Выставка
(из серии "Как это было на самом деле")
- Вот, Нина Евсеевна. - Художник торжественным жестом отбросил в сторону ткань и положил руку на раму. - Несколько месяцев писал.
Добычина поперхнулась и привстала с кресла, подавшись в сторону картины. Бровь её вопросительно изогнулась.
- Я вложил в это полотно всю свою душу! - восклицал художник, - Всю магическую силу, дарованную каждому творцу Искусством! Так что в грядущем мне уже никогда не создать подобного шедевра, но зато сей холст, несомненно, прославит меня в веках.
- Вы так думаете? - осведомилась Добычина, с усилием разогнув бровь. - Каким же образом этот... этот...
- О, не судите по первому впечатлению, дражайшая Нина Евсеевна! Я всё понимаю, вы сейчас скажете, что моя картина вторична, что Ботичелли, Джорджоне, не говоря уже о великом Леонардо и других титанах, уже использовали эти мотивы и стили, уже вдохновлялись в своё время подобными композициями, что я внёс слишком мало нового в мировое искусство!
Добычина попыталась закрыть рот, но не смогла.
- Вы так скажете, да. И как же вы ошибётесь! Все эти тщательно выписанные лица и фигуры, все тонкие оттенки зелени на заднем плане в правой части, все контрастные находки в сцене у реки - всё это будет доступно лишь настоящим ценителям искусства. А те, кто занимает своё место не по праву, а также те, чей интеллект ниже определённого уровня, никогда этого не увидят. Магия-с! Волшебство, так сказать, подлинного творения! Вот скажи, любезнейший, - обратился он к одному из охранников, плечистому низколобому парню с глазами навыкате, - сколько людей изображено на этой картине?
- Ты шо, дядя! - фыркнул тот. - Какие тут люди? Сплошная чернота, как в моей подворотне ночью.
- Вот видите! - гордо вскинул палец художник. - А вы, милая Нина Евсеевна, можете с лёгкостью любоваться всей палитрой с полным осознанием своей исключительности. К слову, не кажется ли вам, что я несколько злоупотребил охряным цветом в окраске берегового песка?
Добычина перевела глаза с художника на охранника, затем с охранника на картину и несколько раз моргнула.
- Да нет, в самый раз, - медленно проговорила она. - Хорошо, беру. Можете повесить её вон там, в углу, под потолком.
Лупоглазый охранник громко охнул.
- В красном углу?! Да как же это, барыня?
- Тихо! - осадила его Добычина. - С таким сюжетом - можно и в красном. Даже нужно. Не правда ли, господин художник?
- Чистая правда, сударыня! - широко улыбаясь, подтвердил тот.
- Как вы говорите, называется ваше полотно? - продолжала владелица галереи. - "Рай под солнцем"? Превосходное название. Уже само по себе приводит к духовному очищению и вызывает стремление поделиться чувствами с ближним. С каждым ближним. По очереди. Сергей Ильич!
Управляющий галереей, высокий худой мужчина, молниеносно добыл откуда-то блокнот с карандашом и склонился над креслом.
- Прошу вас сейчас же нанести визит поручикам Мишанину и Азарашвили... кто там ещё у них покрепче... ах да, пусть обязательно Баймурадова захватят с собой. Передайте господам гусарам моё почтение и именные приглашения на выставку. Сегодня вечером. Пускай непременно ознакомятся с магическим шедевром господина Малевича. В присутствии автора. Уверяю вас, Казимир, более тонких ценителей живописи ещё стоит поискать. А вы тем временем побудете моим почётным гостем. Васятка, - кивнула она лупоглазому, - проводи нашего гостя на второй этаж, в атласную комнату.
- Но госпожа... - залепетал художник, бледнея на глазах. - Матушка Нина Евсеевна... Не погубите...
- Что такое? - бровь Добычиной опять поползла вверх. - Вас что-то не устраивает? Что-то хотите мне сказать?
Малевич сглотнул и вытер со лба пот. Ухмыляющийся Васятка бережно держал его под локоток.
- Я тут подумал... - с дрожью в голосе начал художник. - Нет, я уверен. Именно так. Уверен. Да. Госпожа Добычина, вы... вы всем известны как человек широких взглядов, несущий культуру в массы... К вам тут каждая шв... каждый человек с улицы может зайти...
- Это плохо? - удивилась Нина Евсеевна.
- Это прекрасно... ой! - Малевич чуть скривился от боли в придавленном локте, но продолжал всё более крепнущим голосом. - Я теперь окончательно понял, что несколько не продумал концепцию своего полотна. Легко ли будет обычным посетителям, разбирающихся лишь в окрестных вывесках, осознать свою ущербность? Нет! Нет и ещё раз нет! Да не дави ты так!
Дёрнув плечом, он вырвал локоть из цепких пальцев Васятки и молитвенно сложил руки перед собой.
- Нина Евсеевна, я хотел бы дать новое название своей картине. Пусть лучше она явится приятным сюрпризом для подлинных ценителей, нежели источником разочарования для остальных несчастных. И пусть её волшебные свойства останутся между нами - по той же причине.
Добычина с лёгким упрёком покосилась на управляющего, который уже несколько минут покусывал ус, чтобы скрыть улыбку. Управляющий ответил виноватым взглядом и отвернулся.
- Разумеется, господин Малевич, вы в своём полном праве, - ласково произнесла владелица галереи. - Кто я такая, чтобы перечить творцу? Сергей Ильич, отмените гусар и уладьте с господином художником остальные вопросы. Там же, в атласной. А мне сейчас надо написать несколько срочных писем. Вы не возражаете, Казимир, если я расстанусь с вами на время?
Малевич побледнел ещё сильнее и мысленно перекрестился. Мурлыкание Добычиной до ужаса напоминало урчание сытой игривой львицы.
Спровадив незадачливого мага, Нина Евсеевна хмыкнула, поднялась с кресла и направилась к выходу.
- Барыня, - окликнул её Васятка, - а эту мазню никак будете выставлять?
Добычина на ходу обернулась и брезгливо оттопырила губу.
- Да пускай висит. Всё равно зал пустой. Как говаривал Пётр Алексеевич, глупость каждого должна быть видна. Будет у меня ещё и выставка дураков, которые станут танцевать вокруг неё и восхищаться. Лично буду ими любоваться. Нет, всё же надо хотя бы Мишанина пригласить. С гусара за свежий анекдот много чего получить можно.
- Вот, Нина Евсеевна. - Художник торжественным жестом отбросил в сторону ткань и положил руку на раму. - Несколько месяцев писал.
Добычина поперхнулась и привстала с кресла, подавшись в сторону картины. Бровь её вопросительно изогнулась.
- Я вложил в это полотно всю свою душу! - восклицал художник, - Всю магическую силу, дарованную каждому творцу Искусством! Так что в грядущем мне уже никогда не создать подобного шедевра, но зато сей холст, несомненно, прославит меня в веках.
- Вы так думаете? - осведомилась Добычина, с усилием разогнув бровь. - Каким же образом этот... этот...
- О, не судите по первому впечатлению, дражайшая Нина Евсеевна! Я всё понимаю, вы сейчас скажете, что моя картина вторична, что Ботичелли, Джорджоне, не говоря уже о великом Леонардо и других титанах, уже использовали эти мотивы и стили, уже вдохновлялись в своё время подобными композициями, что я внёс слишком мало нового в мировое искусство!
Добычина попыталась закрыть рот, но не смогла.
- Вы так скажете, да. И как же вы ошибётесь! Все эти тщательно выписанные лица и фигуры, все тонкие оттенки зелени на заднем плане в правой части, все контрастные находки в сцене у реки - всё это будет доступно лишь настоящим ценителям искусства. А те, кто занимает своё место не по праву, а также те, чей интеллект ниже определённого уровня, никогда этого не увидят. Магия-с! Волшебство, так сказать, подлинного творения! Вот скажи, любезнейший, - обратился он к одному из охранников, плечистому низколобому парню с глазами навыкате, - сколько людей изображено на этой картине?
- Ты шо, дядя! - фыркнул тот. - Какие тут люди? Сплошная чернота, как в моей подворотне ночью.
- Вот видите! - гордо вскинул палец художник. - А вы, милая Нина Евсеевна, можете с лёгкостью любоваться всей палитрой с полным осознанием своей исключительности. К слову, не кажется ли вам, что я несколько злоупотребил охряным цветом в окраске берегового песка?
Добычина перевела глаза с художника на охранника, затем с охранника на картину и несколько раз моргнула.
- Да нет, в самый раз, - медленно проговорила она. - Хорошо, беру. Можете повесить её вон там, в углу, под потолком.
Лупоглазый охранник громко охнул.
- В красном углу?! Да как же это, барыня?
- Тихо! - осадила его Добычина. - С таким сюжетом - можно и в красном. Даже нужно. Не правда ли, господин художник?
- Чистая правда, сударыня! - широко улыбаясь, подтвердил тот.
- Как вы говорите, называется ваше полотно? - продолжала владелица галереи. - "Рай под солнцем"? Превосходное название. Уже само по себе приводит к духовному очищению и вызывает стремление поделиться чувствами с ближним. С каждым ближним. По очереди. Сергей Ильич!
Управляющий галереей, высокий худой мужчина, молниеносно добыл откуда-то блокнот с карандашом и склонился над креслом.
- Прошу вас сейчас же нанести визит поручикам Мишанину и Азарашвили... кто там ещё у них покрепче... ах да, пусть обязательно Баймурадова захватят с собой. Передайте господам гусарам моё почтение и именные приглашения на выставку. Сегодня вечером. Пускай непременно ознакомятся с магическим шедевром господина Малевича. В присутствии автора. Уверяю вас, Казимир, более тонких ценителей живописи ещё стоит поискать. А вы тем временем побудете моим почётным гостем. Васятка, - кивнула она лупоглазому, - проводи нашего гостя на второй этаж, в атласную комнату.
- Но госпожа... - залепетал художник, бледнея на глазах. - Матушка Нина Евсеевна... Не погубите...
- Что такое? - бровь Добычиной опять поползла вверх. - Вас что-то не устраивает? Что-то хотите мне сказать?
Малевич сглотнул и вытер со лба пот. Ухмыляющийся Васятка бережно держал его под локоток.
- Я тут подумал... - с дрожью в голосе начал художник. - Нет, я уверен. Именно так. Уверен. Да. Госпожа Добычина, вы... вы всем известны как человек широких взглядов, несущий культуру в массы... К вам тут каждая шв... каждый человек с улицы может зайти...
- Это плохо? - удивилась Нина Евсеевна.
- Это прекрасно... ой! - Малевич чуть скривился от боли в придавленном локте, но продолжал всё более крепнущим голосом. - Я теперь окончательно понял, что несколько не продумал концепцию своего полотна. Легко ли будет обычным посетителям, разбирающихся лишь в окрестных вывесках, осознать свою ущербность? Нет! Нет и ещё раз нет! Да не дави ты так!
Дёрнув плечом, он вырвал локоть из цепких пальцев Васятки и молитвенно сложил руки перед собой.
- Нина Евсеевна, я хотел бы дать новое название своей картине. Пусть лучше она явится приятным сюрпризом для подлинных ценителей, нежели источником разочарования для остальных несчастных. И пусть её волшебные свойства останутся между нами - по той же причине.
Добычина с лёгким упрёком покосилась на управляющего, который уже несколько минут покусывал ус, чтобы скрыть улыбку. Управляющий ответил виноватым взглядом и отвернулся.
- Разумеется, господин Малевич, вы в своём полном праве, - ласково произнесла владелица галереи. - Кто я такая, чтобы перечить творцу? Сергей Ильич, отмените гусар и уладьте с господином художником остальные вопросы. Там же, в атласной. А мне сейчас надо написать несколько срочных писем. Вы не возражаете, Казимир, если я расстанусь с вами на время?
Малевич побледнел ещё сильнее и мысленно перекрестился. Мурлыкание Добычиной до ужаса напоминало урчание сытой игривой львицы.
Спровадив незадачливого мага, Нина Евсеевна хмыкнула, поднялась с кресла и направилась к выходу.
- Барыня, - окликнул её Васятка, - а эту мазню никак будете выставлять?
Добычина на ходу обернулась и брезгливо оттопырила губу.
- Да пускай висит. Всё равно зал пустой. Как говаривал Пётр Алексеевич, глупость каждого должна быть видна. Будет у меня ещё и выставка дураков, которые станут танцевать вокруг неё и восхищаться. Лично буду ими любоваться. Нет, всё же надо хотя бы Мишанина пригласить. С гусара за свежий анекдот много чего получить можно.