Про шведский
Примерно в середине поездки выяснилось, что восприятие шведского у меня и у Витьки радикально разное.
Это не должно было меня удивить. Шведский учила я, а не Витька. Но у меня срабатывал обратный синдром Даннинга-Крюгера. Я прекрасно видела и ощущала, что до шведского как до родного мне очень далеко. Я легко читаю вывески и рекламу, но уже блок текста на входе в бассейн мне пришлось пропускать через гугл-переводчик. Говорю очень топорно, по слову за раз, никакой певучести. Из-за этого возникало ощущение, что пусть я со шведским и знакома, но очень поверхностно, и разница между мной и Витькой должна быть незначительной.
Как бы не так.
Для Витьки мир окружающих надписей был полной абракадаброй. У меня-то срабатывало разбивание на блоки, и даже в длинных неудобоваримых названиях я могла найти знакомые корни, которые позволяли определить, что перед нами: прачечная, клиника или ресторан. У Витьки этого не происходило, и любое длинное слово воспринималось как один неподъёмный иероглиф. Мы обнаружили это, когда я в автобусе указала ему на табло, предлагая посмотреть, когда будет наша остановка, а он признался, что не может отличить нашу улицу от остальных в списке, если не видит начальную букву (U - Utlandagatan).
Когда я общалась со шведками в Торонто, я лучше говорила и писала, чем понимала на слух. В Швеции всё наоборот. Я лучше понимаю устную речь, чем говорю. Возможно, дело в том, что в Торонто всё привычное, и единственным незнакомым элементом в общении со шведками был язык. В Швеции внимание уходит на впитывание сигналов из окружения, и на синтез фраз не остаётся фокуса.
А понимание устной речи - вещь полезная, когда едешь в поезде, а машинист объявляет на шведском: “Ваш вагон в Готенберг теперь не идёт, пересаживайтесь в другой”. Или стоишь на платформе, куда нас высадили после встречи с оленем, ждёшь поезда на замену, а из динамиков доносится: “Поезд подадим на платформу 1”, хотя обещали на платформу 4. (Это я вам не все приключения по дороге из Мальмё рассказала.)
Так что есть, есть польза от Дуолинго, и большая. Я опознаю слова, про которые никогда бы не подумала, что их запомню. Типа “страховка”, "альпийский луг" или "исчезни!". И - в качестве забавного побочного эффекта - я впервые в жизни получаю удовольствие от чтения рекламы.
Это не должно было меня удивить. Шведский учила я, а не Витька. Но у меня срабатывал обратный синдром Даннинга-Крюгера. Я прекрасно видела и ощущала, что до шведского как до родного мне очень далеко. Я легко читаю вывески и рекламу, но уже блок текста на входе в бассейн мне пришлось пропускать через гугл-переводчик. Говорю очень топорно, по слову за раз, никакой певучести. Из-за этого возникало ощущение, что пусть я со шведским и знакома, но очень поверхностно, и разница между мной и Витькой должна быть незначительной.
Как бы не так.
Для Витьки мир окружающих надписей был полной абракадаброй. У меня-то срабатывало разбивание на блоки, и даже в длинных неудобоваримых названиях я могла найти знакомые корни, которые позволяли определить, что перед нами: прачечная, клиника или ресторан. У Витьки этого не происходило, и любое длинное слово воспринималось как один неподъёмный иероглиф. Мы обнаружили это, когда я в автобусе указала ему на табло, предлагая посмотреть, когда будет наша остановка, а он признался, что не может отличить нашу улицу от остальных в списке, если не видит начальную букву (U - Utlandagatan).
Когда я общалась со шведками в Торонто, я лучше говорила и писала, чем понимала на слух. В Швеции всё наоборот. Я лучше понимаю устную речь, чем говорю. Возможно, дело в том, что в Торонто всё привычное, и единственным незнакомым элементом в общении со шведками был язык. В Швеции внимание уходит на впитывание сигналов из окружения, и на синтез фраз не остаётся фокуса.
А понимание устной речи - вещь полезная, когда едешь в поезде, а машинист объявляет на шведском: “Ваш вагон в Готенберг теперь не идёт, пересаживайтесь в другой”. Или стоишь на платформе, куда нас высадили после встречи с оленем, ждёшь поезда на замену, а из динамиков доносится: “Поезд подадим на платформу 1”, хотя обещали на платформу 4. (Это я вам не все приключения по дороге из Мальмё рассказала.)
Так что есть, есть польза от Дуолинго, и большая. Я опознаю слова, про которые никогда бы не подумала, что их запомню. Типа “страховка”, "альпийский луг" или "исчезни!". И - в качестве забавного побочного эффекта - я впервые в жизни получаю удовольствие от чтения рекламы.