Царский эйчар
У царя Николая II не было менеджера по управлению персоналом (эйчара). Кандидатуры он отбирал и собеседовал сам. Поскольку в то время американцы ещё не озаботились созданием интернета, Николаю приходилось искать кандидатов среди знакомых и знакомых знакомых. Понятно, что в своей офицерско-генеральской среде общения у царя были знакомые довольно узкой профессиональной направленности, и он часто обращался за советом к тем, кому он доверял.
Так сложилось исторически, что наиболее приближёнными к монарху лицами были члены его семьи - великие князья и княгини. Николаю они приходились дядями, тётками, двоюродными и троюродными братьями и сёстрами. Поскольку Александр I не оставил потомства и тем самым спровоцировал Декабрьское восстание, его младший брат Николай I озаботился тем, чтобы произвести максимально возможное число наследников мужского пола; получилось четыре. Сыновья тоже постарались нарожать сыновей: у старшего, ставшего Александром II, сыновей было шесть, у второго сына - четыре, у третьего - два и у четвёртого - шесть. И их сыновья производили сыновей - одним из этого огромного поколения правнуков Николая I был Николай II. (Потомство от дочек нас интересует меньше, поскольку они попадали или в другие монархические фамилии, или выходили за упомянутых выше дядей и кузенов.)
Проблему бесконтрольного роста поголовья Романовых осознал уже Александр III. Он оставил титул великого князя / княгини, который ранее присваивался просто за принадлежность к потомству Николая I, только детям / внукам императоров, а правнуки и все последующие отпрыски становились князьями / княгинями крови. Это существенно облегчало нагрузку на госказну и царский карман (между которыми цари видели немного разницы), поскольку финансирование князей крови было существенно скромнее.
Николай II предпочитал назначать на ключевые посты Империи своих родственников. Для этого у него было несколько мотивов.
Во-первых, так поступал и его отец, а вообще традиция тянется к Александру I, который сделал брата наместником Польши.
Во-вторых, он воспитывался в постоянном общении с двоюродными и троюродными дядями и находился под влиянием их авторитета.
В-третьих, он им доверял, поскольку мало кто был в России так заинтересован в сохранении существующего строя.
В итоге на ключевые посты попадали люди из очень ограниченной выборки и со специфической профессиональной подготовкой: поголовно все великие князья были военными. Вместо того, чтобы выбирать лучших и наиболее подходящих профессионалов, царь назначает ничем не проявивших себя людей на мало подходящие им должности. Вынужденный непотизм привёл Николая II в ловушку отрицательного отбора.
И получилось, что во главе Госсовета - один дядя (Михаил Николаевич), во главе армии - второй дядя (Николай Николаевич), во главе флота - третий дядя (Алексей Александрович), во главе науки - четвёртый дядя (Константин Константинович), во главе Питера - пятый дядя (Владимир Александрович), во главе Москвы - шестой дядя (Сергей Александрович).
А самая большая проблема в том, что царь не мог объективно оценивать работу своих любимых дядей, с которыми он постоянно выпивает, прогуливается, путешествует, охотится, посещает театр и манёвры - Николай почти ежедневно видится с кем-либо из дядей. Их внуки играют с его детьми, их жёны и дочери ездят в гости к его жене и сёстрам. Дядя не может быть виноват, ибо это бросит тень на весь Императорский дом.
Когда глава Питера расстреливает мирную рабочую демонстрацию в Кровавое воскресенье - царь его не увольняет, ведь нельзя обижать дядю. (Царь уволил его позже за то, что сын дяди вступил в морганатический брак.)
Когда глава флота топит весь флот в Цусимском проливе - царь его не увольняет, ведь нельзя обижать дядю. (Вы будете смеяться, но царь уволил его позже за то, что в этот раз сам дядя вступил в морганатический брак.)
Когда глава Москвы устраивает Ходынскую катастрофу - царь его не увольняет, ведь нельзя обижать дядю. (Его пришлось увольнять эсерам.)
Родственники имели колоссальное влияние на Николая II, который часто прогибался под их давлением. Седьмой дядя и зять царя (Александр Михайлович) был одним из организаторов «безобразовской клики», которая убедила Николая отстранить МИД от японской проблемы и спровоцировала войну с Японией.
Широко известно, какое политическое влияние на царя имела царица. Процитирую классику, как царица в переписке требует сменить министра внутренних дел.
«1 сентября 1915. Немедленно уволь, мой дорогой, Щербатова. Прошу тебя, назначь Хвостова на его место.
16 сентября 1915. Гр[игорий Распутин] телеграфировал и дал нам понять, что Хвостов подойдет. Помнишь, Он однажды ездил к нему в Нижний Новгород.
17 сентября 1915. Милый, Хвостов был опять у А[нны Вырубовой] и умолял, чтоб я приняла его, поэтому приму его сегодня. Теперь, когда и Гр[игорий] советует взять Хвостова, я чувствую, что это правильно, и поэтому приму его. Приезжай как можно скорее и произведи смены, а то они продолжают подкапываться под нашего Друга, а это большой грех.»
(Через 10 дней Николай уволил Щербатова и сделал министром Хвостова.)
Да что царица! Даже её сестра Элизабет фон Гессен-Дармштадт непринуждённо писала императору, кого следует назначить на место убитого министра внутренних дел Сипягина. Управление персоналом при последнем царе было на низком уровне.
Так сложилось исторически, что наиболее приближёнными к монарху лицами были члены его семьи - великие князья и княгини. Николаю они приходились дядями, тётками, двоюродными и троюродными братьями и сёстрами. Поскольку Александр I не оставил потомства и тем самым спровоцировал Декабрьское восстание, его младший брат Николай I озаботился тем, чтобы произвести максимально возможное число наследников мужского пола; получилось четыре. Сыновья тоже постарались нарожать сыновей: у старшего, ставшего Александром II, сыновей было шесть, у второго сына - четыре, у третьего - два и у четвёртого - шесть. И их сыновья производили сыновей - одним из этого огромного поколения правнуков Николая I был Николай II. (Потомство от дочек нас интересует меньше, поскольку они попадали или в другие монархические фамилии, или выходили за упомянутых выше дядей и кузенов.)
Проблему бесконтрольного роста поголовья Романовых осознал уже Александр III. Он оставил титул великого князя / княгини, который ранее присваивался просто за принадлежность к потомству Николая I, только детям / внукам императоров, а правнуки и все последующие отпрыски становились князьями / княгинями крови. Это существенно облегчало нагрузку на госказну и царский карман (между которыми цари видели немного разницы), поскольку финансирование князей крови было существенно скромнее.
Николай II предпочитал назначать на ключевые посты Империи своих родственников. Для этого у него было несколько мотивов.
Во-первых, так поступал и его отец, а вообще традиция тянется к Александру I, который сделал брата наместником Польши.
Во-вторых, он воспитывался в постоянном общении с двоюродными и троюродными дядями и находился под влиянием их авторитета.
В-третьих, он им доверял, поскольку мало кто был в России так заинтересован в сохранении существующего строя.
В итоге на ключевые посты попадали люди из очень ограниченной выборки и со специфической профессиональной подготовкой: поголовно все великие князья были военными. Вместо того, чтобы выбирать лучших и наиболее подходящих профессионалов, царь назначает ничем не проявивших себя людей на мало подходящие им должности. Вынужденный непотизм привёл Николая II в ловушку отрицательного отбора.
И получилось, что во главе Госсовета - один дядя (Михаил Николаевич), во главе армии - второй дядя (Николай Николаевич), во главе флота - третий дядя (Алексей Александрович), во главе науки - четвёртый дядя (Константин Константинович), во главе Питера - пятый дядя (Владимир Александрович), во главе Москвы - шестой дядя (Сергей Александрович).
А самая большая проблема в том, что царь не мог объективно оценивать работу своих любимых дядей, с которыми он постоянно выпивает, прогуливается, путешествует, охотится, посещает театр и манёвры - Николай почти ежедневно видится с кем-либо из дядей. Их внуки играют с его детьми, их жёны и дочери ездят в гости к его жене и сёстрам. Дядя не может быть виноват, ибо это бросит тень на весь Императорский дом.
Когда глава Питера расстреливает мирную рабочую демонстрацию в Кровавое воскресенье - царь его не увольняет, ведь нельзя обижать дядю. (Царь уволил его позже за то, что сын дяди вступил в морганатический брак.)
Когда глава флота топит весь флот в Цусимском проливе - царь его не увольняет, ведь нельзя обижать дядю. (Вы будете смеяться, но царь уволил его позже за то, что в этот раз сам дядя вступил в морганатический брак.)
Когда глава Москвы устраивает Ходынскую катастрофу - царь его не увольняет, ведь нельзя обижать дядю. (Его пришлось увольнять эсерам.)
Родственники имели колоссальное влияние на Николая II, который часто прогибался под их давлением. Седьмой дядя и зять царя (Александр Михайлович) был одним из организаторов «безобразовской клики», которая убедила Николая отстранить МИД от японской проблемы и спровоцировала войну с Японией.
Широко известно, какое политическое влияние на царя имела царица. Процитирую классику, как царица в переписке требует сменить министра внутренних дел.
«1 сентября 1915. Немедленно уволь, мой дорогой, Щербатова. Прошу тебя, назначь Хвостова на его место.
16 сентября 1915. Гр[игорий Распутин] телеграфировал и дал нам понять, что Хвостов подойдет. Помнишь, Он однажды ездил к нему в Нижний Новгород.
17 сентября 1915. Милый, Хвостов был опять у А[нны Вырубовой] и умолял, чтоб я приняла его, поэтому приму его сегодня. Теперь, когда и Гр[игорий] советует взять Хвостова, я чувствую, что это правильно, и поэтому приму его. Приезжай как можно скорее и произведи смены, а то они продолжают подкапываться под нашего Друга, а это большой грех.»
(Через 10 дней Николай уволил Щербатова и сделал министром Хвостова.)
Да что царица! Даже её сестра Элизабет фон Гессен-Дармштадт непринуждённо писала императору, кого следует назначить на место убитого министра внутренних дел Сипягина. Управление персоналом при последнем царе было на низком уровне.