Династия русофобов
В продолжение "Про убогий клоачный русский язык в этой стране" и Раскрываем тему.
Уважаемый филолог Гасан Гусейнов, доктор философских наук, защитил свою кандидатскую диссертацию в 1979 году, докторскую же - в 2002. Но родословная борца гораздо интереснее 23 лет активных исследований глубин филологии.
Отец - писатель Чингиз Гусейнов (род. 1929), мать - переводчица Марина Давыдовна Гринблат (1932-1991). Дочь - историк Дина Гусейнова (род. 1981).
Гусейнов, Чингиз Гасан оглы, профессор филологического факультета МГУ, с 2014 года проживает в Израиле
Статья о Чингизе по поводу переезда в Израиль:
- Главным стимулом в моей работе всегда было чувство протеста, - заметил Гусейнов. - Так было с романом «Магомед, Мамед, Мамиш», написанном вначале на азербайджанском языке. Герой романа не понимает, не приемлет ненормальных, уродливых, по сути, мафиозных отношений и правил, которые царят в обществе, окружающем его. Он внутренне протестует против родовых, клановых устоев, оскорбляющих человеческое достинство. Его протест трагичен и фантасмагоричен. Но это трагедия катарсиса, очищения.
На родине писателя, в Азербайджане роман, понятное дело, в те годы напечатан не был. Тогда Гусейнов из чувства протеста перевел его на русский язык, и в Москве не без труда «Магомед…» был опубликован в журнале «Дружба народов», а затем вышел отдельной книгой, которая ныне переведена на многие языки и стала бестселером.
- Если бы я надумал писать что-то об Израиле, - заметил Чингиз Гусейнов, - то непременно выступил бы против мира, который очень несправедлив к Израилю. Евреи, иудаизм, Государство Израиль столько дали народам мира, что люди Земли должны быть в вечном долгу перед еврейским народом.
Дочка "проффессора филологии" Гасана тоже жжёт:
С точки зрения российской специфики, очень интересно рассмотреть транснациональную историю не как совсем новое явление, а как некоторое критическое пересмотрение советского опыта. То есть у нас в каком-то смысле уже один раз была транснациональная история, подкованная идеологией марксизма-ленинизма. Хорошо, конечно, что мы отошли от этих узких идеологических рамок, где единственными транснациональными деятелями истории оказываются буржуазия и пролетариат как абстракции гораздо более сложного процесса взаимодействия групп и ассоциаций. Но полностью отказываться от марксистской точки зрения на историю, мне кажется, было бы неразумно, учитывая возможность освещать с их помощью современные глобализационные процессы. Именно такой анализ, который совмещает культурное понимание нации с экономическим пониманием развития обществ и возможности личности развиваться в этих обществах, дает полное представление об интересах человека, как субъекта, который стремится к самореализации, и в политическом смысле, и в индивидуальном смысле. Он позволит проследить, насколько этот интерес совпадает с идеологическими конструкциями, которые ему навязываются разными предприятиями, государствами, близкими, и так далее. То есть мы уже не рассматриваем человека как брошенного в определенную нацию и связывающего свою судьбу с судьбой этой нации. Мы подразумеваем, что человек рождается изначально свободным. То, что он родился в этой стране, а не в той стране, с точки зрения этой его свободной конституции - явление достаточно случайное, и вопрос в том, как он будет себя дальше вести, как он будет смотреть на свою историю.
Уважаемый филолог Гасан Гусейнов, доктор философских наук, защитил свою кандидатскую диссертацию в 1979 году, докторскую же - в 2002. Но родословная борца гораздо интереснее 23 лет активных исследований глубин филологии.
Отец - писатель Чингиз Гусейнов (род. 1929), мать - переводчица Марина Давыдовна Гринблат (1932-1991). Дочь - историк Дина Гусейнова (род. 1981).
Гусейнов, Чингиз Гасан оглы, профессор филологического факультета МГУ, с 2014 года проживает в Израиле
Статья о Чингизе по поводу переезда в Израиль:
- Главным стимулом в моей работе всегда было чувство протеста, - заметил Гусейнов. - Так было с романом «Магомед, Мамед, Мамиш», написанном вначале на азербайджанском языке. Герой романа не понимает, не приемлет ненормальных, уродливых, по сути, мафиозных отношений и правил, которые царят в обществе, окружающем его. Он внутренне протестует против родовых, клановых устоев, оскорбляющих человеческое достинство. Его протест трагичен и фантасмагоричен. Но это трагедия катарсиса, очищения.
На родине писателя, в Азербайджане роман, понятное дело, в те годы напечатан не был. Тогда Гусейнов из чувства протеста перевел его на русский язык, и в Москве не без труда «Магомед…» был опубликован в журнале «Дружба народов», а затем вышел отдельной книгой, которая ныне переведена на многие языки и стала бестселером.
- Если бы я надумал писать что-то об Израиле, - заметил Чингиз Гусейнов, - то непременно выступил бы против мира, который очень несправедлив к Израилю. Евреи, иудаизм, Государство Израиль столько дали народам мира, что люди Земли должны быть в вечном долгу перед еврейским народом.
Дочка "проффессора филологии" Гасана тоже жжёт:
С точки зрения российской специфики, очень интересно рассмотреть транснациональную историю не как совсем новое явление, а как некоторое критическое пересмотрение советского опыта. То есть у нас в каком-то смысле уже один раз была транснациональная история, подкованная идеологией марксизма-ленинизма. Хорошо, конечно, что мы отошли от этих узких идеологических рамок, где единственными транснациональными деятелями истории оказываются буржуазия и пролетариат как абстракции гораздо более сложного процесса взаимодействия групп и ассоциаций. Но полностью отказываться от марксистской точки зрения на историю, мне кажется, было бы неразумно, учитывая возможность освещать с их помощью современные глобализационные процессы. Именно такой анализ, который совмещает культурное понимание нации с экономическим пониманием развития обществ и возможности личности развиваться в этих обществах, дает полное представление об интересах человека, как субъекта, который стремится к самореализации, и в политическом смысле, и в индивидуальном смысле. Он позволит проследить, насколько этот интерес совпадает с идеологическими конструкциями, которые ему навязываются разными предприятиями, государствами, близкими, и так далее. То есть мы уже не рассматриваем человека как брошенного в определенную нацию и связывающего свою судьбу с судьбой этой нации. Мы подразумеваем, что человек рождается изначально свободным. То, что он родился в этой стране, а не в той стране, с точки зрения этой его свободной конституции - явление достаточно случайное, и вопрос в том, как он будет себя дальше вести, как он будет смотреть на свою историю.