29 кветня 1700
Поминальный день в Яснодолии отмечали с огоньком, размахом и всяческим тщанием. Это был первый после долгой зимы всеобщий выход «в люди», поэтому каждый надевал всё лучшее сразу и пытался показать себя самым выгодным образом. Жрецы Морены не слишком поощряли такое раздолье ярких одежд и украшений, больше приличествующий Велесовым праздникам, но давно махнули рукой - привычки дольцев в плане красоты отличались твёрдостью и непоколебимостью.
Так что на погосты стекались ручейки нарядно одетых людей с прическами и корзинками. В корзинках лежали конфеты, пряники и лампадки со свечами. Всё это богатство нужно было раскладывать на могилках, ставить в вазочки цветы и зажигать свечи. Считалось, что огоньки лампадок призывают души умерших, и те слетаются из холодной обители Морены поздороваться и благословить своих потомков.
Проведав могилки, приезжие и местные расходились по рыночным площадям, где специально к этому событию расставляли длинные столы и лавки, рассаживались и обедали, а потом и ужинали. Сначала пили за ушедших, не чокаясь, потом за здоровье и долгую жизнь живых, потом за встречу, и пошло-поехало. Рассказывались семейные байки, дедовские анекдоты и мистические истории, которые - вот ей-боги - приключились с ныне усопшим, а значит, не могущим опровергнуть брехню, дядюшкой.
Вот и Велина, побывав на маминой могилкой вместе с тётей, сейчас сидела на самом краю лавки, торопясь изо всех сил. Родственники её спешки не одобряли, раз за разом подсовывая кусочек побольше.
- Я не могу остаться. Меня автобус ждет, а в нём Волк. Вы даже представить себе не можете, как он не любит опозданий.
- У тебя с этим оборотнем всё серьезно, да? - Алина всегда могла увидеть желаемое, даже там, где его и в помине не было. Вела закатила глаза и ткнула вилкой в блинчик.
- Да, у нас всё серьезно. Мы будем работать всю жизнь, нарожаем много совместных проектов и умрём в один день, отравившись вчерашним борщом. Мы просто коллеги, Али! Неужели это так сложно понять?
Алина пожала плечами и потащила сестру подальше от стола.
- А помнишь, тебе говорила про халиссийца, который твою квартиру снимает?
- Не очень, - промямлила Велина. В тот раз, когда Али звонила, она удачно нашла старый рецепт заживляющего зелья, и весь разговор молчала, хмыкала и поддакивала, нимало не вслушиваясь в суть.
- Он еще на военных работает, что-то там строит. Так вот, он вчера пригласил меня на ужин! - светлая челка победно скакнула.
В чем Вела никогда не сомневалась, это в способности Алины производить сногсшибательное впечатление на мужчин любой национальности, любых магических способностей. Кукольное личико с острым подбородком, большие голубые глаза и пушистые светлые волосы, заплетённые в десять кос, кого хочешь с ума сведут. Вела по молодости завидовала, а потом смирилась и успокоилась. Мир несправедлив, чем раньше привыкнешь, тем меньше настрадаешься.
- А чем он конкретно занимается? Сколько ему лет? Нет ли в Халиссии любящей жены и ребятишек? - на минуту превратившись в любопытного Сокола, Велина забросала сестру вопросами.
Али только счастливо рассмеялась и показала снимок. Халиссиец был молод, хорош собой и впечатления отца семейства не производил. Вела одобряюще хмыкнула и вернула карточку сестре.
- А ещё он с тобой хотел познакомиться, Вел. Ты же не против? Я ему много о твоём ресторане рассказывала. Устроим семейный ужин, мама пирожков нажарит.
- Я посмотрю, получится ли у меня, - при словах о ресторане Велина в который раз пожалела, что приходится обманывать родных, - я вот опять командировку собираюсь, ты не поверишь - как раз в Халиссию. Хозяин решил в меню халиссийские блюда ввести, а они такие сложные в приготовлении, что даже закупщики продуктов должны курсы проходить. Вот меня с Соколом… В смысле, с поваром, и отправляют. Ох уж этот хозяин!
Пожалуй, последняя фраза была единственной правдой. Велина на самом деле не хотела ехать, памятуя позорное бегство из ресторана в Моряновцах. Но там хоть своя страна и прикрыть тылы было кому, а в Халиссии?
Однако время поторапливало, и поминальный ужин пришлось заканчивать. Всё чаще и чаще горожане зажигали свечи и магические огоньки, некоторые семьи неторопливо собирались домой.
- Ну, я побегу! - тоже зашевелилась Велина, набрасывая хлопковую курточку и вешая через плечо сумку. - До автостанции путь неблизкий, а я еще батарейки хотела успеть зарядить.
Вела распрощалась с семьёй, обняла напоследок тётю и бодро поспешила к маршрутке.
На автостанции народу было немного, только те, кто ожидал ночной рейс на Замануту. Странное на первый взгляд название областного центра означало именно то, что слышалось в его названии: в незапамятные времена в цветущую долину ворвались войска то ли халиссийцев, то ли тернийцев, в общем, диких варваров. Мужественные защитники завели их в узкое ущелье и спрятались в пещерах, которые знали отлично. Другие дольцы подстерегали на горах, завалили неприятеля камнями и залили горячей смолой.
Хотя старожилы утверждают, что никакого войска не было, а была сплетня, что в здешних горах нашли золото. Многие окрестные селяне побросали стада и огороды, прельстясь быстрой наживой. Но добыть им удалось только грыжи да мозоли на руках, потому что никакого золота тут отродясь не было, а был обыкновенный пирит. Расстроенные горе-старатели возвратились домой, к заросшим бурьяном и потоптанным скотом полям. Самые упеётые продолжали долбить горы, основали городок (камня для строительства тут было завались), а вскоре и мастерские организовали. С введением в моду мозаики из природных камней Заманута расцвела и достигла своих теперешних размеров.
- Наконец-то приехала! - Волк не то чтобы сердился, но облегченно выдохнул, когда Вела зашла в автобус и плюхнулась рядом.
- Вот видишь, я не безнадежна, - подмигнула ему Велина и подала сумку, чтобы оборотень запихнул её на полку.
- Как поминальный ужин?
Вела пожала плечами. Она привыкла, что в такие дни с ней носятся, как с писаной торбой, заглядывают в глаза и похлопывают по плечу, как будто она хоть один раз после похорон мамы разрешила себе удариться в истерику и рыдать на людях.
- Нормально. Ты лучше скажи, как твои родственники ко мне отнесутся? Я вам точно не буду в тягость?
- Лично мне ты будешь в радость. Каждый год одно и то же - «когда же ты, Снежек, наконец, женишься, мы ждем внуков-правнуков, вот поумираем, будешь знать!» - передразнивал оборотень писклявым голосом то ли мать, то ли бабушку, то ли обеих сразу. - Как будто от того, будут ли у меня дети, зависит их продолжительность жизни или я фертильность потеряю после их смерти.
- И ты решил привезти двадцатидевятилетнюю меня, чтобы показать, вот уж у кого проблемы, так проблемы? Молодец, хитрый план! - восхитилась подлостью друга Вела.
Волк неубедительно возражал, но по наглой морде было видно, что она права. Ни капли не расстроившись, Вела откинулась в кресле и поёрзала, устраиваясь поудобнее.
Автобус отъехал от платформы и на малой скорости покружил по развязке, выбираясь на околицу Крупянска. Света становилось всё меньше, фонари стояли все дальше друг от друга. Рейс был длинный - выезд в половину одиннадцатого вечера, а прибытие в восемь утра. Велина собиралась хорошо выспаться, неизвестно, что следующий день принесет, и как их встретят родственники Волка.
Про его семью Вела знала не очень много, потому что таких молчунов и интровертов еще надо было поискать. Собрав с миру по слову, а особенно с Сокола, Велина выяснила, что у него есть настоящая волчья стая, семейный клан, до сих пор живущий на хуторе по заветам предков. Заправляет всем бабушка, настоящая волчица-альфа, которая маленькой, но крепкой старушечьей рукой управляет и двумя дядьками Волка, и его матерью, и двумя братьями-близнецами, живущими всё в том же хуторе.
Оставалось догадываться, как сам Волк умудрился выбраться из-под крыла матриарха и отправиться в большой мир, сначала в армию, потом в институт. У Велы не было много друзей-оборотней, но даже она знала, как сильны у них семейные связи, как крепки устои семьи и сколько нужно мужества, чтобы поступать в такой семье по-своему.
То, что Сокол выбрал свою дорогу в жизни, объяснялось его раздолбайством и мальчишеским максимализмом. У Волка таких черт характера не было даже близко, и тем более странно, что всё-таки с ним это произошло.
Волк растолкал попутчицу уже тогда, когда автобус подъехал к автостанции в Замануте. Слегка попрыгав в кресле, Вела нашла более-менее удобное положение и решила посмотреть, как здесь люди живут. В этой части Яснодолии она до сих пор не бывала (впрочем, как и во многих других местах). Мирные пейзанские виды сменяли друг друга, и в лучах утреннего солнышка картина рисовалась милейшая. Уютные сёла, строгие храмы, ложбинки с грибными лесами и озеро с лебедями. Только фигуры склоненных над грядками селян напоминал, что здесь приветствуется труд, а не любование природой. В окне показался высокий столб с аистовым гнездом. Противный бузька, вместо того чтобы мирно спать в гнезде или читать книжку, поодаль наматывал в небе круги. Велина пригорюнилась: судя по примете, ей предстоит весь последующий год тоже наматывать круги по Яснодолии.
Волк тоже выглянул и скривился - постоянные разъезды он любил не больше Велы, потому что в дорогу сложно взять мотокосу, требующую улучшения, или раздвижной механизм ворот.
Велина зевнула, как попало собрала косички, пытаясь не оставлять слишком заметных петухов на голове, и пожевала очищающую пластинку со вкусом шалфея.
- Не мешало бы умыться, в душ сходить и размяться, после ночи в кресле у меня все кости деформировались! - набросала план на будущее Вела.
- Не волнуйся, душ у нас тебе обеспечат, а наразминаешься так, что в Крупянске неделю отдыхать будешь. Это я тебе гарантирую.
На автостанции в старенькой повозке, стоящей в тени, их уже ждал один из братьев Волка. Велина ожидала, что они будут похожи с Волком, как две капли воды, но её ждал сюрприз. Второй оборотень, Ждан, оказался выше, не таким широким в плечах и подстриженный почти под ноль. Даже черты лица были не очень похожи. Понятно, что два парня - родственники, но то, что родные братья, она никогда бы не угадала.
Ждан обнял Волка, молча пожал руку Велине и открыл багажник. «Видимо, неразговорчивость у них наследственная», - решила Вела. С другой стороны, мужчина мог быть просто стеснительным.
В конце кветня солнце припекало на славу. Пришлось доставать тёмные очки и снимать куртки. В машине было прохладно и кондиционер работал, а вот прохожие в Замануте разделись совсем до футболок и безрукавок. Что Велине нравилось в провинциальных городах, так это неторопливость и доброжелательность жителей. Никто не бросается под машину, чтобы побыстрее пересечь улицу, многие приветливо машут руками, водители уступают друг другу и никакого хамства.
Старая, но добротная дорога с разметкой, выложенной еще сто лет назад белым камнем, вела их дальше от гор, ближе к долине. Места эти славились дубравами и рощами, отличными плотниками и резчиками по дереву. Через полчаса лес расступился, и дорога врезалась в большой указатель «Добро пожаловать в Зелёный хутор».
Зелёный хутор на самом деле оказался хутором, то есть тремя домами, стоящими вокруг небольшой площади, в центре которой журчал фонтан. Как Велина поняла, фонтан раньше исполнял роль колодца, а сейчас был просто украшением и излюбленным местом для игр ребятни. Дети окружила машину, остановившуюся возле самого большого дома, и с визгом приветствовали «дядю Волка». При виде Велины маленькие обитатели хутора захихикали, засмущались и начали перешептываться.
Волк взял сумки и направился в дом. Толпа детей увязалась за ним, расспрашивая, теребя за рукав и требуя «всё-всё рассказать про колдунов и ведьм из столицы». Оборотень посмеивался и ускорял ход. Завершала процессию Велина, пытаясь одновременно рассмотреть усадьбу, огромное количество клумб и небольшой домик метрах в пятистах от жилых.
Хозяйка дома и мать Волка встретила их в веранде, видимо, приезд гостей застал её врасплох на кухне, о чем говорило полотенце в руках и ароматы жарящихся яиц.
- Ох, ну наконец-то! Сынок! Так ждали, так ждали!
Она обняла оборотня до хруста костей, и тем самым развеяла все сомнения по поводу того, кто здесь слабая женщина.
Велу она обнимать не стала, к облегчению последней, а просто пожала руку и пригласила в кухню, огромную, годную именоваться гостиной и столовой одновременно.
Гостей усадили за большой стол, укрытый простой льняной скатертью, на столе уже дожидались творожные пампушки, драники, яйца всмятку и творог.
Зачем к этому великолепию жарились яйца, Вела не поняла. Разгадка подоспела через пять минут, когда в кухню ввалились оба брата Волка с женами и детьми, сразу стало тесно и шумно. «Ромальский табор!» - подумала она. С Велиной оборотни поздоровались и вели себя так, словно она тут всю жизнь жила, а этим утром ездила на рынок за гвоздями и мылом. С Волком, что характерно, они обращались так же. Никаких расспросов про столичную жизнь, про работу и про Медведя. Свой, и всё тут. Дети пытались задавать вопросы, но их одёргивали.
После завтрака, когда хозяйка милостиво разрешила им пройтись по двору, Волк объяснил, что так они выражают свое неудовольствие его выбором. Как будто и нет никакого выбора, он живёт с ними, по их правилам. Надеются, что со временем он передумает и вернётся.
- А ты вернёшься? - спросила Велина, откусывая нежную салатовую часть от травинки.
Волк резко мотнул головой, словно сама возможность такого поступка делала ему больно.
- Нет. Они не понимают и никогда не поймут, что я не такой, каким должен быть волк-оборотень. Я не могу бегать по лесу, охотиться ночами на зайцев, а днем ловить рыбу или полоть грядки. Тут каждый день одно и то же, разговоры ведутся лишь о прогнозе погоды. «А вы слышали, как удоды кричали? - К дождю!», «А помните, какая в прошлом году весна поздняя была? - Хоть бы в этом году ранняя!» Я так до семнадцати лет жил, хватило.
Велина, которая сама не видела ничего хорошего в деревенской осёдлой жизни, его понимала.
- Пойдем, я тебя с бабкой познакомлю, - поднялся Волк и протянул Веле руку. Вела отряхнула ноги и зад от мусора и потянулась. Если бабушка такая же шумная и деловитая, знакомство будет интересным.
Бабушка жила как раз в том отдаленном домике, над заросшим камышом берегом узкой и тихой реки. Она сидела на крылечке, лицом к солнцу, и перебирала пучки сухой травы. Велининых познаний в травах хватило, чтобы узнать зверобой, мелису и спорыш.
Волк любил свою бабушку, как любят все внуки, но кроме того - он ею гордился. Когда кто-то из друзей загонял занозу в босую ногу, или разбивал коленку, или умудрялся рыболовным крючком продырявить ладонь, они всей ватагой бежали к одинокому домику у реки. Старушка без лишних слов клала сухонькую руку на рану, что-то быстро шептала, и кровь переставала сочиться, а боль уходила. Ария Степянская умела работать с ранами любого вида, и не было в округе человека, которому хотя бы раз не приходилось приходить к ней за помощью.
Волк, тогда просто Снежек, помнил, как часто вечером раздавался стук в окошко, и бабушка, прервав интересную сказку, куталась в чёрную шаль с маками и пропадала на час-два.
По возвращению бабушка приносила горшочек мёда, два десятка яиц, мешочек льняного семени или чего другого, чем простая семья могла поблагодарить ведунью за помощь.
- Снежек, внучок, ты приехал! - бабушка вышла на веранду стремительно, набрасывая на голову шаль, словно крылом взмахнула. Волк знал, что возраст бабушки приближается к семидесяти, но к этой моложавой женщине с лёгкой проседью старость если и приближалась, то крайне неохотно.
Оборотень бережно, как величайшую ценность, обнял бабулю, а вот ария не стеснялась, от чего в спине парня послышался отчётливый хруст. Расцеловав внука в обе щеки, бабушка взглянула ему за спину и заметила Велину, скромно топтавшуюся на тропинке.
Волк обернулся и приглашающе махнул рукой. Вела осторожно подошла и стала рядом. Предвидеть, как матёрый оборотень отреагирует на водяную ведьму, было не трудно. Но бабушка Волка, вместо обычного рычания, осторожно взяла Велину за руку и тщательно обнюхала запястье.
- От тебя сильно пахнет моим внуком…
- Мы напарники, - поспешила отнять руку и объяснить Велина. Волк утвердительно кивнул, и бабушка заулыбалась.
- Ну, раз вы друзья, то милости просим! Друзья Снежека - мои друзья! Я надеюсь, вы не голодны? - она извинительно улыбнулась Велине. - Я не из тех бабушек, которые потчуют пирожками.
- Мы позавтракали, ба, и нам нужно вот что, - Волк вытащил из кармана потёртый лист бумаги и вручил бабушке. - Желательно побыстрее.
Ведунья цепким взглядом пробежалась по списку и поцокала языком.
- Да ты разорить меня хочешь, Снежек! Здесь же зелий на полгода работы, - помявшись, она добавила. - Но раз ты просишь, то другого выхода не видишь. Что же, готовь сумку. Будут тебе зелья.
Они сели на деревянные ступеньки, и Волк принялся помогать бабушке, мотая крепкие пучки. Велина просто сидела, слушала кваканье жаб и наслаждалась теплом и солнышком.
- Я вижу, ты так и не передумал, - прервала молчание старушка.
Волк ничего не ответил, продолжая смотреть на ивняк и быстро-быстро поворачивать клубок с толстой серой нитью.
- Я так и думала. Ты всегда был самым упертым из братьев, наша Степянская порода. Кто же знал, что эта упёртость обернётся против наших порядков. Что ж, не судьба, значит, стать тебе следующим альфой. Ждан и Желан не годятся на эту роль, ты сам прекрасно знаешь. Кто будет управлять родом? Кто будет держать детей в узде?
- Это не моя забота, бабушка. Значит, порядки ваши не столь хороши, как вы считаете, если их так просто разрушить, выбрав другого альфу. Тогда в чём их смысл?
- В чём смысл! Молод ты ещё, чтобы смысл оспаривать! Вот покомандовал бы лет сорок-пятьдесят, может, и понял бы! - обиделась за обычаи бабушка, но быстро отошла и примирительно предложила:
- Вы же не откажетесь с нами вечером праздновать? Соседи приедут, Вуйчичи, они у нас деньги занимали на покупку севалки, вот приедут с долгом и подарками, как полагается. Мать твоя два дня угощение готовит, старается.
Волк прищурился, но промолчал. Велина и вовсе не видела в празднике никакой беды. Разве плохо собраться и шашлыков поесть на природе, возле леса, на свежем воздухе? Правда, комары тут наглые, даже днём достают. Но недаром она зельевар, пузырёк с отпугивающей мазью прихватила.
Интересно, как тут в сельской местности празднуют, что за песни поют и какие блюда готовят.
Волк молча опять обнял бабушку и пошёл назад к дому. Велине ничего не оставалось, как пойти за ним. Видимо, все в этом семействе отличались немногословностью и любовью к объятиям.
Так что на погосты стекались ручейки нарядно одетых людей с прическами и корзинками. В корзинках лежали конфеты, пряники и лампадки со свечами. Всё это богатство нужно было раскладывать на могилках, ставить в вазочки цветы и зажигать свечи. Считалось, что огоньки лампадок призывают души умерших, и те слетаются из холодной обители Морены поздороваться и благословить своих потомков.
Проведав могилки, приезжие и местные расходились по рыночным площадям, где специально к этому событию расставляли длинные столы и лавки, рассаживались и обедали, а потом и ужинали. Сначала пили за ушедших, не чокаясь, потом за здоровье и долгую жизнь живых, потом за встречу, и пошло-поехало. Рассказывались семейные байки, дедовские анекдоты и мистические истории, которые - вот ей-боги - приключились с ныне усопшим, а значит, не могущим опровергнуть брехню, дядюшкой.
Вот и Велина, побывав на маминой могилкой вместе с тётей, сейчас сидела на самом краю лавки, торопясь изо всех сил. Родственники её спешки не одобряли, раз за разом подсовывая кусочек побольше.
- Я не могу остаться. Меня автобус ждет, а в нём Волк. Вы даже представить себе не можете, как он не любит опозданий.
- У тебя с этим оборотнем всё серьезно, да? - Алина всегда могла увидеть желаемое, даже там, где его и в помине не было. Вела закатила глаза и ткнула вилкой в блинчик.
- Да, у нас всё серьезно. Мы будем работать всю жизнь, нарожаем много совместных проектов и умрём в один день, отравившись вчерашним борщом. Мы просто коллеги, Али! Неужели это так сложно понять?
Алина пожала плечами и потащила сестру подальше от стола.
- А помнишь, тебе говорила про халиссийца, который твою квартиру снимает?
- Не очень, - промямлила Велина. В тот раз, когда Али звонила, она удачно нашла старый рецепт заживляющего зелья, и весь разговор молчала, хмыкала и поддакивала, нимало не вслушиваясь в суть.
- Он еще на военных работает, что-то там строит. Так вот, он вчера пригласил меня на ужин! - светлая челка победно скакнула.
В чем Вела никогда не сомневалась, это в способности Алины производить сногсшибательное впечатление на мужчин любой национальности, любых магических способностей. Кукольное личико с острым подбородком, большие голубые глаза и пушистые светлые волосы, заплетённые в десять кос, кого хочешь с ума сведут. Вела по молодости завидовала, а потом смирилась и успокоилась. Мир несправедлив, чем раньше привыкнешь, тем меньше настрадаешься.
- А чем он конкретно занимается? Сколько ему лет? Нет ли в Халиссии любящей жены и ребятишек? - на минуту превратившись в любопытного Сокола, Велина забросала сестру вопросами.
Али только счастливо рассмеялась и показала снимок. Халиссиец был молод, хорош собой и впечатления отца семейства не производил. Вела одобряюще хмыкнула и вернула карточку сестре.
- А ещё он с тобой хотел познакомиться, Вел. Ты же не против? Я ему много о твоём ресторане рассказывала. Устроим семейный ужин, мама пирожков нажарит.
- Я посмотрю, получится ли у меня, - при словах о ресторане Велина в который раз пожалела, что приходится обманывать родных, - я вот опять командировку собираюсь, ты не поверишь - как раз в Халиссию. Хозяин решил в меню халиссийские блюда ввести, а они такие сложные в приготовлении, что даже закупщики продуктов должны курсы проходить. Вот меня с Соколом… В смысле, с поваром, и отправляют. Ох уж этот хозяин!
Пожалуй, последняя фраза была единственной правдой. Велина на самом деле не хотела ехать, памятуя позорное бегство из ресторана в Моряновцах. Но там хоть своя страна и прикрыть тылы было кому, а в Халиссии?
Однако время поторапливало, и поминальный ужин пришлось заканчивать. Всё чаще и чаще горожане зажигали свечи и магические огоньки, некоторые семьи неторопливо собирались домой.
- Ну, я побегу! - тоже зашевелилась Велина, набрасывая хлопковую курточку и вешая через плечо сумку. - До автостанции путь неблизкий, а я еще батарейки хотела успеть зарядить.
Вела распрощалась с семьёй, обняла напоследок тётю и бодро поспешила к маршрутке.
На автостанции народу было немного, только те, кто ожидал ночной рейс на Замануту. Странное на первый взгляд название областного центра означало именно то, что слышалось в его названии: в незапамятные времена в цветущую долину ворвались войска то ли халиссийцев, то ли тернийцев, в общем, диких варваров. Мужественные защитники завели их в узкое ущелье и спрятались в пещерах, которые знали отлично. Другие дольцы подстерегали на горах, завалили неприятеля камнями и залили горячей смолой.
Хотя старожилы утверждают, что никакого войска не было, а была сплетня, что в здешних горах нашли золото. Многие окрестные селяне побросали стада и огороды, прельстясь быстрой наживой. Но добыть им удалось только грыжи да мозоли на руках, потому что никакого золота тут отродясь не было, а был обыкновенный пирит. Расстроенные горе-старатели возвратились домой, к заросшим бурьяном и потоптанным скотом полям. Самые упеётые продолжали долбить горы, основали городок (камня для строительства тут было завались), а вскоре и мастерские организовали. С введением в моду мозаики из природных камней Заманута расцвела и достигла своих теперешних размеров.
- Наконец-то приехала! - Волк не то чтобы сердился, но облегченно выдохнул, когда Вела зашла в автобус и плюхнулась рядом.
- Вот видишь, я не безнадежна, - подмигнула ему Велина и подала сумку, чтобы оборотень запихнул её на полку.
- Как поминальный ужин?
Вела пожала плечами. Она привыкла, что в такие дни с ней носятся, как с писаной торбой, заглядывают в глаза и похлопывают по плечу, как будто она хоть один раз после похорон мамы разрешила себе удариться в истерику и рыдать на людях.
- Нормально. Ты лучше скажи, как твои родственники ко мне отнесутся? Я вам точно не буду в тягость?
- Лично мне ты будешь в радость. Каждый год одно и то же - «когда же ты, Снежек, наконец, женишься, мы ждем внуков-правнуков, вот поумираем, будешь знать!» - передразнивал оборотень писклявым голосом то ли мать, то ли бабушку, то ли обеих сразу. - Как будто от того, будут ли у меня дети, зависит их продолжительность жизни или я фертильность потеряю после их смерти.
- И ты решил привезти двадцатидевятилетнюю меня, чтобы показать, вот уж у кого проблемы, так проблемы? Молодец, хитрый план! - восхитилась подлостью друга Вела.
Волк неубедительно возражал, но по наглой морде было видно, что она права. Ни капли не расстроившись, Вела откинулась в кресле и поёрзала, устраиваясь поудобнее.
Автобус отъехал от платформы и на малой скорости покружил по развязке, выбираясь на околицу Крупянска. Света становилось всё меньше, фонари стояли все дальше друг от друга. Рейс был длинный - выезд в половину одиннадцатого вечера, а прибытие в восемь утра. Велина собиралась хорошо выспаться, неизвестно, что следующий день принесет, и как их встретят родственники Волка.
Про его семью Вела знала не очень много, потому что таких молчунов и интровертов еще надо было поискать. Собрав с миру по слову, а особенно с Сокола, Велина выяснила, что у него есть настоящая волчья стая, семейный клан, до сих пор живущий на хуторе по заветам предков. Заправляет всем бабушка, настоящая волчица-альфа, которая маленькой, но крепкой старушечьей рукой управляет и двумя дядьками Волка, и его матерью, и двумя братьями-близнецами, живущими всё в том же хуторе.
Оставалось догадываться, как сам Волк умудрился выбраться из-под крыла матриарха и отправиться в большой мир, сначала в армию, потом в институт. У Велы не было много друзей-оборотней, но даже она знала, как сильны у них семейные связи, как крепки устои семьи и сколько нужно мужества, чтобы поступать в такой семье по-своему.
То, что Сокол выбрал свою дорогу в жизни, объяснялось его раздолбайством и мальчишеским максимализмом. У Волка таких черт характера не было даже близко, и тем более странно, что всё-таки с ним это произошло.
Волк растолкал попутчицу уже тогда, когда автобус подъехал к автостанции в Замануте. Слегка попрыгав в кресле, Вела нашла более-менее удобное положение и решила посмотреть, как здесь люди живут. В этой части Яснодолии она до сих пор не бывала (впрочем, как и во многих других местах). Мирные пейзанские виды сменяли друг друга, и в лучах утреннего солнышка картина рисовалась милейшая. Уютные сёла, строгие храмы, ложбинки с грибными лесами и озеро с лебедями. Только фигуры склоненных над грядками селян напоминал, что здесь приветствуется труд, а не любование природой. В окне показался высокий столб с аистовым гнездом. Противный бузька, вместо того чтобы мирно спать в гнезде или читать книжку, поодаль наматывал в небе круги. Велина пригорюнилась: судя по примете, ей предстоит весь последующий год тоже наматывать круги по Яснодолии.
Волк тоже выглянул и скривился - постоянные разъезды он любил не больше Велы, потому что в дорогу сложно взять мотокосу, требующую улучшения, или раздвижной механизм ворот.
Велина зевнула, как попало собрала косички, пытаясь не оставлять слишком заметных петухов на голове, и пожевала очищающую пластинку со вкусом шалфея.
- Не мешало бы умыться, в душ сходить и размяться, после ночи в кресле у меня все кости деформировались! - набросала план на будущее Вела.
- Не волнуйся, душ у нас тебе обеспечат, а наразминаешься так, что в Крупянске неделю отдыхать будешь. Это я тебе гарантирую.
На автостанции в старенькой повозке, стоящей в тени, их уже ждал один из братьев Волка. Велина ожидала, что они будут похожи с Волком, как две капли воды, но её ждал сюрприз. Второй оборотень, Ждан, оказался выше, не таким широким в плечах и подстриженный почти под ноль. Даже черты лица были не очень похожи. Понятно, что два парня - родственники, но то, что родные братья, она никогда бы не угадала.
Ждан обнял Волка, молча пожал руку Велине и открыл багажник. «Видимо, неразговорчивость у них наследственная», - решила Вела. С другой стороны, мужчина мог быть просто стеснительным.
В конце кветня солнце припекало на славу. Пришлось доставать тёмные очки и снимать куртки. В машине было прохладно и кондиционер работал, а вот прохожие в Замануте разделись совсем до футболок и безрукавок. Что Велине нравилось в провинциальных городах, так это неторопливость и доброжелательность жителей. Никто не бросается под машину, чтобы побыстрее пересечь улицу, многие приветливо машут руками, водители уступают друг другу и никакого хамства.
Старая, но добротная дорога с разметкой, выложенной еще сто лет назад белым камнем, вела их дальше от гор, ближе к долине. Места эти славились дубравами и рощами, отличными плотниками и резчиками по дереву. Через полчаса лес расступился, и дорога врезалась в большой указатель «Добро пожаловать в Зелёный хутор».
Зелёный хутор на самом деле оказался хутором, то есть тремя домами, стоящими вокруг небольшой площади, в центре которой журчал фонтан. Как Велина поняла, фонтан раньше исполнял роль колодца, а сейчас был просто украшением и излюбленным местом для игр ребятни. Дети окружила машину, остановившуюся возле самого большого дома, и с визгом приветствовали «дядю Волка». При виде Велины маленькие обитатели хутора захихикали, засмущались и начали перешептываться.
Волк взял сумки и направился в дом. Толпа детей увязалась за ним, расспрашивая, теребя за рукав и требуя «всё-всё рассказать про колдунов и ведьм из столицы». Оборотень посмеивался и ускорял ход. Завершала процессию Велина, пытаясь одновременно рассмотреть усадьбу, огромное количество клумб и небольшой домик метрах в пятистах от жилых.
Хозяйка дома и мать Волка встретила их в веранде, видимо, приезд гостей застал её врасплох на кухне, о чем говорило полотенце в руках и ароматы жарящихся яиц.
- Ох, ну наконец-то! Сынок! Так ждали, так ждали!
Она обняла оборотня до хруста костей, и тем самым развеяла все сомнения по поводу того, кто здесь слабая женщина.
Велу она обнимать не стала, к облегчению последней, а просто пожала руку и пригласила в кухню, огромную, годную именоваться гостиной и столовой одновременно.
Гостей усадили за большой стол, укрытый простой льняной скатертью, на столе уже дожидались творожные пампушки, драники, яйца всмятку и творог.
Зачем к этому великолепию жарились яйца, Вела не поняла. Разгадка подоспела через пять минут, когда в кухню ввалились оба брата Волка с женами и детьми, сразу стало тесно и шумно. «Ромальский табор!» - подумала она. С Велиной оборотни поздоровались и вели себя так, словно она тут всю жизнь жила, а этим утром ездила на рынок за гвоздями и мылом. С Волком, что характерно, они обращались так же. Никаких расспросов про столичную жизнь, про работу и про Медведя. Свой, и всё тут. Дети пытались задавать вопросы, но их одёргивали.
После завтрака, когда хозяйка милостиво разрешила им пройтись по двору, Волк объяснил, что так они выражают свое неудовольствие его выбором. Как будто и нет никакого выбора, он живёт с ними, по их правилам. Надеются, что со временем он передумает и вернётся.
- А ты вернёшься? - спросила Велина, откусывая нежную салатовую часть от травинки.
Волк резко мотнул головой, словно сама возможность такого поступка делала ему больно.
- Нет. Они не понимают и никогда не поймут, что я не такой, каким должен быть волк-оборотень. Я не могу бегать по лесу, охотиться ночами на зайцев, а днем ловить рыбу или полоть грядки. Тут каждый день одно и то же, разговоры ведутся лишь о прогнозе погоды. «А вы слышали, как удоды кричали? - К дождю!», «А помните, какая в прошлом году весна поздняя была? - Хоть бы в этом году ранняя!» Я так до семнадцати лет жил, хватило.
Велина, которая сама не видела ничего хорошего в деревенской осёдлой жизни, его понимала.
- Пойдем, я тебя с бабкой познакомлю, - поднялся Волк и протянул Веле руку. Вела отряхнула ноги и зад от мусора и потянулась. Если бабушка такая же шумная и деловитая, знакомство будет интересным.
Бабушка жила как раз в том отдаленном домике, над заросшим камышом берегом узкой и тихой реки. Она сидела на крылечке, лицом к солнцу, и перебирала пучки сухой травы. Велининых познаний в травах хватило, чтобы узнать зверобой, мелису и спорыш.
Волк любил свою бабушку, как любят все внуки, но кроме того - он ею гордился. Когда кто-то из друзей загонял занозу в босую ногу, или разбивал коленку, или умудрялся рыболовным крючком продырявить ладонь, они всей ватагой бежали к одинокому домику у реки. Старушка без лишних слов клала сухонькую руку на рану, что-то быстро шептала, и кровь переставала сочиться, а боль уходила. Ария Степянская умела работать с ранами любого вида, и не было в округе человека, которому хотя бы раз не приходилось приходить к ней за помощью.
Волк, тогда просто Снежек, помнил, как часто вечером раздавался стук в окошко, и бабушка, прервав интересную сказку, куталась в чёрную шаль с маками и пропадала на час-два.
По возвращению бабушка приносила горшочек мёда, два десятка яиц, мешочек льняного семени или чего другого, чем простая семья могла поблагодарить ведунью за помощь.
- Снежек, внучок, ты приехал! - бабушка вышла на веранду стремительно, набрасывая на голову шаль, словно крылом взмахнула. Волк знал, что возраст бабушки приближается к семидесяти, но к этой моложавой женщине с лёгкой проседью старость если и приближалась, то крайне неохотно.
Оборотень бережно, как величайшую ценность, обнял бабулю, а вот ария не стеснялась, от чего в спине парня послышался отчётливый хруст. Расцеловав внука в обе щеки, бабушка взглянула ему за спину и заметила Велину, скромно топтавшуюся на тропинке.
Волк обернулся и приглашающе махнул рукой. Вела осторожно подошла и стала рядом. Предвидеть, как матёрый оборотень отреагирует на водяную ведьму, было не трудно. Но бабушка Волка, вместо обычного рычания, осторожно взяла Велину за руку и тщательно обнюхала запястье.
- От тебя сильно пахнет моим внуком…
- Мы напарники, - поспешила отнять руку и объяснить Велина. Волк утвердительно кивнул, и бабушка заулыбалась.
- Ну, раз вы друзья, то милости просим! Друзья Снежека - мои друзья! Я надеюсь, вы не голодны? - она извинительно улыбнулась Велине. - Я не из тех бабушек, которые потчуют пирожками.
- Мы позавтракали, ба, и нам нужно вот что, - Волк вытащил из кармана потёртый лист бумаги и вручил бабушке. - Желательно побыстрее.
Ведунья цепким взглядом пробежалась по списку и поцокала языком.
- Да ты разорить меня хочешь, Снежек! Здесь же зелий на полгода работы, - помявшись, она добавила. - Но раз ты просишь, то другого выхода не видишь. Что же, готовь сумку. Будут тебе зелья.
Они сели на деревянные ступеньки, и Волк принялся помогать бабушке, мотая крепкие пучки. Велина просто сидела, слушала кваканье жаб и наслаждалась теплом и солнышком.
- Я вижу, ты так и не передумал, - прервала молчание старушка.
Волк ничего не ответил, продолжая смотреть на ивняк и быстро-быстро поворачивать клубок с толстой серой нитью.
- Я так и думала. Ты всегда был самым упертым из братьев, наша Степянская порода. Кто же знал, что эта упёртость обернётся против наших порядков. Что ж, не судьба, значит, стать тебе следующим альфой. Ждан и Желан не годятся на эту роль, ты сам прекрасно знаешь. Кто будет управлять родом? Кто будет держать детей в узде?
- Это не моя забота, бабушка. Значит, порядки ваши не столь хороши, как вы считаете, если их так просто разрушить, выбрав другого альфу. Тогда в чём их смысл?
- В чём смысл! Молод ты ещё, чтобы смысл оспаривать! Вот покомандовал бы лет сорок-пятьдесят, может, и понял бы! - обиделась за обычаи бабушка, но быстро отошла и примирительно предложила:
- Вы же не откажетесь с нами вечером праздновать? Соседи приедут, Вуйчичи, они у нас деньги занимали на покупку севалки, вот приедут с долгом и подарками, как полагается. Мать твоя два дня угощение готовит, старается.
Волк прищурился, но промолчал. Велина и вовсе не видела в празднике никакой беды. Разве плохо собраться и шашлыков поесть на природе, возле леса, на свежем воздухе? Правда, комары тут наглые, даже днём достают. Но недаром она зельевар, пузырёк с отпугивающей мазью прихватила.
Интересно, как тут в сельской местности празднуют, что за песни поют и какие блюда готовят.
Волк молча опять обнял бабушку и пошёл назад к дому. Велине ничего не оставалось, как пойти за ним. Видимо, все в этом семействе отличались немногословностью и любовью к объятиям.