Из невошедшего: Эмбер и Ристан глазами Ристана
Предыдущая глава тут. Оглавление тут.
***
Элдфаарская магическая школа стала первым зданием в столице, которое заставило принца замереть от восхищения.
Снаружи постройка впечатляла скорее высотой и толщиной стен. Ристан на своем веку повидал немало крепостей, но не мог бы перечислить и трех, которые бы выглядели солидней, чем эта школа. В ней можно было держать оборону против катапульт и метательных машин и не слишком при этом переживать.
Когда святая Эмбер провела его по залам, у принца просто отшибло дар речи. Он даже порадовался, что не попал сюда раньше, чем на аудиенцию к Джеймсу - иначе его мнение об императорском дворце испортилось бы окончательно. Как можно соглашаться на крикливую безвкусицу, если можно создать… такое? Ристан поймал себя на зависти к студентам, для которых окружающая тонкая красота являлась родным домом.
Пресловутая грибарня вынудила его поперхнуться и поспешно прижать к лицу надушенный платок, но волшебный вид стоил того, чтобы потерпеть ужасный запах. Ристану живо представился витраж по мотивам: ансамбль нереальных форм и ярких красок. На худой конец подрядить бы живописца написать картину. Ее можно было бы назвать “Эльфийский сад”, и никто бы не заподозрил подвоха.
Святая вроде бы не тяготилась его обществом и не торопилась вернуться к прерванным занятиям. Принц прилагал все усилия, чтобы расположить девушку к дальнейшей беседе. Того, что он узнал за это утро, с избытком хватило бы на два десятка подробных писем домой. Отец бывал щедр, когда получал интересные новости. И хотя у Ристана отпала надобность в подачках от родни, старые привычки отмирают тяжело.
За свои старания принц был вознагражден куда больше, чем рассчитывал. Он никак не ожидал, что святая в самом деле возьмется пересказывать ему в подробностях легендарный поход за драконом. Голова, и без того переполненная впечатлениями, плыла. Память, отшлифованная годами тренировок, сейчас отказывалась повиноваться. Принцу пришлось попросить у святой перо и пергамент, чтобы сохранить при себе хотя бы крупицы драгоценной информации.
Когда рассказ дошел до стычки со Стражами Руки в храме Дондарра, Эмбер так увлеклась, что изобразила сцену в лицах. Выхватив меч, она наглядно показала, как именно гигант теснил ее, пока не прижал к стене, а потом все то же еще раз, только со своей стороны. Закончив живописать эпизод, девушка приникла к горлышку кувшина с молоком, а Ристан обнаружил, что сидит, вжавшись спиной в спинку стула. Он знал, что у святой хватит сноровки, чтобы не задеть слушателя клинком и не отрезать ненароком чего лишнего. Но знать - это одно, а три фута острой стали, пронесшиеся прямо перед глазами - совсем другое.
Беседа свернула на любовный интерес рассказчицы (оказалось, рыжий аристократ знал какое-то средство от вампиров, о котором она забыла упомянуть) и принц перевел дух. Хотя бы в разговорах о делах сердечных Эмбер вела себя, как простая смертная. Щеки алеют, глаза блестят, голос прерывается - обычная влюбленная девушка.
История Аль-Ладина захватила внимание принца целиком. Он очень мало знал про гномов, хотя, разумеется, о них слышал. Ристан впал в еще больший ступор, когда понял, что святая не просто знает занятные байки о родине дгаргов, но еще и сама там побывала. Это не укладывалось в голове. Она так запросто рассказывала о том, как ученики Габриэля открыли старый портал, как оживили на той стороне высушенного в мумию куратора, как достали ключ, будто все это являлось повседневным, обыденным делом.
На этом этапе Ристан окончательно перестал отличать сказку от яви. Пергамент и перо валялись на столе, забытые. Принц сидел в здании, которое выстроил подгорный народ (выстроил только потому, подозревал Ристан, что святые повторили подвиг Аль-Ладина, проникнув на родину дгаргов и вернувшись обратно живыми) и слушал девушку, которая будто прибыла из другого мира. Рядом с ней было страшно и одновременно перехватывало дыхание. Каждое ее слово вовлекало слушателя в те приключения, которые являлись частью ее жизни. Похожее ощущение - дух свободы и перемен - возникало в присутствии императора, но тот все-таки был сдержанней в выражении своих эмоций.
Выйдя из ворот школы, принц, перед тем как сесть в экипаж, окинул взглядом обычную улицу, полную прохожих, попрошаек и торговцев. Ему показалось, что он просыпается от яркого, красочного, нереального сна.
(Продолжение следует...)
Фрагмент пресловутой грибарни:
(Картинка с Pinterest)
***
Элдфаарская магическая школа стала первым зданием в столице, которое заставило принца замереть от восхищения.
Снаружи постройка впечатляла скорее высотой и толщиной стен. Ристан на своем веку повидал немало крепостей, но не мог бы перечислить и трех, которые бы выглядели солидней, чем эта школа. В ней можно было держать оборону против катапульт и метательных машин и не слишком при этом переживать.
Когда святая Эмбер провела его по залам, у принца просто отшибло дар речи. Он даже порадовался, что не попал сюда раньше, чем на аудиенцию к Джеймсу - иначе его мнение об императорском дворце испортилось бы окончательно. Как можно соглашаться на крикливую безвкусицу, если можно создать… такое? Ристан поймал себя на зависти к студентам, для которых окружающая тонкая красота являлась родным домом.
Пресловутая грибарня вынудила его поперхнуться и поспешно прижать к лицу надушенный платок, но волшебный вид стоил того, чтобы потерпеть ужасный запах. Ристану живо представился витраж по мотивам: ансамбль нереальных форм и ярких красок. На худой конец подрядить бы живописца написать картину. Ее можно было бы назвать “Эльфийский сад”, и никто бы не заподозрил подвоха.
Святая вроде бы не тяготилась его обществом и не торопилась вернуться к прерванным занятиям. Принц прилагал все усилия, чтобы расположить девушку к дальнейшей беседе. Того, что он узнал за это утро, с избытком хватило бы на два десятка подробных писем домой. Отец бывал щедр, когда получал интересные новости. И хотя у Ристана отпала надобность в подачках от родни, старые привычки отмирают тяжело.
За свои старания принц был вознагражден куда больше, чем рассчитывал. Он никак не ожидал, что святая в самом деле возьмется пересказывать ему в подробностях легендарный поход за драконом. Голова, и без того переполненная впечатлениями, плыла. Память, отшлифованная годами тренировок, сейчас отказывалась повиноваться. Принцу пришлось попросить у святой перо и пергамент, чтобы сохранить при себе хотя бы крупицы драгоценной информации.
Когда рассказ дошел до стычки со Стражами Руки в храме Дондарра, Эмбер так увлеклась, что изобразила сцену в лицах. Выхватив меч, она наглядно показала, как именно гигант теснил ее, пока не прижал к стене, а потом все то же еще раз, только со своей стороны. Закончив живописать эпизод, девушка приникла к горлышку кувшина с молоком, а Ристан обнаружил, что сидит, вжавшись спиной в спинку стула. Он знал, что у святой хватит сноровки, чтобы не задеть слушателя клинком и не отрезать ненароком чего лишнего. Но знать - это одно, а три фута острой стали, пронесшиеся прямо перед глазами - совсем другое.
Беседа свернула на любовный интерес рассказчицы (оказалось, рыжий аристократ знал какое-то средство от вампиров, о котором она забыла упомянуть) и принц перевел дух. Хотя бы в разговорах о делах сердечных Эмбер вела себя, как простая смертная. Щеки алеют, глаза блестят, голос прерывается - обычная влюбленная девушка.
История Аль-Ладина захватила внимание принца целиком. Он очень мало знал про гномов, хотя, разумеется, о них слышал. Ристан впал в еще больший ступор, когда понял, что святая не просто знает занятные байки о родине дгаргов, но еще и сама там побывала. Это не укладывалось в голове. Она так запросто рассказывала о том, как ученики Габриэля открыли старый портал, как оживили на той стороне высушенного в мумию куратора, как достали ключ, будто все это являлось повседневным, обыденным делом.
На этом этапе Ристан окончательно перестал отличать сказку от яви. Пергамент и перо валялись на столе, забытые. Принц сидел в здании, которое выстроил подгорный народ (выстроил только потому, подозревал Ристан, что святые повторили подвиг Аль-Ладина, проникнув на родину дгаргов и вернувшись обратно живыми) и слушал девушку, которая будто прибыла из другого мира. Рядом с ней было страшно и одновременно перехватывало дыхание. Каждое ее слово вовлекало слушателя в те приключения, которые являлись частью ее жизни. Похожее ощущение - дух свободы и перемен - возникало в присутствии императора, но тот все-таки был сдержанней в выражении своих эмоций.
Выйдя из ворот школы, принц, перед тем как сесть в экипаж, окинул взглядом обычную улицу, полную прохожих, попрошаек и торговцев. Ему показалось, что он просыпается от яркого, красочного, нереального сна.
(Продолжение следует...)
Фрагмент пресловутой грибарни:
(Картинка с Pinterest)