"Манифестъ богословiя"
Нѣсколько неожиданнымъ для читателя явился этотъ такъ называемый «манифестъ богословiя», однако же насколько и прiятно удивилъ своимъ духовно здравымъ смысломъ и тѣмъ паче, что онъ провозглашаемъ нынѣ не представителемъ нашей богословской школы, отъ которого слѣдовало бы, по-логикѣ вещей, ожидать, вполнѣ адекватнаго разсужденiя въ этой области, ибо мы, обладая безцѣннымъ сокровищемъ накопленнаго до революцiи опыта отечественной богословской мысли, имѣемъ безусловное преимущество передъ другими, однако, пренебрегая имъ, вразумляемся тѣмъ, кто обращаетъ къ намъ совершенно справедливый упрёкъ въ некомпетентности и совершенной дезорiентацiи въ богословiи, человѣкомъ, который родился и выросъ въ средѣ и культурѣ инославной и, казалось бы, чуждой православной культурѣ, однако, не только не плѣнился импозантностью первой, но, будучи устремлённымъ къ Истинѣ, проникся послѣднею, усмотрѣвъ и оцѣнивъ въ ней тотъ глубочайшiй смыслъ и цѣнность, которымъ мы-то сами, къ сожаленiю, въ послѣднее время такъ необоснованно пренебрегаемъ и каковую (культуру) безвозвратно теряемъ, что невольно вызываетъ чувство глубокого огорченiя и печали. Однако, это непроизвольное обличенiе весьма умѣстно и своевременно, ибо стоитъ задуматься надъ правомочностью и цѣлесообразностью затѣянной нынѣ «перестройки»-реформы богословскаго образованiя и, вмѣстѣ съ тѣмъ, отказа отъ нажитаго вѣками не только русской но и вообще всей полнотой христiанской православной богословской школы опыта, отъ котораго мы многое заимствовали въ своё время, однако тѣмъ самымъ нисколько не умалили, не принизили его значенiя, но, напротивъ, обогатили оный и своими достиженiями, ибо изъ неё (изъ школы) вышло много духовно одарённыхъ русскихъ богослововъ-аскетовъ, трудами коихъ мы (однако -увы!- не всѣ) съ благодарностью пользуемся и по-нынѣ.
Совершенно право разсуждаетъ Жанъ-Клодъ Ларше, отвѣчая на вопросъ - «Что такое богословiе?» - и акцентируя вниманiе на томъ, «что первостепенный признакъ богослова - это вѣрность Преданiю, то есть Священному Писанiю, рѣшенiямъ Соборовъ и святымъ отцамъ. Но при этомъ церковное ученiе познается не только черезъ книги: «Это ученiе живое, ибо оно есть живое осознанiе Церковью своей собственной вѣры. Так что богословъ можетъ его постигнуть и принять лишь черезъ жизнь въ Церкви и черезъ собственный опытъ того, чему учитъ Церковь.»
«Классическое опредѣленiе науки - это познанiе феноменовъ и ихъ законовъ», приводимое докладчикомъ относится лишь къ естествознанiю, поэтому можно оспаривать его мнѣнiе о томъ, что якобы богословiе не является наукой, однако, онъ совершенно правъ, что непремѣннымъ атрибутомъ богословiя или «ѳеологiи», какъ онъ его именуетъ, должно являться «овладѣнiе культурой изслѣдованiя» и «строгого (и отвѣтственнаго) отношенiя къ источникамъ», что, собственно говоря, и составляетъ методологическую основу всякой науки. Такъ же безусловно необходимо и овладѣнiе иностранными языками, и прежде всего, древне-греческимъ, латынью. Однако, наука богословiя намного превосходитъ естественную науку какъ по-своему объёму, такъ и своему значенiю, ибо содержитъ въ себѣ всю полноту богооткровенной истины о мiробытiи и о самомъ главномъ предмѣтѣ изслѣдованiя - о Богѣ и о человѣкѣ, - что опредѣляетъ воспрiятiе человѣкомъ всего мiрозданiя, постиженiе имъ смысла жизни, ея цѣли и ея цѣнности. И если богословiе болѣе сосредоточено на познанiи Бога и воли Его, то философiя занята изслѣдованiемъ человѣка, что по iерархiи цѣнностей хотя и менѣе значительно, однако нисколько не умоляетъ ея функцiю, какъ вспомогательную и подчинённую. Она входитъ всецѣло и полноправно въ сферу богословской науки какъ неотъѣмлемая ея часть. Естественные же науки сами-по-себѣ не могутъ ставить передъ собою такихъ задачъ, ибо не имѣютъ къ тому достаточныхъ средствъ - ни техническихъ, несмотря на развитiе технического прогресса въ области технологiй, ни психическихъ, ибо умъ человѣка, на который такъ уповаетъ современная наука, весьма ограниченъ какъ и самъ его интеллектъ. Лишь покровительствуемая Богословiемъ и философiей она могла бы обрести принадлежащее ей высокое значенiе, ибо оперируя матерiальными фактами и пользуясь открытыми ей естественными законами, она безъ ихъ помощи не сможетъ достичь духовной зрѣлости, ибо оперируетъ одними гипотезами и предположенiями, и съ помощью «точныхъ» наукъ всего-лишь довольствуется прикладной своей прагматической соцiальной функцiей.
«Ѳеологiя» же, какъ откровенiе таинственной Божественной Премудрости преподаётся только чистому (отъ страстей) сердцемъ и чистому (отъ грѣховныхъ и суетныхъ помысловъ) умомъ человѣку, и осуществляется, съ помощью и по Промыслу (волеизъявленiю) Божьему, и благодаря долгому, со стороны человѣка, и многострадальному подвигу вѣры, основанной на исполненiи Еvангельскихъ заповѣдей - въ духовной христiанской аскезѣ.
Отсюда докладчикъ совершенно справедливо ставитъ вопросъ о сомнительной цѣлесообразности заискиванiя передъ свѣтскимъ научнымъ сообществомъ и стремленiя получить отъ него государственную аккредитацiю или признанiя за богословiемъ права имѣть статусъ научной дисциплины, тѣмъ самымъ принижая её до уровня прикладной науки. Статусъ же высшей науки и такъ ей принадлежитъ, по-существу, не зависимо отъ внѣшнихъ.
Отрадно отмѣтить, что докладчикъ упоминаетъ и о псевдонаучности соцiальныхъ наукъ, о такъ называемой соцiологiи, которая напрямую связана съ антропологической концепцiей, почему для неё такъ важно имѣть правильное христiанское представленiе-знанiе о человѣкѣ, его природѣ. При томъ, что вся сегодняшняя церковная жизнь устремляется, благодаря иницiативе священноначалiя, въ сторону соцiальнаго служенiя, въ ущербъ духовному, аскетическому, ибо нынѣ всё-болѣе обращаются не къ аскезѣ, ни къ Типикону, но къ Соцiальной концепцiи, то нынѣшняя богословская наука никакъ не можетъ быть восполнена или обогащена ни книжнымъ начётничествомъ , ни либеральнымъ творчествомъ, - о чёмъ и говоритъ докладчикъ, имѣя въ виду «съ одной стороны, формалистскiй консерватизмъ и закоснѣлость, съ другой - маловѣрный и неправомочный модернизмъ», ибо ни то, ни другое направленiе не приноситъ полезныхъ плодовъ. И какъ тутъ не вспомнить слова одного замѣчательнаго современнаго богослова, архимандрита Епифанiя (Ѳеодоропулоса) - «Задача клирика - не соцiальная дѣятельность какъ таковая, но формированiе настоящихъ христiанъ. Въ дальнѣйшемъ эти самые христiане и будутъ заниматься соцiальной дѣятельностью».
Отсюда просматривается и задача вернуть церковную жизнь въ духовное русло и не восхищать то, что не находится во власти человѣка, но со смиренiемъ и терпенiемъ простираться туда, гдѣ властвуетъ Духъ Божiй, раздавая Своей мѣрой духовные дарованiя, по-Своему усмотрѣнiю, и раздѣляя ихъ, подобно огненнымъ языкамъ между вѣрными чадами Божьими, гдѣ сопуствуетъ и содѣйствуетъ человѣку благодать Божiя.