Святитель Игнатий Брянчанинов. Призвание и служение
17 февраля 1807 года в селе Покровское, что чуть южнее губернского города Вологды, в усадьбе древнего дворянского рода Брянчаниновых родился мальчик, нареченный в святом крещении Дмитрием. И никто тогда не знал, что истории он войдет под совсем иным именем.
Читающий эти строки русский человек не затрудниться это имя вспомнить - святитель Игнатий, подвижник, богослов и проповедник XIX столетия.
Почему столь важно обращать внимание на происхождение человека? Ведь перед Богом все равны, и последний, самый «худой» крестьянин и знатный князь, ведущий родословную от самого Рюрика. Но, то перед Богом….
Современное общество тоже стремится видеть в человеке лишь индивидуальность, атом, элемент, винтик…. Говорят, советский вождь даже тост подымал за здоровье винтиков, от человеколюбия и доброты, наверное.
Зачем вообще людям помнить своих предков?
Затем, что именно это и делает человека человеком. Звери своих предков не знают и родословных не ведут (за самых породистых из них это делают люди). Не помнил предков и первобытный человек. Память о них начинает сохраняться тогда, когда человек начинает становиться человеком, не только тварью, но и творцом, по Образу и Подобию Божиему. Век земной недолог (человек он живет, как трава растет…) и человек не мог бы созидать, не передавая трудов по наследству. Чтобы сын начинал там, где остановился отец. Отсюда и память рода - благодарность к тем, кто творил твое дело до тебя.
Иные удивляются - зачем в Евангелии приведена родословная Сына Божия? Ведь что Ему людские предки, если Он Бог предвечный, повелитель времени и Творец всего сущего. Но Бог стал человеком. Не просто биологическим организмом вида Homo sapiens, но человеком созидающим, творцом.
Во времена Святой Руси, во времена Сергия Радонежского, святителя Алексея Московского, Дмитрия Донского, уход родовитого, благородного человека в монастырь не был чем-то из рядя вон выходящим. Напротив, считалось нормальным, что послужив государю земному, шел благородный человек служить Царю Небесному. Реже, но тоже в порядке вещей был уход в иноки юноши из знатного семейства. Бог призвал, кто против Него?
Но те времена к девятнадцатому столетию стали почти сказкой, внезапно ожившей на страницах Истории Государства Российского Николая Карамзина. А ведь эту книгу наверняка читал юный Дмитрий Брянчанинов, и разве мог он равнодушно пройти мимо упоминания на ее страницах своего легендарного предка - Михаила Бренка, что геройски пал на Куликовом поле, будучи оруженосцем князя Донского. Как знать, может упоминание о той эпохе и стало одной из причин, побудивших сменить мундир инженер-подпоручика на рясу послушника.
Дворяне «просвещенного» XVIII столетия так уже не поступали. Но век сменился. Нашествие воинства двунадесяти языков, пожар Москвы, а потом полное истребление захватчиков - стало наглядным проявлением Промысла Божия о России. Сам Государь Александр Павлович, по собственному признанию, тогда уверовал в Бога. И в малой усадьбе среди лесов Вологодской губернии молились тогда о победе русского оружия и радостно благодарили Господа за спасение России.
А где-то близ Сарова уже теплилась лампада в келье инока Серафима…
Скоро другой дворянин, гвардейской ротмистр Алексей Хомяков оставит службу и начнет писать богословские трактаты…
Век сменился, начали оживать древние обители, стоиться новые…
Русский дворянин XIX столетия - это не только «лишний человек», не только праздный барин Обломов, не только верный слуга государев, но и монах, богослов, иерарх. Пройти по этой новой, а вернее - старой, давно заброшенной, но как оказалось, целой дороге, было весьма не просто.
Общество и семья не сразу поняли. Да, что там не поняли, осудили. Потом поняли и примирились, но сначала предстояло молодому иноку пройти это испытание. И он его прошел.
«Прогрессивная общественность» не то, что осудила, не заметила. Они, эти «передовые люди», и вовсе не увидели творчества святителя Игнатия. Не увидели одного из крупнейших духовных писателей и богословов своей эпохи. Воиститну - «имеют очи, а не видят». Духовная слепота куда сильнее слепоты настоящей.
Но и в миру церковном пришлось послушнику, иноку, иеромонаху, а затем и архимандриту и епископу претерпеть немало.
Духовное сословие было замкнутым, а тут - человек со стороны, и не просто человек - подвижник, богослов, проповедник, рачительный и строгий игумен, а затем и иерарх. Ему завидовали, ему мешали, на него злобствовали и клеветали. Не все, конечно, меньшинство, но меньшинство весьма злобное и деятельное.
А он все сносил с христианским смирением и продолжал нести свой крест. Он отрекся от мира, но быть самим собой не перестал. Не для того дворянин и офицер стал монахом, чтобы прятаться, бежать и отступать.
Он стал владыкой недавно учрежденной Кавказской и Черноморской епархии, епархии приграничной, еще не обустроенной, но уже запущенной, епископ Игнатий, не жалея сил, принялся за дело.
Архиерейского дома не было. Богослужения в храмах велись нерегулярно, своей семинарии не было, в делах был полный беспорядок.
Владыка объезжал епархию, налаживал службу, устраивал быт духовенства, выступал с проповедями перед казаками, крестьянами, старообрядцами, которых там жило не мало. Творилось великое дело - край, завоеванный силой русского оружия, превращались в христианскую землю силой подвига духовного.
А каждый вечер, после дневных трудов - рука к перу, перо к бумаге. И рождались из под того пера новые боговдохновенные духовные труды, статьи, письма, которые читали тогда и читает по сию пору православная Россия.
Нет смысла пересказывать житие, нет смысла пересказывать и цитировать труды Святителя. Лучше читать первоисточник, в наш цифровой век доступный каждому.
В 1988 году, в год тысячелетия Русской Церкви, епископ Игнатий был прославлен ее собором как Святой. Его честные мощи были обретены и торжественно перенесены в только что возвращенный безбожной властью Свято-Введенский Толгский монастырь в Ярославле. Вернее - в руины некогда славной обители.
В советское время здесь располагалась тюрьма. Первых инокинь встретили груды битого кирпича, замусоренная и загаженная территория, выбитые с рамами окна, мрачные серые стены и решетки. Сестры взялись за дело, и казалось тому делу не будет конца. Пройдет вечность, прежде чем обитель приобретет божеский вид.
Но с Божией помощью и по несомненным молитвам Святителя свершилось чудо. И сейчас паломник видит цветущий сад, золото куполов и белизну стен. Кусочек цветущего райского сада. Но не только стены манят сюда. Паломникам здесь рады. Здесь удивительное сочетание порядка и доброты. Порядок строгий, но без (что греха таить - встречается у нас и такое и порой чаще, чем хотелось бы) чванства и грубости. Здесь уютно и тепло и не только от солнечной погоды.
Здесь у порога русского севера, страны монастырей и подвижников, встречает нас святитель Игнатий, будто шагнувший в девятнадцатый век из тех времен, когда Русь называли святой, и пронесший эту святость сквозь время.
Святителе Игнатий, моли Бога о нас!
А. Музафаров,
Общество "Двуглавый Орел", rusorel.info
#история_России #Православие #Церковь #Игнатий_Брянчанинов #дворянство #служение