Стояла Русская держава... (часть 17)
Глава семнадцатая
В ДВУХ ШАГАХ ОТ ПОБЕДЫ
29 и 30 июля 1916 г. полк Врангеля выдержал сражение с 43-м германским пехотным полком, усиленным артиллерией. Это было непросто: в Первую мировую войну по численности такой полк врага превосходил русский кавалерийский полк раза в три.
Нерчинцы удостоились благодарности от командира дивизии генерала Крымова: "… за доблестные действия, а флигель-адъютант полковник П. Н. Врангель, кроме того, и за умелое маневрирование и управление боем". Нерчинский полк Врангеля считался лучшим в Уссурийской дивизии.
После одного из боев, хмурой осенней ночью Врангель остановился на ночлег в одиноком охотничьем домике. Не успел барон заснуть, как снаружи послышался топот копыт. Возле хижины шумно спешивалась какая-то кавалерийская часть. Пётр Николаевич, накинув бурку, открыл дверь.
-Это что еще за орда прибыла? - окликнул гостей барон.
-Кто это говорит? -ответили вопросом на вопрос. Врангель назвал свою фамилию и чин. Прибывшими оказались конники Михаила Дроздовского, будущего белого генерала. Врангель любезно потеснился в своем, далеко не просторном, убежище…
Кроме дивизии, было создано шесть особых казачьих сотен, несших службу на территории войска вместо убывших на фронт частей и готовивших для них пополнение.
В сентябре в Карпатах выпал снег, замерзла вода. На западных склонах русские части вели настойчивые атаки на немецкие позиции, заняв район Дорны-Ватры. В эти бои пошла добровольцами даже одна из сотен Собственного Его Величества Конвоя из кубанских и терских казаков. С шестого по пятнадцатое сентября соседи уссурийцев, войска генерала Лечицкого, взяли в плен две с половиной тысячи немцев, четыре орудия, массу боеприпасов.
На южном фланге уссурийцев действовал 3-й Кавказский корпус, в котором служил офицером Михаил Дроздовский, и 3-й конный корпус графа Келлера, одной из дивизий которого, 1-й Донской, командовал генерал-майор Пётр Краснов.
Нужно отметить, что против казаков и костромских, ярославских мужиков австрийцы выставили лучшие горнострелковые части, хорошо знакомые с местностью. Они ставили в карпатских лесах капканы, мины на растяжках, из засад били снайперы.
Но русских сдержать не получалось. Высоты 1300, 1600 и более высокие постепенно очищались от противника, упорно оборонявшего узкие проходы в Семиградье и на Венгерскую равнину. Уссурийцы занимали горные вершины отдельными взводами, устраивались там по-своему и вели по противнику внизу прямо-таки снайперский огонь. Никакая артиллерия, никакие немецкие контратаки не могли выкурить из горных щелей героев-дальневосточников.
Полно вам, снежочки, на талой земле лежать,
Полно вам, казаченьки, горе горевать.
Оставим печаль-тоску во темном во лесу,
Будем привыкать да к буковинской стороне.
Казаки-казаченьки, не бойтесь ничего,
Есть у нас, казаченьки, крупа да и мука,
Кашицы наварим, мягких хлебов напечем,
Сложимся по денежке, за чарочкой пошлем.
Выпьем мы по чарочке - позавтракаем,
Выпьем по другой- разговор заведем,
Выпьем мы по третьей, с горя песню запоем.
Мы поем, поем про казачье житье,
Казачье житье, право, лучше всего:
У казака дом - черна бурочка,
Жена молодая - все винтовочка.
Отпусти, урядник, на винтовку поглядеть,
Чтоб моя винтовка чисто смазана была,
Чтоб она на оба ствол заряжена была.
Верный мой товарищ - конь горячий, вороной,
С песней разудалой мы пойдем на смертный бой.
Служба наша, службица, германская война,
Буйная головушка - казачая судьба!
…Оставив обоз верстах в десяти, казаки Врангеля выехали с носилками на вьюках искать раненых. Миновали по узкой глинистой тропинке лес на склоне высотки. Пару часов назад здесь шел бой, деревья были повалены снарядами, оставшиеся стоять изглодали пули и осколки. Полусгнивший бурелом в чаще густо увили горный плющ и дикий хмель.
Впереди часто били горные орудия, швейными машинами строчили пулеметы. Ушедшие на штурм следующей горы войска не успели подобрать всех раненых. Ходячие, опираясь на винтовки, ковыляли навстречу уссурийцам. Наскоро перевязав их и покормив, чем Бог послал, казаки углубились в чащу, искать тяжелораненых. Сделав по бурелому шагов пятьсот, наткнулись на следы лесного боя. Головой под сваленной елью лежал убитый немец, за ним - несколько русских солдат. В гуще бурелома стоял, проколотый штыком, мертвый венгр, так и окоченевший. Здесь нашли живого русского, потом еще одного и троих немцев, всех без сознания. За час спасли одиннадцать человек - своих и врагов…
Над горным лесом, свистя и шипя, летели снаряды. Шрапнель рвалась высоко, обрубая сучья и ветки, устилая ими землю. Хлопались в деревья винтовочные пули на излете. Другая партия ходячих раненых предупредила казаков, что дальше не пройти. Кони дрожали и прядали в стороны. Лес наполнялся едким дымом сгоревшего тола.
Оставив носилки и санитаров в лесу, уссурийцы все же выглянули из чащи на горный склон. По гребню ложились гранаты, поднимая столбы земли и облака дыма, корчуя деревья. Шрапнель рвалась, образуя над вражескими позициями правильные рядки дыма.
Русская пехота карабкалась выше и выше, падали в пропасть убитые, их место занимали новые бойцы. И вдруг умолкли пушки, и громкое «Ура!» возвестило о победе…
Через несколько дней в горах пошел снег и дороги окончательно испортились.
Австрийские горные части встречались все реже, против казаков Врангеля «работали» немцы, венгры и турки. Казаки турок уважали: «дерутся, как львы, в плен не идут и сами не берут. А мадьяры да немцы жиже, скорей измочаливаются».
В конце осени шестнадцатого уссурийцы, в основном, ходили в поиски и брали «языков» к западу и югу от горы Ботощу.
Жить врангелевцам, кроме землянок и окопов, было негде. Сёла в Карпатах и так редки, а враги, отходя, жгли их и эвакуировали население. Питались, в основном, хлебом да чаем.
По снегу спускались в долины, переходили вброд разлившиеся бурные реки. Были утонувшие - их сразу уносила вода. На кручи казаки взбирались под градом разрывных пуль - преступного оружия! - другими немцы в шестнадцатом почти не стреляли.
Горная артиллерия совершала чудеса, поспевая вовремя. А в рукопашных любителей запрещенных боеприпасов живыми не брали, и начальство за это не ругало…
После освобождения Буковины от австро-венгров Уссурийская дивизия была сменена пехотными частями и выведена в район Радауца.
В середине ноября Крымов вызвал Врангеля к себе.
-Петр Николаевич, хочу вас обрадовать… За вашу лихую атаку 22 августа нерчинцы награждены шефством Цесаревича Алексея. Вы же понимаете, что придется ехать в столицу, представляться юному Шефу…
-Два месяца только не был в Петербурге, после ранения… Думаю подарок сделать Его Высочеству, - улыбнулся барон. - Есть у нас забайкальский конёк, совсем маленький, очень спокойный, даже мальчику будет впору.
-Выбрать офицеров для депутации будет сложновато,-задумался Крымов. - У вас же все герои, один к одному, спортсмены, наездники… Один Семенов чего стоит - четырнадцать наград! А подъесаул Унгерн-Штернберг? Солдатский крест еще за японскую кампанию, здесь - второй, Георгиевское оружие, к есаулу представлен!
-Тип из романов Луи Буссенара… Лих и удачлив, но на офицера не слишком-то похож, на партизана скорее. Полное презрение к устоям цивилизации и любым удобствам. Впрочем, в рейдах по тылам незаменим. Но склонен к дебошам и жесток, как давыдовский Фигнер.
Посовещавшись, одобрили кандидатуры старшего полковника Маковкина, потерявшего в бою глаз, есаула Кудрявцева и сотника Влескова, полкового адъютанта. Врангель выезжал в столицу первым и ждал остальных.
…Атмосфера в столице, по наблюдению барона, все ухудшалась. В рабочей среде и в тыловых воинских частях велась планомерная, предательская, разрушительная работа. В эти дни Ленин напишет в 56-м номере «Социал-Демократа»:
«Пролетариат, или, по крайней мере, его лучшие элементы… настроен против защиты отечества. Мы предлагаем пролетариям и эксплуатируемым всех воюющих стран… отвергнуть защиту отечества… поражение царизма, полный военный разгром есть меньшее зло во всяком случае…»
А ведь свободы и народного единства в царской России было куда больше, чем в том «новом мире», который вечные бунтари мечтали завоевать кровью собственного народа.
Скоро, уже в декабре шестнадцатого, Генеральный Штаб разрешит почтовую переписку населения Империи с жителями временно оккупированных областей. К пересылке будут допускаться простые письма и открытки на русском, немецком (!), польском, литовском и латышском языках, а также пересылка документов и доверенностей!
Московский купеческий банк пожертвует полмиллиона рублей на нужды военного времени; из этой суммы половина поступит на постройку дома инвалидов войны, а остальные - на помощь беженцам. Третьего декабря в Москве проведут кружечный сбор на рождественские подарки латышским стрелкам в окопы.
Эх, и отблагодарят же они русских за милосердие…
Выступая в Государственной Думе, глава кадетской партии П.Н. Милюков договорился до того, что «уверенность в измене Родине (Царя и Царицы. Прим. А.В.) становится всеобщей… либо - круглые идиоты, либо изменники - выбирайте». Ему вторил депутат Шингарёв: «Если есть злая воля, в которую верит страна, которая… готовит обстановку сепаратного мира, надо в это ударить, назвав это действие изменой!»
В Думе открыто цитировали… н е м е ц к и е г а з е т ы, говорившие о «заседаниях в Ставке о возможностях сепаратного мира», указывая на источник - м о с к о в с к и е г а з е т ы!
Это возможно лишь в НЕВЕРОЯТНО СВОБОДНОЙ СТРАНЕ. Какой и была Российская Империя! Любопытно: будет ли, к примеру, американский Конгресс обвинять в преступлениях президента, опираясь на газеты Ирана?
Сколько же напишут потом о «разоренной войной России», «рухнувшей по вине Царя экономике»! Но рухнула она от иных причин, и мы об этом еще будем говорить. А в 1916 году, на третий год Великой Отечественной, ни о каких карточках на продукты даже не думали.
В Калужской губернии ведро молока стоило 80 копеек, а знакомые корреспондента «Московских Ведомостей» за сто рублей сняли на все лето второй этаж большой помещичьей усадьбы, причем в качестве премии получили от хозяев восемь мер картофеля и ежедневную крынку молока, а овощей с огорода - без счету…
…Царское Село, дачное место в 15 верстах на юг от Петрограда, расположено на возвышенности, увенчанной бело-голубым Екатерининским, или Большим, дворцом, детищем Растрелли, любимой резиденцией Екатерины Великой.
Неподалеку от него, в продолговатом парке, прорезанном маленькими искусственными озерами, возвышается, полускрытый деревьями, более аскетичный Александровский дворец, возведенный другим итальянским гением - Кваренги.
Красивое желтоватое здание в стиле «empire» архитектор украсил белыми колоннами и орнаментами. Дворец выходил фасадом на газон парка, а флигели - на большой двор с чугунными воротами на улицу. Император Николай II впервые ввел в него Свою Супругу, принцессу Аликс, в 1895-м году, и сделал его постоянной резиденцией после Кровавого воскресенья, случившегося по вине революционных провокаторов: силовым структурам стало известно, что в колоннах рабочих, шедших к Зимнему с иконами и хоругвями, прятались вооруженные террористы.
Император и Императрица жили в одном из дворцовых флигелей, на первом этаже, а Дети - на втором. В среднем корпусе и левом флигеле помещались парадные покои, противоположный флигель занимала свита, там же гостили коронованные особы. Комендантом дворца был генерал Воейков.
Наследник Цесаревич жил в двух комнатах: спальне и классной, Великие Княжны имели две спальни, где они жили по две и где стояли их кровати, туалетные и письменные столы. Делать втроем уроки Царским Детям было тесновато.
Через несколько дней по приезде, барон Врангель был назначен к Государю дежурным адъютантом.
В беседах с Верховным Главнокомандующим, возвышаясь над Ним, как башня, он не уставал поражаться феноменальной памяти Царя: говоря о Карпатском фронте, Государь вспоминал совершенно точно, в каких пунктах находилась Уссурийская дивизия в тот или иной день, причем эти бои происходили за полтора месяца до аудиенции, и занятый казаками участок на общем австрийском фронте имел, в лучшем случае, второстепенное значение… Белая парадная черкеска Врангеля пропахла душистыми папиросами Верховного.
В тот день во дворце обедали на половине Императрицы, где драпировки и мебельная обивка были из яркого английского ситца всевозможных оттенков лилового и фиолетового цвета. Под Её руководством старинные апартаменты ХVIII века приобрели вид комфортабельного английского дома: из комнат Детей убрали тяжёлую старую мебель и поставили простые кровати и туалетные столики лимонного дерева со скатертями веселых расцветок.
Государь с аппетитом ел жареного молочного поросенка с хреном и запивал его портвейном. Наследник буквально забрасывал Врангеля вопросами: какая в полку форма, какие лошади?
Императрица пробовала блюда без видимой охоты и казалась сильно утомленной. На щеках Государыни горели красные пятна. Врангеля безотчетно тревожило выражение Её усталых, видимо, воспаленных, глаз.
Впрочем, отдыхать Александре Феодоровне было некогда: поток раненых не уменьшался, были бесконечны и труды по поставкам в армию, а Комитет Великой Княжны Татьяны, помогавший жертвам войны, только в ноябре перечислил польским беженцам 228 тысяч рублей, сербским - 87 тысяч, а Латышскому Центральному Комитету (слово-то какое!) - 78 тысяч…
-Моему Обществу Здравниц из казны выделили десять миллионов четыреста тысяч рублей на постройку и оборудование тринадцати больниц, по одной в каждом военном округе, - рассказывала Александра Феодоровна барону, ни разу не переведя разговор на светские пустяки. - Там будут лечиться и воины, и беженцы из западных краев, и их близкие…
-Для Ваших трудов нет достойной награды, Ваше Величество, - тихо промолвил Врангель.
После обеда перешли в лиловую гостиную Императрицы, где пили кофе и просидели еще часа полтора.
-Расскажите, барон, каково санитарное состояние Вашей дивизии? - не уставала спрашивать венценосная сестра милосердия.-А посланные на фронт противогазы новой системы? Эффективны ли они?
-Раненых, своих и врагов, стараемся подбирать, где только можем. В наших местах газовых атак не было, Ваше Императорское Величество, только в Трансильванских Карпатах. Но разрывными пулями «дум-дум» немцы стреляют очень часто. А ведь они запрещены Гаагской конвенцией.
-Я перевязывала таких раненых, - помрачнела Государыня. - Раны тяжелейшие, буквально все изорвано… Когда видишь подобное, становится стыдно, что Я - тоже немка… Простите, дорогой барон. Как воюют ваши казаки? Когда конец этой войне?
-Уверен, что в наступающем году. В последних боях немцы сдавались целыми ротами, среди солдат много голодных, не видевших пищи по трое суток: их по приезде сразу бросали в бой… Пленные рассказывали, что в Германии женщины уже заменяют мужчин на самых тяжелых работах, таких, как сталепрокат.
-Нужно учесть, что в Германии население в несколько раз меньше российского, - вставил Верховный. - А потеряли враги не менее пяти миллионов человек.
-В армию взят каждый седьмой, местами - каждый пятый мужчина. В рейхе на уровне правительства предлагают уменьшить продовольственные пайки населения с 250 грамм муки до 200, а ведь это - норма лагеря военнопленных… Будьте уверены: в семнадцатом году - Победа!
-Дай Господь,-перекрестился Государь.
Назавтра было воскресенье, и Врангель сопровождал Царскую Семью к обедне. Церковь дворца, маленькая, расписанная в древнерусском стиле, была полна прихожан. Император молился спокойно, как бы отрешенно, что контрастировало с болезненно напряженным лицом Александры Феодоровны.
26 ноября, в день прославления Святого Георгия Победоносца, Врангель вместе с Царем отправился в Народный дом на праздник кавалеров ордена, куда приглашались все, награжденные крестом или почетным оружием. Громадная толпа героев - солдат и офицеров - заполняла театральный зал. Из госпиталей доставили на носилках тяжелораненых. Выпив чарку, поднесенную генерал-адъютантом принцем Ольденбургским, Государь провозгласил «ура» в честь защитников России.
После этого Наследнику подарили долгожданного конька и маленький мундирчик, а делегаты сфотографировались на память с Верховным Главнокомандующим.
Накануне этого пришла телеграмма от Крымова: уссурийцев перебрасывали в Румынию, где новоиспеченные союзники отходили по всему фронту. Собрав своих офицеров и казаков, находившихся в столице, Врангель выехал на передовую.
Покидая гостеприимный дворец, Петр Николаевич с удивлением отмечал, как странно щемит, будто хочет заплакать, его сердце, ничего, казалось бы, не страшившееся…
Больше он не увидит Императора живым. Но еще услышит зачитанный приказ, один из последних приказов Николая II по армии:
«Заключить ныне мир - значило бы не использовать плодов несказанных трудов ваших, геройские русские войска и флот. Труды эти, а тем более, священная память погибших на полях сражений доблестных сынов России, не допускают и мысли о мире до окончательной победы над врагом… Мир может быть дан врагу только после изгнания его из наших пределов…»
…По дороге всюду встречались следы неудачного вступления Румынии в войну. Эшелоны с ранеными, беженцами, разбитой техникой буквально загромождали тыл. За сутки на юг отправляли лишь один поезд, шедший буквально с остановками у каждого столба. Крыши вагонов, буфера, локомотивы были облеплены людьми.
Барон, его шесть офицеров и двадцать казаков с трудом получили два вагона второго и третьего классов. На станции Бырлат их неправильно прицепили - не в голову, а в хвост состава. Только эта ошибка спасла жизнь Врангелю и его людям: на перегоне, со скоростью 60 верст в час поезд врезался в эшелон, шедший на север…
Врангель выбрался из вагона, висевшего над насыпью. Передние вагоны горели, из-под обломков слышались стоны и плач…
До Фокшан добирались автомобилем. Шоссе и обочины запрудили обозы, толпы беженцев и колонны отступавших, разбитых румынских соединений.
Антон Васильев
В ДВУХ ШАГАХ ОТ ПОБЕДЫ
29 и 30 июля 1916 г. полк Врангеля выдержал сражение с 43-м германским пехотным полком, усиленным артиллерией. Это было непросто: в Первую мировую войну по численности такой полк врага превосходил русский кавалерийский полк раза в три.
Нерчинцы удостоились благодарности от командира дивизии генерала Крымова: "… за доблестные действия, а флигель-адъютант полковник П. Н. Врангель, кроме того, и за умелое маневрирование и управление боем". Нерчинский полк Врангеля считался лучшим в Уссурийской дивизии.
После одного из боев, хмурой осенней ночью Врангель остановился на ночлег в одиноком охотничьем домике. Не успел барон заснуть, как снаружи послышался топот копыт. Возле хижины шумно спешивалась какая-то кавалерийская часть. Пётр Николаевич, накинув бурку, открыл дверь.
-Это что еще за орда прибыла? - окликнул гостей барон.
-Кто это говорит? -ответили вопросом на вопрос. Врангель назвал свою фамилию и чин. Прибывшими оказались конники Михаила Дроздовского, будущего белого генерала. Врангель любезно потеснился в своем, далеко не просторном, убежище…
Кроме дивизии, было создано шесть особых казачьих сотен, несших службу на территории войска вместо убывших на фронт частей и готовивших для них пополнение.
В сентябре в Карпатах выпал снег, замерзла вода. На западных склонах русские части вели настойчивые атаки на немецкие позиции, заняв район Дорны-Ватры. В эти бои пошла добровольцами даже одна из сотен Собственного Его Величества Конвоя из кубанских и терских казаков. С шестого по пятнадцатое сентября соседи уссурийцев, войска генерала Лечицкого, взяли в плен две с половиной тысячи немцев, четыре орудия, массу боеприпасов.
На южном фланге уссурийцев действовал 3-й Кавказский корпус, в котором служил офицером Михаил Дроздовский, и 3-й конный корпус графа Келлера, одной из дивизий которого, 1-й Донской, командовал генерал-майор Пётр Краснов.
Нужно отметить, что против казаков и костромских, ярославских мужиков австрийцы выставили лучшие горнострелковые части, хорошо знакомые с местностью. Они ставили в карпатских лесах капканы, мины на растяжках, из засад били снайперы.
Но русских сдержать не получалось. Высоты 1300, 1600 и более высокие постепенно очищались от противника, упорно оборонявшего узкие проходы в Семиградье и на Венгерскую равнину. Уссурийцы занимали горные вершины отдельными взводами, устраивались там по-своему и вели по противнику внизу прямо-таки снайперский огонь. Никакая артиллерия, никакие немецкие контратаки не могли выкурить из горных щелей героев-дальневосточников.
Полно вам, снежочки, на талой земле лежать,
Полно вам, казаченьки, горе горевать.
Оставим печаль-тоску во темном во лесу,
Будем привыкать да к буковинской стороне.
Казаки-казаченьки, не бойтесь ничего,
Есть у нас, казаченьки, крупа да и мука,
Кашицы наварим, мягких хлебов напечем,
Сложимся по денежке, за чарочкой пошлем.
Выпьем мы по чарочке - позавтракаем,
Выпьем по другой- разговор заведем,
Выпьем мы по третьей, с горя песню запоем.
Мы поем, поем про казачье житье,
Казачье житье, право, лучше всего:
У казака дом - черна бурочка,
Жена молодая - все винтовочка.
Отпусти, урядник, на винтовку поглядеть,
Чтоб моя винтовка чисто смазана была,
Чтоб она на оба ствол заряжена была.
Верный мой товарищ - конь горячий, вороной,
С песней разудалой мы пойдем на смертный бой.
Служба наша, службица, германская война,
Буйная головушка - казачая судьба!
…Оставив обоз верстах в десяти, казаки Врангеля выехали с носилками на вьюках искать раненых. Миновали по узкой глинистой тропинке лес на склоне высотки. Пару часов назад здесь шел бой, деревья были повалены снарядами, оставшиеся стоять изглодали пули и осколки. Полусгнивший бурелом в чаще густо увили горный плющ и дикий хмель.
Впереди часто били горные орудия, швейными машинами строчили пулеметы. Ушедшие на штурм следующей горы войска не успели подобрать всех раненых. Ходячие, опираясь на винтовки, ковыляли навстречу уссурийцам. Наскоро перевязав их и покормив, чем Бог послал, казаки углубились в чащу, искать тяжелораненых. Сделав по бурелому шагов пятьсот, наткнулись на следы лесного боя. Головой под сваленной елью лежал убитый немец, за ним - несколько русских солдат. В гуще бурелома стоял, проколотый штыком, мертвый венгр, так и окоченевший. Здесь нашли живого русского, потом еще одного и троих немцев, всех без сознания. За час спасли одиннадцать человек - своих и врагов…
Над горным лесом, свистя и шипя, летели снаряды. Шрапнель рвалась высоко, обрубая сучья и ветки, устилая ими землю. Хлопались в деревья винтовочные пули на излете. Другая партия ходячих раненых предупредила казаков, что дальше не пройти. Кони дрожали и прядали в стороны. Лес наполнялся едким дымом сгоревшего тола.
Оставив носилки и санитаров в лесу, уссурийцы все же выглянули из чащи на горный склон. По гребню ложились гранаты, поднимая столбы земли и облака дыма, корчуя деревья. Шрапнель рвалась, образуя над вражескими позициями правильные рядки дыма.
Русская пехота карабкалась выше и выше, падали в пропасть убитые, их место занимали новые бойцы. И вдруг умолкли пушки, и громкое «Ура!» возвестило о победе…
Через несколько дней в горах пошел снег и дороги окончательно испортились.
Австрийские горные части встречались все реже, против казаков Врангеля «работали» немцы, венгры и турки. Казаки турок уважали: «дерутся, как львы, в плен не идут и сами не берут. А мадьяры да немцы жиже, скорей измочаливаются».
В конце осени шестнадцатого уссурийцы, в основном, ходили в поиски и брали «языков» к западу и югу от горы Ботощу.
Жить врангелевцам, кроме землянок и окопов, было негде. Сёла в Карпатах и так редки, а враги, отходя, жгли их и эвакуировали население. Питались, в основном, хлебом да чаем.
По снегу спускались в долины, переходили вброд разлившиеся бурные реки. Были утонувшие - их сразу уносила вода. На кручи казаки взбирались под градом разрывных пуль - преступного оружия! - другими немцы в шестнадцатом почти не стреляли.
Горная артиллерия совершала чудеса, поспевая вовремя. А в рукопашных любителей запрещенных боеприпасов живыми не брали, и начальство за это не ругало…
После освобождения Буковины от австро-венгров Уссурийская дивизия была сменена пехотными частями и выведена в район Радауца.
В середине ноября Крымов вызвал Врангеля к себе.
-Петр Николаевич, хочу вас обрадовать… За вашу лихую атаку 22 августа нерчинцы награждены шефством Цесаревича Алексея. Вы же понимаете, что придется ехать в столицу, представляться юному Шефу…
-Два месяца только не был в Петербурге, после ранения… Думаю подарок сделать Его Высочеству, - улыбнулся барон. - Есть у нас забайкальский конёк, совсем маленький, очень спокойный, даже мальчику будет впору.
-Выбрать офицеров для депутации будет сложновато,-задумался Крымов. - У вас же все герои, один к одному, спортсмены, наездники… Один Семенов чего стоит - четырнадцать наград! А подъесаул Унгерн-Штернберг? Солдатский крест еще за японскую кампанию, здесь - второй, Георгиевское оружие, к есаулу представлен!
-Тип из романов Луи Буссенара… Лих и удачлив, но на офицера не слишком-то похож, на партизана скорее. Полное презрение к устоям цивилизации и любым удобствам. Впрочем, в рейдах по тылам незаменим. Но склонен к дебошам и жесток, как давыдовский Фигнер.
Посовещавшись, одобрили кандидатуры старшего полковника Маковкина, потерявшего в бою глаз, есаула Кудрявцева и сотника Влескова, полкового адъютанта. Врангель выезжал в столицу первым и ждал остальных.
…Атмосфера в столице, по наблюдению барона, все ухудшалась. В рабочей среде и в тыловых воинских частях велась планомерная, предательская, разрушительная работа. В эти дни Ленин напишет в 56-м номере «Социал-Демократа»:
«Пролетариат, или, по крайней мере, его лучшие элементы… настроен против защиты отечества. Мы предлагаем пролетариям и эксплуатируемым всех воюющих стран… отвергнуть защиту отечества… поражение царизма, полный военный разгром есть меньшее зло во всяком случае…»
А ведь свободы и народного единства в царской России было куда больше, чем в том «новом мире», который вечные бунтари мечтали завоевать кровью собственного народа.
Скоро, уже в декабре шестнадцатого, Генеральный Штаб разрешит почтовую переписку населения Империи с жителями временно оккупированных областей. К пересылке будут допускаться простые письма и открытки на русском, немецком (!), польском, литовском и латышском языках, а также пересылка документов и доверенностей!
Московский купеческий банк пожертвует полмиллиона рублей на нужды военного времени; из этой суммы половина поступит на постройку дома инвалидов войны, а остальные - на помощь беженцам. Третьего декабря в Москве проведут кружечный сбор на рождественские подарки латышским стрелкам в окопы.
Эх, и отблагодарят же они русских за милосердие…
Выступая в Государственной Думе, глава кадетской партии П.Н. Милюков договорился до того, что «уверенность в измене Родине (Царя и Царицы. Прим. А.В.) становится всеобщей… либо - круглые идиоты, либо изменники - выбирайте». Ему вторил депутат Шингарёв: «Если есть злая воля, в которую верит страна, которая… готовит обстановку сепаратного мира, надо в это ударить, назвав это действие изменой!»
В Думе открыто цитировали… н е м е ц к и е г а з е т ы, говорившие о «заседаниях в Ставке о возможностях сепаратного мира», указывая на источник - м о с к о в с к и е г а з е т ы!
Это возможно лишь в НЕВЕРОЯТНО СВОБОДНОЙ СТРАНЕ. Какой и была Российская Империя! Любопытно: будет ли, к примеру, американский Конгресс обвинять в преступлениях президента, опираясь на газеты Ирана?
Сколько же напишут потом о «разоренной войной России», «рухнувшей по вине Царя экономике»! Но рухнула она от иных причин, и мы об этом еще будем говорить. А в 1916 году, на третий год Великой Отечественной, ни о каких карточках на продукты даже не думали.
В Калужской губернии ведро молока стоило 80 копеек, а знакомые корреспондента «Московских Ведомостей» за сто рублей сняли на все лето второй этаж большой помещичьей усадьбы, причем в качестве премии получили от хозяев восемь мер картофеля и ежедневную крынку молока, а овощей с огорода - без счету…
…Царское Село, дачное место в 15 верстах на юг от Петрограда, расположено на возвышенности, увенчанной бело-голубым Екатерининским, или Большим, дворцом, детищем Растрелли, любимой резиденцией Екатерины Великой.
Неподалеку от него, в продолговатом парке, прорезанном маленькими искусственными озерами, возвышается, полускрытый деревьями, более аскетичный Александровский дворец, возведенный другим итальянским гением - Кваренги.
Красивое желтоватое здание в стиле «empire» архитектор украсил белыми колоннами и орнаментами. Дворец выходил фасадом на газон парка, а флигели - на большой двор с чугунными воротами на улицу. Император Николай II впервые ввел в него Свою Супругу, принцессу Аликс, в 1895-м году, и сделал его постоянной резиденцией после Кровавого воскресенья, случившегося по вине революционных провокаторов: силовым структурам стало известно, что в колоннах рабочих, шедших к Зимнему с иконами и хоругвями, прятались вооруженные террористы.
Император и Императрица жили в одном из дворцовых флигелей, на первом этаже, а Дети - на втором. В среднем корпусе и левом флигеле помещались парадные покои, противоположный флигель занимала свита, там же гостили коронованные особы. Комендантом дворца был генерал Воейков.
Наследник Цесаревич жил в двух комнатах: спальне и классной, Великие Княжны имели две спальни, где они жили по две и где стояли их кровати, туалетные и письменные столы. Делать втроем уроки Царским Детям было тесновато.
Через несколько дней по приезде, барон Врангель был назначен к Государю дежурным адъютантом.
В беседах с Верховным Главнокомандующим, возвышаясь над Ним, как башня, он не уставал поражаться феноменальной памяти Царя: говоря о Карпатском фронте, Государь вспоминал совершенно точно, в каких пунктах находилась Уссурийская дивизия в тот или иной день, причем эти бои происходили за полтора месяца до аудиенции, и занятый казаками участок на общем австрийском фронте имел, в лучшем случае, второстепенное значение… Белая парадная черкеска Врангеля пропахла душистыми папиросами Верховного.
В тот день во дворце обедали на половине Императрицы, где драпировки и мебельная обивка были из яркого английского ситца всевозможных оттенков лилового и фиолетового цвета. Под Её руководством старинные апартаменты ХVIII века приобрели вид комфортабельного английского дома: из комнат Детей убрали тяжёлую старую мебель и поставили простые кровати и туалетные столики лимонного дерева со скатертями веселых расцветок.
Государь с аппетитом ел жареного молочного поросенка с хреном и запивал его портвейном. Наследник буквально забрасывал Врангеля вопросами: какая в полку форма, какие лошади?
Императрица пробовала блюда без видимой охоты и казалась сильно утомленной. На щеках Государыни горели красные пятна. Врангеля безотчетно тревожило выражение Её усталых, видимо, воспаленных, глаз.
Впрочем, отдыхать Александре Феодоровне было некогда: поток раненых не уменьшался, были бесконечны и труды по поставкам в армию, а Комитет Великой Княжны Татьяны, помогавший жертвам войны, только в ноябре перечислил польским беженцам 228 тысяч рублей, сербским - 87 тысяч, а Латышскому Центральному Комитету (слово-то какое!) - 78 тысяч…
-Моему Обществу Здравниц из казны выделили десять миллионов четыреста тысяч рублей на постройку и оборудование тринадцати больниц, по одной в каждом военном округе, - рассказывала Александра Феодоровна барону, ни разу не переведя разговор на светские пустяки. - Там будут лечиться и воины, и беженцы из западных краев, и их близкие…
-Для Ваших трудов нет достойной награды, Ваше Величество, - тихо промолвил Врангель.
После обеда перешли в лиловую гостиную Императрицы, где пили кофе и просидели еще часа полтора.
-Расскажите, барон, каково санитарное состояние Вашей дивизии? - не уставала спрашивать венценосная сестра милосердия.-А посланные на фронт противогазы новой системы? Эффективны ли они?
-Раненых, своих и врагов, стараемся подбирать, где только можем. В наших местах газовых атак не было, Ваше Императорское Величество, только в Трансильванских Карпатах. Но разрывными пулями «дум-дум» немцы стреляют очень часто. А ведь они запрещены Гаагской конвенцией.
-Я перевязывала таких раненых, - помрачнела Государыня. - Раны тяжелейшие, буквально все изорвано… Когда видишь подобное, становится стыдно, что Я - тоже немка… Простите, дорогой барон. Как воюют ваши казаки? Когда конец этой войне?
-Уверен, что в наступающем году. В последних боях немцы сдавались целыми ротами, среди солдат много голодных, не видевших пищи по трое суток: их по приезде сразу бросали в бой… Пленные рассказывали, что в Германии женщины уже заменяют мужчин на самых тяжелых работах, таких, как сталепрокат.
-Нужно учесть, что в Германии население в несколько раз меньше российского, - вставил Верховный. - А потеряли враги не менее пяти миллионов человек.
-В армию взят каждый седьмой, местами - каждый пятый мужчина. В рейхе на уровне правительства предлагают уменьшить продовольственные пайки населения с 250 грамм муки до 200, а ведь это - норма лагеря военнопленных… Будьте уверены: в семнадцатом году - Победа!
-Дай Господь,-перекрестился Государь.
Назавтра было воскресенье, и Врангель сопровождал Царскую Семью к обедне. Церковь дворца, маленькая, расписанная в древнерусском стиле, была полна прихожан. Император молился спокойно, как бы отрешенно, что контрастировало с болезненно напряженным лицом Александры Феодоровны.
26 ноября, в день прославления Святого Георгия Победоносца, Врангель вместе с Царем отправился в Народный дом на праздник кавалеров ордена, куда приглашались все, награжденные крестом или почетным оружием. Громадная толпа героев - солдат и офицеров - заполняла театральный зал. Из госпиталей доставили на носилках тяжелораненых. Выпив чарку, поднесенную генерал-адъютантом принцем Ольденбургским, Государь провозгласил «ура» в честь защитников России.
После этого Наследнику подарили долгожданного конька и маленький мундирчик, а делегаты сфотографировались на память с Верховным Главнокомандующим.
Накануне этого пришла телеграмма от Крымова: уссурийцев перебрасывали в Румынию, где новоиспеченные союзники отходили по всему фронту. Собрав своих офицеров и казаков, находившихся в столице, Врангель выехал на передовую.
Покидая гостеприимный дворец, Петр Николаевич с удивлением отмечал, как странно щемит, будто хочет заплакать, его сердце, ничего, казалось бы, не страшившееся…
Больше он не увидит Императора живым. Но еще услышит зачитанный приказ, один из последних приказов Николая II по армии:
«Заключить ныне мир - значило бы не использовать плодов несказанных трудов ваших, геройские русские войска и флот. Труды эти, а тем более, священная память погибших на полях сражений доблестных сынов России, не допускают и мысли о мире до окончательной победы над врагом… Мир может быть дан врагу только после изгнания его из наших пределов…»
…По дороге всюду встречались следы неудачного вступления Румынии в войну. Эшелоны с ранеными, беженцами, разбитой техникой буквально загромождали тыл. За сутки на юг отправляли лишь один поезд, шедший буквально с остановками у каждого столба. Крыши вагонов, буфера, локомотивы были облеплены людьми.
Барон, его шесть офицеров и двадцать казаков с трудом получили два вагона второго и третьего классов. На станции Бырлат их неправильно прицепили - не в голову, а в хвост состава. Только эта ошибка спасла жизнь Врангелю и его людям: на перегоне, со скоростью 60 верст в час поезд врезался в эшелон, шедший на север…
Врангель выбрался из вагона, висевшего над насыпью. Передние вагоны горели, из-под обломков слышались стоны и плач…
До Фокшан добирались автомобилем. Шоссе и обочины запрудили обозы, толпы беженцев и колонны отступавших, разбитых румынских соединений.
Антон Васильев