удивительный текст. "Стихотворение о брошенной поэме". Леонид Губанов.
Мне не по самому радостному поводу процитировали удивительной красоты стихотворение Губанова.
Даже приходилось поспорить о трактовке - настолько по-разному видится каждому поэтический текст.
Вот лично мне до сих пор кажется, что герой сам что-то сделал, за что получил в лоб "не подлинный"? Или просто был такой, какой есть, мятущийся?
В общем, вот оно. Есть песня на эти стихи, но мне не глянулся вокал.
Стихотворение о брошенной поэме (из сборника "Серый конь")
Посвящается А. Галичу
Леонид Губанов
Эта женщина недописана,
Эта женщина недолатана.
Этой женщине не до бисера,
А до губ моих - Ада адова...
Этой женщине только месяцы,
Да и то совсем непорочные.
Пусть слова ее не ременятся,
Не скрипят зубами молочными.
Вот сидит она, непричастная,
Непричесанная, ей без надобности.
И рука ее не при часиках,
И лицо ее не при радости.
Как ей хмурится, как ей горбится,
Непрочитанной, обездоленной.
Вся душа ее в белой горнице,
Ну, а горница недостроена.
Вот и все дела, мама-вишенка!
Вот такие вот, непригожие.
Почему она - просто лишенка.
Ни гостиная, ни прохожая?
Что мне делать с ней, отлюбившему,
Отходившему к бабам легкого?..
Подарить на грудь бусы лишние,
Навести румян неба летного?!
Ничего-то в ней не раскается,
Ничего-то в ней не разбудится,
Отвернет лицо, сгонит пальцы,
Незнакомо-страшно напудрится.
Я приеду к ней как-то пьяненьким,
Завалюсь во двор, стану окна бить,
А в моем пальто кулек пряников,
А потом еще что жевать и пить.
Выходи, скажу, девка подлая,
Говорить хочу все, что на сердце...
А она в ответ: "Ты не подлинный,
А ты вали к другой, а то хватится!"
И опять закат свитра черного,
И опять рассвет мира нового,
Синий снег да снег, только в чем-то мы
Виноваты все невиновные.
Я иду домой, словно в озере
Карасем иду из мошны.
Сколько женщин мы к черту бросили -
Скольким сами мы не нужны!
Эта женщина с кожей тоненькой.
Этой женщине из изгнания
Будет гроб стоять в пятом томике
Неизвестного мне издания.
Я иду домой, не юлю,
Пять легавых я наколол.
Мир обидели - как юлу -
Завели... забыв на кого?
Москва, 11 ноября 1964
Вот такая волшебная вещь. Каждый, словом, читает то, что хочет прочесть.
Буду рада вашим трактовкам.
Даже приходилось поспорить о трактовке - настолько по-разному видится каждому поэтический текст.
Вот лично мне до сих пор кажется, что герой сам что-то сделал, за что получил в лоб "не подлинный"? Или просто был такой, какой есть, мятущийся?
В общем, вот оно. Есть песня на эти стихи, но мне не глянулся вокал.
Стихотворение о брошенной поэме (из сборника "Серый конь")
Посвящается А. Галичу
Леонид Губанов
Эта женщина недописана,
Эта женщина недолатана.
Этой женщине не до бисера,
А до губ моих - Ада адова...
Этой женщине только месяцы,
Да и то совсем непорочные.
Пусть слова ее не ременятся,
Не скрипят зубами молочными.
Вот сидит она, непричастная,
Непричесанная, ей без надобности.
И рука ее не при часиках,
И лицо ее не при радости.
Как ей хмурится, как ей горбится,
Непрочитанной, обездоленной.
Вся душа ее в белой горнице,
Ну, а горница недостроена.
Вот и все дела, мама-вишенка!
Вот такие вот, непригожие.
Почему она - просто лишенка.
Ни гостиная, ни прохожая?
Что мне делать с ней, отлюбившему,
Отходившему к бабам легкого?..
Подарить на грудь бусы лишние,
Навести румян неба летного?!
Ничего-то в ней не раскается,
Ничего-то в ней не разбудится,
Отвернет лицо, сгонит пальцы,
Незнакомо-страшно напудрится.
Я приеду к ней как-то пьяненьким,
Завалюсь во двор, стану окна бить,
А в моем пальто кулек пряников,
А потом еще что жевать и пить.
Выходи, скажу, девка подлая,
Говорить хочу все, что на сердце...
А она в ответ: "Ты не подлинный,
А ты вали к другой, а то хватится!"
И опять закат свитра черного,
И опять рассвет мира нового,
Синий снег да снег, только в чем-то мы
Виноваты все невиновные.
Я иду домой, словно в озере
Карасем иду из мошны.
Сколько женщин мы к черту бросили -
Скольким сами мы не нужны!
Эта женщина с кожей тоненькой.
Этой женщине из изгнания
Будет гроб стоять в пятом томике
Неизвестного мне издания.
Я иду домой, не юлю,
Пять легавых я наколол.
Мир обидели - как юлу -
Завели... забыв на кого?
Москва, 11 ноября 1964
Вот такая волшебная вещь. Каждый, словом, читает то, что хочет прочесть.
Буду рада вашим трактовкам.