Pinery Provincial park
Пайнери - особенный парк. Особенно это заметно после того, как побываешь в паре-тройке десятков других парков. Казалось бы, в чем разница? Деревья и есть деревья, вода и есть вода. А разница огромна. В Пайнери уютно. Там любой уголок пейзажа - хоть тропинка вдоль шоссе, хоть лужок возле парковки - умиротворяет и годится на открытки. Говорю из опыта: я и по тропинке ходила, и у лужка сидела, дожидаясь, пока сын наловит кузнечиков, и любуясь вечерним небом.
Недавно Алероха спросил у Витьки: а помнишь, папа, мы делали костер и пекли сосиски? Мне тогда понравилось, хочу еще. Витька, который при слове “костер” теряет волю и загорается идеей, обрадовался и пообещал сыну мечту вотпрямскоро. В Пайнери вдоль речки есть мангалы. Я уточнила у служащих и выяснила, что бронировать их не надо, просто приезжай и жарь, что там у тебя. Только вы пораньше приезжайте, сказали служащие, а то мест может не хватить. Наоборот, мы приедем позже, ответила я, когда места уже освободятся.
В день пикника мы долго раскачивались и забыли банкетные принадлежности: тарелки, вилки, салфетки, скатерть на стол. Но сосиски были с нами, вдохновляя на смекалку и находчивость. Еще и со стоянкой повезло: отхватили место со спуском к воде.
Витька уехал добывать дрова, а дети поскакали на мостки. В воде под мостками их ждали рыбки. Те самые, с павлиньим отливом на плавниках и хвостах. Рыбки держались стайкой, повернувшись головами к мосткам. Они явно привыкли, что тут кормят.
Алероха вооружился ведерком. Вы же не думаете, что мечта о пикнике у мальчика единственная? У него много грез, стремлений, целей и хитропланов. В частности, он мечтает поймать и потрогать рыбку.
Охота с нахрапу результатов не дала: мальчик только поднял кучу брызг и распугал добычу. Дожидаясь, пока рыбки вернутся, я загуглила, что они едят. Оказалось, насекомых. Мы нашли дохлого жука и бросили его в воду. Насекомое поплыло, печально раскинув крылья… Бульк! И нет его. Рыбка хватанула.
Теперь уже Алероха переключился на охоту на корм для рыбок. Поймал муравья, скормил. Муравей пошел на ура, но его собратья ловились плохо. Витька поинтересовался, почему мы снуем по стоянке глаза в пол. Узнав ответ, он отвлекся от костра и сводил сына к дереву, облепленному гусеницами. Мальчик нагреб гусениц лопаткой в ведерко и помчался к рыбкам, а Витька вернулся к сосискам, напутствовав сына рассказать, сработало ли.
Рыбки подношение оценили, только бульки раздавались. Гусеницы на воде барахтаются, извиваются, сразу видно - добыча! Парочка гусениц непостижимым образом добрались до берега и спаслись. Но не все, не все.
Сын стал занят, но Алинке рыбки надоели. Девочка пожелала прогулку. Мы прошлись по тропинке, соединяющей стоянки, стараясь не слишком мешать другим отдыхающим. Сосны золотились под лучами уходящего солнца. В траве пестрели цветочки и грибочки. Над водой пролетела хищная птица. Возможно, тоже к нашим гусеницам.
Пока мы занимались этими увлекательными делами, Витька протопил мангал и позвал на обед. Фоток еды не будет, мы ее съели.
Из-за того, что приехали мы поздно, с пикником покончили близко к закрытию. Витька думал сразу уезжать. Я огорчилась, что не искупаюсь. Сошлись на середине: Витька с уставшей девочкой посидит в машине, а мы с Алерохой сгоняем на берег и окунемся. Как раз до десяти успеем.
Солнце уже село, оставив после себя лилово-розовое небо. Вода была спокойная-спокойная, почти без волн, и отражала это небо на манер витражного стекла. За день озеро прогрелось, заходить в воду было совсем не зябко. Воздух тоже радовал, только-только начиная терять дневное тепло. И это хорошо, потому что полотенце мы забыли тоже.
Как же все-таки здорово погружаться в вечернее озеро, чувствовать под ногами плотное песчаное дно, бултыхать ногами, разбивая гладкую сиреневую поверхность на сотню белых брызг и глядя, как взбаламученная вода успокаивается обратно. Если бы не Алероха, мы бы точно опоздали уехать вовремя, поскольку я увлеклась и забыла про хронометр. Но сын, хоть и катался в восторге у меня на закорках, хоть и плескался, поднимая тучи брызг, но диспозицию бдел и вытащил нас вовремя. Как раз успели переодеться и выехать, не нарушив правил.
До свиданья, Пайнери, до новых встреч.
Недавно Алероха спросил у Витьки: а помнишь, папа, мы делали костер и пекли сосиски? Мне тогда понравилось, хочу еще. Витька, который при слове “костер” теряет волю и загорается идеей, обрадовался и пообещал сыну мечту вотпрямскоро. В Пайнери вдоль речки есть мангалы. Я уточнила у служащих и выяснила, что бронировать их не надо, просто приезжай и жарь, что там у тебя. Только вы пораньше приезжайте, сказали служащие, а то мест может не хватить. Наоборот, мы приедем позже, ответила я, когда места уже освободятся.
В день пикника мы долго раскачивались и забыли банкетные принадлежности: тарелки, вилки, салфетки, скатерть на стол. Но сосиски были с нами, вдохновляя на смекалку и находчивость. Еще и со стоянкой повезло: отхватили место со спуском к воде.
Витька уехал добывать дрова, а дети поскакали на мостки. В воде под мостками их ждали рыбки. Те самые, с павлиньим отливом на плавниках и хвостах. Рыбки держались стайкой, повернувшись головами к мосткам. Они явно привыкли, что тут кормят.
Алероха вооружился ведерком. Вы же не думаете, что мечта о пикнике у мальчика единственная? У него много грез, стремлений, целей и хитропланов. В частности, он мечтает поймать и потрогать рыбку.
Охота с нахрапу результатов не дала: мальчик только поднял кучу брызг и распугал добычу. Дожидаясь, пока рыбки вернутся, я загуглила, что они едят. Оказалось, насекомых. Мы нашли дохлого жука и бросили его в воду. Насекомое поплыло, печально раскинув крылья… Бульк! И нет его. Рыбка хватанула.
Теперь уже Алероха переключился на охоту на корм для рыбок. Поймал муравья, скормил. Муравей пошел на ура, но его собратья ловились плохо. Витька поинтересовался, почему мы снуем по стоянке глаза в пол. Узнав ответ, он отвлекся от костра и сводил сына к дереву, облепленному гусеницами. Мальчик нагреб гусениц лопаткой в ведерко и помчался к рыбкам, а Витька вернулся к сосискам, напутствовав сына рассказать, сработало ли.
Рыбки подношение оценили, только бульки раздавались. Гусеницы на воде барахтаются, извиваются, сразу видно - добыча! Парочка гусениц непостижимым образом добрались до берега и спаслись. Но не все, не все.
Сын стал занят, но Алинке рыбки надоели. Девочка пожелала прогулку. Мы прошлись по тропинке, соединяющей стоянки, стараясь не слишком мешать другим отдыхающим. Сосны золотились под лучами уходящего солнца. В траве пестрели цветочки и грибочки. Над водой пролетела хищная птица. Возможно, тоже к нашим гусеницам.
Пока мы занимались этими увлекательными делами, Витька протопил мангал и позвал на обед. Фоток еды не будет, мы ее съели.
Из-за того, что приехали мы поздно, с пикником покончили близко к закрытию. Витька думал сразу уезжать. Я огорчилась, что не искупаюсь. Сошлись на середине: Витька с уставшей девочкой посидит в машине, а мы с Алерохой сгоняем на берег и окунемся. Как раз до десяти успеем.
Солнце уже село, оставив после себя лилово-розовое небо. Вода была спокойная-спокойная, почти без волн, и отражала это небо на манер витражного стекла. За день озеро прогрелось, заходить в воду было совсем не зябко. Воздух тоже радовал, только-только начиная терять дневное тепло. И это хорошо, потому что полотенце мы забыли тоже.
Как же все-таки здорово погружаться в вечернее озеро, чувствовать под ногами плотное песчаное дно, бултыхать ногами, разбивая гладкую сиреневую поверхность на сотню белых брызг и глядя, как взбаламученная вода успокаивается обратно. Если бы не Алероха, мы бы точно опоздали уехать вовремя, поскольку я увлеклась и забыла про хронометр. Но сын, хоть и катался в восторге у меня на закорках, хоть и плескался, поднимая тучи брызг, но диспозицию бдел и вытащил нас вовремя. Как раз успели переодеться и выехать, не нарушив правил.
До свиданья, Пайнери, до новых встреч.