Э.М. Ремарк. "Ночь в Лиссабоне"
К Ремарку у меня особое отношение. Я читала у него всего лишь парочку "вещей", но почему то кажется, что я знаю его как-то долго и близко.
При этом, как водится у меня, я не знаю его биографию. Но он входит в тот немногочисленный список писателей, про которых этот пробел обязательно нужно восполнить. Но тут не всё так просто. Я считаю, что он очень искренен в своих книгах, и они прожиты, пропущены им через себя, может даже местами автобиографичны. И поэтому, в частности, я не хочу воспринимать его книги через отражение каких-то моих сумбурных знаний и восприятия его биографии, личности. Нужно сначала прочитать книги. А вот тут загвоздка. Читать его мне очень сложно. Меня одолевает грусть, печаль и страх. Страх подобного повторения тех страшных событий. Поэтому мне нужно решится взять его книгу с полки. Однажды я даже оставила попытку снова перечитать "Три товарища", такая меня печаль охватила, от осознания, что Патриция умрёт всё равно. Я понимаю, что лейтмотив всё равно о жажде жизни, но не могу удалить из себя болезненную привязанность к героям и какое-то чувство несправедливости.
Уж скоро год пройдет, как Бо подарила мне "Ночь в Лиссабоне", но в силу вышеназванных причин я всё откладывала чтение. Как всегда вмешался случай.
Я захотела прочитать Моэма, благо его книг у меня аж три, в том числе благодаря Бо ;), начинать решила с любой.
Утром, по дороге на работу было что-то не до чтения. Днём переписываясь с Голубевой, я поделилась инфой, что вот тоже решила Моэма почитать таки. Уже вечером, когда мы ехали в электричке, она увидев у меня в рюкзаке книжку сказала: "Оу, Ремарк, у меня одна подруга, тоже читает Ремарка сейчас".
-Что значит тоже? Я то "читаю" Моэма, - и достаю книгу из рюкзака. Какого же было моё удивление увидеть в руках Ремарка :))
Сначала я расстроилась, потому как ни к чему мне сейчас лишняя печаль. Потом.. Потом я вдруг наконец-таки узнала то странное чувство, что иногда вызывает у меня Леша Т. Есть в образе, который я ему создаю, что-то от моего образа того ощущения, что появляется у меня после прочтения Ремарка)
Данное открытие породило у нас с ним длинный, немного с надрывом, немного наигранным гротеском эмоций диалог. По результатам которого он впервые в диалоге со мной стал писать о себе, применительно к себе позитивные, положительные характеристики. Дождалась!)))
Вернувшись к Ремарку и его "Ночь в Лиссабоне". О чем книга говорить не надо - как всегда книга о любви) О любви на фоне нацистской Германии со всем вытекающим. Об узнавании себя и любимого человека ДРУГИМИ. И о том как Любовь становится полнее, в чем-то ярче и однозначно глубже. И узнать себя такими и любить так нельзя было бы вне таких ужасных обстоятельств.
В общем, что тут много писать своим корявым почерком? Читайте! :)
П.С. Для меня интересным и неожиданным бонусом от этой книги стало появление интереса к Португалии. Её истории вообще и в частности во время Второй мировой войны.
"-А вы никуда не едете?
Шварц покачал головой:
-Теперь уже нет. Я возвращаюсь обратно.
-Куда? - спросил я удивленно.
Я не мог поверить, что он опять возвращается в Германи.
-Назад, - сказал он. - Потом объясню. "
Этот диалог всего лишь на 32 странице. Даже несмотря на то что в этот момент уже известно, что его Любимой больше нет в живых эта мысль звучит пугающе. Но после всей книги, решение вернуться в Германию кажется не только логичной, но и само собой разумеющейся.
«Конечно, здесь все было тише и мягче, чем там.
Но любовь к Богу, к ближнему своему не всегда была такой. Целыми столетиями церковь проливала потоки крови. И в те мгновения истории, когда ее не подвергали
преследованиям, она начинала преследовать сама - пытками, кострами, огнем
и мечом.
Брат Елены сказал мне однажды в лагере, иронически усмехаясь:
- Мы переняли методы вашей церкви. Ваша инквизиция с ее камерами пыток
во славу божию научила нас, как нужно обращаться с врагами истинной веры.
Но мы действуем мягче и живьем сжигаем сравнительно редко.
В то время, как он со мной беседовал, я висел на перекладине. Это был
еще более или менее безобидный способ выпытывания имен у заключенных.»
« О, это лето 1939 года! Казалось, Бог еще раз захотел показать миру, что такое мирное бытие и что он потеряет с войной. Дни стояли теплые, тихие,
безмятежные.»
« - Счастье... - медленно сказал Шварц. - Как оно сжимается, садится в воспоминании! Будто дешевая ткань после стирки. Сосчитать можно только
несчастья.»
«Целый час я шагал по проселку до следующей станции. Я уже был научен тому, что, если не хочешь показаться подозрительным, не прячься. Я прямо
подошел к кассе и попросил билет первого класса до ближайшего города.
Кассир, однако, не спешил выполнить мою просьбу, и я понял, что он хочет спросить документ. Но тут я опередил его и прикрикнул, чтобы он не
копался. Чиновник растерялся и выдал мне билет.»
Эти цитаты они не только о книге, они о жизни. Они не только о любви и счастье, они о выживании и об ощущении проживания каждого дня.
А вот это на мой взгляд одна из самых страшных цитат:
«Перед консульством теснилась громадная толпа. Пришлось пойти на риск. Могло статься, что машину уже разыскивают. Но другой
возможности у меня не было. В паспорте Георга виза была.
Я медленно подвел машину к толпе. Люди задвигались только тогда, когда рассмотрели немецкий номер. Толпа расступилась. Несколько человек бросились бежать. По аллее ненависти машина пробралась к входу. Жандарм отдал честь. Со мной этого не случалось уже давно. Я небрежно ответил и
вошел в консульство. Жандарм распахнул передо мной дверь. Меня охватила горечь. "Надо было стать убийцей, - подумал я, - чтобы тебя
приветствовали".
«После войны я вернулся в Европу. Пришлось преодолеть некоторые трудности, чтобы установить свою личность, ибо в то время в Германии сотни
представителей расы господ стремились к обратному.»
При этом, как водится у меня, я не знаю его биографию. Но он входит в тот немногочисленный список писателей, про которых этот пробел обязательно нужно восполнить. Но тут не всё так просто. Я считаю, что он очень искренен в своих книгах, и они прожиты, пропущены им через себя, может даже местами автобиографичны. И поэтому, в частности, я не хочу воспринимать его книги через отражение каких-то моих сумбурных знаний и восприятия его биографии, личности. Нужно сначала прочитать книги. А вот тут загвоздка. Читать его мне очень сложно. Меня одолевает грусть, печаль и страх. Страх подобного повторения тех страшных событий. Поэтому мне нужно решится взять его книгу с полки. Однажды я даже оставила попытку снова перечитать "Три товарища", такая меня печаль охватила, от осознания, что Патриция умрёт всё равно. Я понимаю, что лейтмотив всё равно о жажде жизни, но не могу удалить из себя болезненную привязанность к героям и какое-то чувство несправедливости.
Уж скоро год пройдет, как Бо подарила мне "Ночь в Лиссабоне", но в силу вышеназванных причин я всё откладывала чтение. Как всегда вмешался случай.
Я захотела прочитать Моэма, благо его книг у меня аж три, в том числе благодаря Бо ;), начинать решила с любой.
Утром, по дороге на работу было что-то не до чтения. Днём переписываясь с Голубевой, я поделилась инфой, что вот тоже решила Моэма почитать таки. Уже вечером, когда мы ехали в электричке, она увидев у меня в рюкзаке книжку сказала: "Оу, Ремарк, у меня одна подруга, тоже читает Ремарка сейчас".
-Что значит тоже? Я то "читаю" Моэма, - и достаю книгу из рюкзака. Какого же было моё удивление увидеть в руках Ремарка :))
Сначала я расстроилась, потому как ни к чему мне сейчас лишняя печаль. Потом.. Потом я вдруг наконец-таки узнала то странное чувство, что иногда вызывает у меня Леша Т. Есть в образе, который я ему создаю, что-то от моего образа того ощущения, что появляется у меня после прочтения Ремарка)
Данное открытие породило у нас с ним длинный, немного с надрывом, немного наигранным гротеском эмоций диалог. По результатам которого он впервые в диалоге со мной стал писать о себе, применительно к себе позитивные, положительные характеристики. Дождалась!)))
Вернувшись к Ремарку и его "Ночь в Лиссабоне". О чем книга говорить не надо - как всегда книга о любви) О любви на фоне нацистской Германии со всем вытекающим. Об узнавании себя и любимого человека ДРУГИМИ. И о том как Любовь становится полнее, в чем-то ярче и однозначно глубже. И узнать себя такими и любить так нельзя было бы вне таких ужасных обстоятельств.
В общем, что тут много писать своим корявым почерком? Читайте! :)
П.С. Для меня интересным и неожиданным бонусом от этой книги стало появление интереса к Португалии. Её истории вообще и в частности во время Второй мировой войны.
"-А вы никуда не едете?
Шварц покачал головой:
-Теперь уже нет. Я возвращаюсь обратно.
-Куда? - спросил я удивленно.
Я не мог поверить, что он опять возвращается в Германи.
-Назад, - сказал он. - Потом объясню. "
Этот диалог всего лишь на 32 странице. Даже несмотря на то что в этот момент уже известно, что его Любимой больше нет в живых эта мысль звучит пугающе. Но после всей книги, решение вернуться в Германию кажется не только логичной, но и само собой разумеющейся.
«Конечно, здесь все было тише и мягче, чем там.
Но любовь к Богу, к ближнему своему не всегда была такой. Целыми столетиями церковь проливала потоки крови. И в те мгновения истории, когда ее не подвергали
преследованиям, она начинала преследовать сама - пытками, кострами, огнем
и мечом.
Брат Елены сказал мне однажды в лагере, иронически усмехаясь:
- Мы переняли методы вашей церкви. Ваша инквизиция с ее камерами пыток
во славу божию научила нас, как нужно обращаться с врагами истинной веры.
Но мы действуем мягче и живьем сжигаем сравнительно редко.
В то время, как он со мной беседовал, я висел на перекладине. Это был
еще более или менее безобидный способ выпытывания имен у заключенных.»
« О, это лето 1939 года! Казалось, Бог еще раз захотел показать миру, что такое мирное бытие и что он потеряет с войной. Дни стояли теплые, тихие,
безмятежные.»
« - Счастье... - медленно сказал Шварц. - Как оно сжимается, садится в воспоминании! Будто дешевая ткань после стирки. Сосчитать можно только
несчастья.»
«Целый час я шагал по проселку до следующей станции. Я уже был научен тому, что, если не хочешь показаться подозрительным, не прячься. Я прямо
подошел к кассе и попросил билет первого класса до ближайшего города.
Кассир, однако, не спешил выполнить мою просьбу, и я понял, что он хочет спросить документ. Но тут я опередил его и прикрикнул, чтобы он не
копался. Чиновник растерялся и выдал мне билет.»
Эти цитаты они не только о книге, они о жизни. Они не только о любви и счастье, они о выживании и об ощущении проживания каждого дня.
А вот это на мой взгляд одна из самых страшных цитат:
«Перед консульством теснилась громадная толпа. Пришлось пойти на риск. Могло статься, что машину уже разыскивают. Но другой
возможности у меня не было. В паспорте Георга виза была.
Я медленно подвел машину к толпе. Люди задвигались только тогда, когда рассмотрели немецкий номер. Толпа расступилась. Несколько человек бросились бежать. По аллее ненависти машина пробралась к входу. Жандарм отдал честь. Со мной этого не случалось уже давно. Я небрежно ответил и
вошел в консульство. Жандарм распахнул передо мной дверь. Меня охватила горечь. "Надо было стать убийцей, - подумал я, - чтобы тебя
приветствовали".
«После войны я вернулся в Европу. Пришлось преодолеть некоторые трудности, чтобы установить свою личность, ибо в то время в Германии сотни
представителей расы господ стремились к обратному.»