по большей части совсем чужих сегодняшнему уху. Похоже на Умшлагплац в Варшаве - те же имена от земли до неба на площади, откуда варшавских евреев отправляли в Треблинку. Это и есть главная тема советского еврейства после войны - невозможность впрямую назвать себя детьми Катастрофы и на этом знании выстроить себя, вытеснение трагедии в коридор, в чулан, в подсознание, в немоту, в отсутствие.
Речь именно о двойном небытии: тоталитаризмы XX века отняли у евреев Советского Союза не только предков, но и язык говорения об этих предках и том, что с ними стало; их, советских евреев, заставили произвести авторедукцию, убедить себя и окружающих, что их с их трагедией нет. Вот она, новая еврейская правда: все еврейское по-прежнему - язык и все еврейское теперь - немота. На визуальном языке (художественное решение выставки - Игорь Гурович) этот парадокс переведен в цвет: все пространство коридоров с именами и комнат с кураторским текстом черно-белое - книжное, канцелярское, невыносимое, вопящее, пустое, немое. Единственное, к чему в этой пустоте можно прикоснуться пальцами, - тоже слова: анекдоты о Каце с Рабиновичем, нарезанные на полоски и сгруженные в углу одной из комнат. Как ботинки, как очки, как чемоданы вместо живых Кацев и Рабиновичей - еврейское теперь еще и в том, чтобы никогда не быть до конца свободным от таких перекличек.
Авторы экспозиции о трагедии не говорят, они как раз рассказывают анекдоты и собирают слухи: на Новом Арбате пять домов-книжек - известно, чья культура стоит на Пятикнижии; волк в «Ну, погоди!» забирается в гробницу Рамзеса II - а фараон-то евреям пусть в открытую и не благоволил, но ведь дочь его вырастила Моисея; и в «Бриллиантовой руке» синагога; и у кота Леопольда в биографии не все чисто; Брежнева, и того, в могилу уронили со стуком - ясное дело, караим, караимы всегда так хоронят. Евреи, которых как бы нет, - общий советский фантом, с этим наличествующим отсутствием массовое сознание справляется как может, переплавляя его в байки и анекдоты. Точнее будет сказать, сам анекдот превращая в язык трагедии - за неимением другого.
Черно-белая логика ведет к финальной метаморфозе: в последней комнате на наших глазах буквами становятся люди - огромными буквами, трепещущими, вспыхивающими на стене, требующими, как каждая священная буква, озарения и разгадки. Улицкая и Хазанов, Пинхасов и Гельман-старший то застывают на черно-белых экранах, точно как буквы слева и справа, то обретают голос и цвет и начинают наконец говорить о своем еврейском. Единственный цветовой удар во всей многокомнатной экспозиции работает как огненные письмена на стене Валтасара: произнесенное взывает к весам судьбы, к истинной мере вещей, к языку, который назовет легкое легким и тяжелое тяжелым.
Хотя говорить, кажется, они собирались совсем не о том.
Текст публикуется в авторской редакции.
* * *
Выставка была создана при поддержке Российского еврейского конгресса: она стала одним из победителей Первого конкурса грантов РЕК на развитие музейных и выставочных проектов в области еврейской культуры.
https://www.colta.ru/articles/art/25406-elena-rybakova-vystavka-naydi-evreya