Стояла Русская держава... (часть 11)
Глава одиннадцатая
КАУШЕНСКАЯ МЕЛЬНИЦА
Русские войска, перейдя первого августа государственную границу в Галиции, выбили из города Сокаль австрийскую группу (уланский, гусарский, часть драгунского полков и два батальона пехоты). Австрийцы отошли за Буг. Девятого августа русские нанесли поражение 1-му германскому корпусу, захватив 12 артиллерийских орудий.
На Западном фронте упорное сопротивление бельгийцев, особенно гарнизона Льежа, перед которым в полном составе легла немецкая дивизия, помогло французским войскам отмобилизоваться.
Восьмого августа французы вступили в Эльзас и Лотарингию, заняли перевалы Вогёзов и закрепились на их восточных склонах, опираясь на крепости Нанси и Линевиц. Правый фланг французов углубился в немецкую территорию от Бельфора до Нанси в направлении на Страсбург, что позволило завязать немцев в длительной Эльзас - Лотарингской операции.
«Молниеносная война» забуксовала…
Большинство немецких генералов не допускало мысли встретить французское сопротивление перед линиями их пограничных укреплений, слепо уверовав в теорию «блицкрига». Немецкие офицеры, взятые в Бельгии в плен, были сами не свои от изумления: как это бельгийцы решились им сопротивляться?!
Согласно донесению русской разведки от 29 июля, немецкие войска в Бельгии сжигали деревни, убивали жителей, заставляли идти впереди цепей пехоты женщин и детей, как, например, во время сражения у Бильи 28 июля. «Носители арийской культуры» нередко добивали раненых, стреляли в них в упор, затаптывали коваными сапогами.
Утром четвёртого августа, участвуя в преследовании немецкой кавалерийской бригады и артбатареи, ротмистр барон Врангель по собственной инициативе взял своим 3-м эскадроном город Пилькален, куда вслед за ним, почти без боя, вошла сводная бригада конногвардейцев и кавалергардов.
Шестого августа, около полудня, разъезд конных гренадер заметил колонну вражеской пехоты. Немцы тремя ротами заняли деревню Каушен и развернули к северу от неё, на высоте 50, 1-ю и 2-ю артбатареи ландвера. Четыре орудия 2-й переменили позицию и перешли к юго-западу от Каушенской мельницы, очень искусно замаскировавшись на бугре с картофельным полем. Взвод 5-й батареи русской гвардейской конной артиллерии, а затем 5-я и 6-я батареи заставили замолчать высоту 50, но пушки на бугре у мельницы остались незамеченными. Когда головной отряд 1-й гвардейской дивизии, эскадрон кавалергардов, приблизился к деревне, он попал под перекрёстный огонь винтовок и шрапнели, потеряв почти всех лошадей.
Кавалергарды и конногвардейцы пытались атаковать Каушен и мельницу в конном и пешем строю, но понесли большие потери, а немцы заняли все хутора к югу от мельницы и сильным огнём отрезали русским пути к отступлению.
Со словами «Идём спасать друзей - кавалергардов!», полковник Конной Гвардии Гартман повёл полк пехотными цепями вперёд. Приближаясь к мельнице и хутору, гвардейцы увидели за пологим гребнем две немецкие пушки в 500 шагах.
В резерве оставался 3-й эскадрон Врангеля, с напряжением следившего за ходом боя и просившего генерала Хана Нахичеванского разрешить атаковать батарею.
-На пушки в конном строю?! Неслыханно…-задумался генерал.-Что же… с Богом! Вы охраняете штандарты? Передайте их команде связи.
Около 16.45, на расстоянии немногим более версты от вражеской батареи, эскадрон Врангеля развернулся в разомкнутый строй две линии по полуэскадронно. Скорость росла, полуэскадроны смешались. Через спешенные цепи эскадрон нёсся уже одной раскинутой лавой. Впереди скакал барон с ординарцем Катковым и поручиком Гершельманом.
Когда до немецких позиций оставалось 200-250 шагов, пушки ударили картечью. Замертво слетели с коней братья Катковы и Гершельман, были ранены солдат и два унтера. С хуторов вокруг Каушена и из картофельного поля били винтовки. Корнет Накашидзе был ранен в голову, но строя не покинул.
Барон на раненой лошади был словно заговорён. С 10-15 солдатами он доскакал до самой батареи, и тут сзади грохнул последний разрыв. Врангеля перебросило через немецкое орудие, но сознания он не потерял: схватил винтовку и из-за снарядного ящика принялся расстреливать расчёт. Его гвардейцы пустили в ход шашки. Немцы, отходя, отбивались отчаянно, не хотели сдаваться даже раненые. Вспыхивали рукопашные. Накашидзе, весь в крови от раны в голову, из нагана уложил немецкого солдата, подмявшего под себя конногвардейца.
Каушен был взят, по домам и дворам добивали остатки упрямого гарнизона. Конногвардейцы заняли дом местного пастора, играли на пианино веселые мелодии, брали трофеи во фруктовом саду - военный август был щедрым. Подошло подкрепление - спешенные кирасиры, занявшие холмы на севере Каушена и ставшие фронтом на запад.
В деле под Каушеном погибло 26 конногвардейцев - 6 офицеров и 20 солдат, четверо - разъезд 2-го эскадрона - пропали без вести. Это был первый серьёзный бой Конного полка, в котором он заставил отступить 2-ю немецкую бригаду ландвера. Ротмистр барон Врангель стал первым из русских офицеров, заслуживших в эту кампанию орден Святого Георгия IV степени.
«Победой мы обязаны Пайперу-Врангелю, который своей геройской атакой повернул весы в нашу пользу,-вспоминал через много лет барон Тарнау.-А блестящая стрельба нашей артиллерии удержала немцев от контрнаступления». (Прозвище «Пайпер» Петр Николаевич получил еще до войны за любовь к шампанскому этой марки).
Вспоминает поручик Белосельский:
«Пайпер всегда находился в движении. Когда полк выводили с боевых позиций и другие офицеры занимались тем, что ели и спали, он брал лошадь и, сопровождаемый одним-двумя молодыми энтузиастами (среди которых был я), скакал по окрестным полям».
Лейб-гусар Великий князь Гавриил Константинович тоже уделил этому внимание в мемуарах «В Мраморном дворце»:
«6-го числа был известный бой Гвардейской конницы под Каушеном, во время которого командир 3-го эскадрона конной гвардии ротмистр барон Врангель (впоследствии главнокомандующий Добровольческой армией) атаковал во главе своего эскадрона немецкую батарею.
К сожалению, я не участвовал в этом бою, потому что 4-й эскадрон был назначен охранять обоз 1-го разряда. Слышал впереди выстрелы, но не знал, что происходит. Мне помнится, что я стоял возле скирды сена, когда увидел несколько конногвардейцев. Я их спросил, что происходит впереди. Один из них, бойкий парень, ответил мне, что Конная Гвардия, как всегда, побеждает. Мне очень понравился его ответ.
После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит; Гревс и Велепольский жалели убитого, как хорошего офицера, которого они знали еще по японской войне.
Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею. Я никогда не забуду этой картины».
Один из офицеров 3-го эскадрона:
«26-го июля 1914 г., 18 часов: получили приказ двигаться на Вилкавишки… Мы отправились в полной темноте и под проливным дождем; переход и расквартирование заняли много времени… Врангель, как обычно, лег спать последним и не сел ужинать, пока не убедился, что все его люди устроены и накормлены…»
Штабс-трубач полка, Георгий Климов, напишет позже стихи в память о Каушене:
…И Врангель, ротмистр лихой,
Вскричал: «Орлы мои, за мной!»
Он, шашкою взмахнув наотмашь,
Помчался с эскадроном в бой.
И будем помнить, что случилось
Числа шестого, молодцы:
Конногвардейцы отличились,
Как наши деды и отцы.
Взятые в плен немецкие пушки вывезли на передках батареи Лейб-эскадрона на позиции под дружное «Ура!».
Антон Васильев
КАУШЕНСКАЯ МЕЛЬНИЦА
Русские войска, перейдя первого августа государственную границу в Галиции, выбили из города Сокаль австрийскую группу (уланский, гусарский, часть драгунского полков и два батальона пехоты). Австрийцы отошли за Буг. Девятого августа русские нанесли поражение 1-му германскому корпусу, захватив 12 артиллерийских орудий.
На Западном фронте упорное сопротивление бельгийцев, особенно гарнизона Льежа, перед которым в полном составе легла немецкая дивизия, помогло французским войскам отмобилизоваться.
Восьмого августа французы вступили в Эльзас и Лотарингию, заняли перевалы Вогёзов и закрепились на их восточных склонах, опираясь на крепости Нанси и Линевиц. Правый фланг французов углубился в немецкую территорию от Бельфора до Нанси в направлении на Страсбург, что позволило завязать немцев в длительной Эльзас - Лотарингской операции.
«Молниеносная война» забуксовала…
Большинство немецких генералов не допускало мысли встретить французское сопротивление перед линиями их пограничных укреплений, слепо уверовав в теорию «блицкрига». Немецкие офицеры, взятые в Бельгии в плен, были сами не свои от изумления: как это бельгийцы решились им сопротивляться?!
Согласно донесению русской разведки от 29 июля, немецкие войска в Бельгии сжигали деревни, убивали жителей, заставляли идти впереди цепей пехоты женщин и детей, как, например, во время сражения у Бильи 28 июля. «Носители арийской культуры» нередко добивали раненых, стреляли в них в упор, затаптывали коваными сапогами.
Утром четвёртого августа, участвуя в преследовании немецкой кавалерийской бригады и артбатареи, ротмистр барон Врангель по собственной инициативе взял своим 3-м эскадроном город Пилькален, куда вслед за ним, почти без боя, вошла сводная бригада конногвардейцев и кавалергардов.
Шестого августа, около полудня, разъезд конных гренадер заметил колонну вражеской пехоты. Немцы тремя ротами заняли деревню Каушен и развернули к северу от неё, на высоте 50, 1-ю и 2-ю артбатареи ландвера. Четыре орудия 2-й переменили позицию и перешли к юго-западу от Каушенской мельницы, очень искусно замаскировавшись на бугре с картофельным полем. Взвод 5-й батареи русской гвардейской конной артиллерии, а затем 5-я и 6-я батареи заставили замолчать высоту 50, но пушки на бугре у мельницы остались незамеченными. Когда головной отряд 1-й гвардейской дивизии, эскадрон кавалергардов, приблизился к деревне, он попал под перекрёстный огонь винтовок и шрапнели, потеряв почти всех лошадей.
Кавалергарды и конногвардейцы пытались атаковать Каушен и мельницу в конном и пешем строю, но понесли большие потери, а немцы заняли все хутора к югу от мельницы и сильным огнём отрезали русским пути к отступлению.
Со словами «Идём спасать друзей - кавалергардов!», полковник Конной Гвардии Гартман повёл полк пехотными цепями вперёд. Приближаясь к мельнице и хутору, гвардейцы увидели за пологим гребнем две немецкие пушки в 500 шагах.
В резерве оставался 3-й эскадрон Врангеля, с напряжением следившего за ходом боя и просившего генерала Хана Нахичеванского разрешить атаковать батарею.
-На пушки в конном строю?! Неслыханно…-задумался генерал.-Что же… с Богом! Вы охраняете штандарты? Передайте их команде связи.
Около 16.45, на расстоянии немногим более версты от вражеской батареи, эскадрон Врангеля развернулся в разомкнутый строй две линии по полуэскадронно. Скорость росла, полуэскадроны смешались. Через спешенные цепи эскадрон нёсся уже одной раскинутой лавой. Впереди скакал барон с ординарцем Катковым и поручиком Гершельманом.
Когда до немецких позиций оставалось 200-250 шагов, пушки ударили картечью. Замертво слетели с коней братья Катковы и Гершельман, были ранены солдат и два унтера. С хуторов вокруг Каушена и из картофельного поля били винтовки. Корнет Накашидзе был ранен в голову, но строя не покинул.
Барон на раненой лошади был словно заговорён. С 10-15 солдатами он доскакал до самой батареи, и тут сзади грохнул последний разрыв. Врангеля перебросило через немецкое орудие, но сознания он не потерял: схватил винтовку и из-за снарядного ящика принялся расстреливать расчёт. Его гвардейцы пустили в ход шашки. Немцы, отходя, отбивались отчаянно, не хотели сдаваться даже раненые. Вспыхивали рукопашные. Накашидзе, весь в крови от раны в голову, из нагана уложил немецкого солдата, подмявшего под себя конногвардейца.
Каушен был взят, по домам и дворам добивали остатки упрямого гарнизона. Конногвардейцы заняли дом местного пастора, играли на пианино веселые мелодии, брали трофеи во фруктовом саду - военный август был щедрым. Подошло подкрепление - спешенные кирасиры, занявшие холмы на севере Каушена и ставшие фронтом на запад.
В деле под Каушеном погибло 26 конногвардейцев - 6 офицеров и 20 солдат, четверо - разъезд 2-го эскадрона - пропали без вести. Это был первый серьёзный бой Конного полка, в котором он заставил отступить 2-ю немецкую бригаду ландвера. Ротмистр барон Врангель стал первым из русских офицеров, заслуживших в эту кампанию орден Святого Георгия IV степени.
«Победой мы обязаны Пайперу-Врангелю, который своей геройской атакой повернул весы в нашу пользу,-вспоминал через много лет барон Тарнау.-А блестящая стрельба нашей артиллерии удержала немцев от контрнаступления». (Прозвище «Пайпер» Петр Николаевич получил еще до войны за любовь к шампанскому этой марки).
Вспоминает поручик Белосельский:
«Пайпер всегда находился в движении. Когда полк выводили с боевых позиций и другие офицеры занимались тем, что ели и спали, он брал лошадь и, сопровождаемый одним-двумя молодыми энтузиастами (среди которых был я), скакал по окрестным полям».
Лейб-гусар Великий князь Гавриил Константинович тоже уделил этому внимание в мемуарах «В Мраморном дворце»:
«6-го числа был известный бой Гвардейской конницы под Каушеном, во время которого командир 3-го эскадрона конной гвардии ротмистр барон Врангель (впоследствии главнокомандующий Добровольческой армией) атаковал во главе своего эскадрона немецкую батарею.
К сожалению, я не участвовал в этом бою, потому что 4-й эскадрон был назначен охранять обоз 1-го разряда. Слышал впереди выстрелы, но не знал, что происходит. Мне помнится, что я стоял возле скирды сена, когда увидел несколько конногвардейцев. Я их спросил, что происходит впереди. Один из них, бойкий парень, ответил мне, что Конная Гвардия, как всегда, побеждает. Мне очень понравился его ответ.
После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит; Гревс и Велепольский жалели убитого, как хорошего офицера, которого они знали еще по японской войне.
Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею. Я никогда не забуду этой картины».
Один из офицеров 3-го эскадрона:
«26-го июля 1914 г., 18 часов: получили приказ двигаться на Вилкавишки… Мы отправились в полной темноте и под проливным дождем; переход и расквартирование заняли много времени… Врангель, как обычно, лег спать последним и не сел ужинать, пока не убедился, что все его люди устроены и накормлены…»
Штабс-трубач полка, Георгий Климов, напишет позже стихи в память о Каушене:
…И Врангель, ротмистр лихой,
Вскричал: «Орлы мои, за мной!»
Он, шашкою взмахнув наотмашь,
Помчался с эскадроном в бой.
И будем помнить, что случилось
Числа шестого, молодцы:
Конногвардейцы отличились,
Как наши деды и отцы.
Взятые в плен немецкие пушки вывезли на передках батареи Лейб-эскадрона на позиции под дружное «Ура!».
Антон Васильев