Социальный помощник
У меня нет визиток. Когда я встречаю людей на улице или общаюсь с ними в компаниях я как правило, скрываю свою принадлежность к касте мозгосушителей. Это существенно облегчает общение, потому, что во многих случаях одно лишь упоминание названия моей профессии вызывает повышенный интерес, либо паранойю разной степени. А хочется расслабиться.
Я никого не анализирую, мне чаще всего хочется какого-то простого общения, веселья там, может быть каких-нибудь глупостей, вроде шуток «ниже пояса» или скабрезных анекдотов.
Или просто помолчать. С хорошим человеком лучше молчать, чем говорить.
Иногда бывает, что поймаешь какое-нибудь слово, эмоцию - любую реакцию, и профессионально деформированное сознание объясняет его. Порой это даже прикольно. Но в целом хотелось бы иметь тумблер выключающий задачу «анализируй это».
Но недавно я подумал: что бы было написано у меня на визитке? И понял, что было бы написано: Дима Печкин - социальный помощник. Это самый адекватный синоним названию психолог.
Он не пугает, т.к. не содержит корень «псих», но полностью отражает смысл профессии. Каждое обращение это, прежде всего нарушение контакта с социальной средой, которое надо исправить. Я уже писал посты о работе и, судя по всему буду продолжать это делать, т.к. она очень многогранна.
Существует множество направлений психологической работы - транзактный анализ, гештальт терапия, психоанализ, психодрама, процессуальный и когнитивный подходы и масса других. Несмотря на то, что каждое из направлений имеет свои индивидуальные характристики и принципы, можно сказать, что все подходы являются сообщающимися сосудами.
Вот, например, гештальт терапия по сути является подходом возникшим на базе психоаналитической теории. Её создатель, Фриц Перлз был психоаналитиком и считал себя учеником Фрейда. Она содержит очень похожую терминологию, но при этом несколькими основными постулатами сильно отличается от последней.
Казалось бы, она должна быть основана на гештальт психологии - довольно мощном направлении немецкого психологического движения, но нет. Кто-то из основателей гештальт психологии, по-моему Кёлер, говорил, что Перлз использовал гештальт психологию лишь как термин для прикрытия своих идей.
Интересно так же, что психодрама, являющаяся отдельным течением психотерапевтической практики настолько насытила гештальт терапию своими приёмами, что подчас невозможно отличить групповую гештальт сессию от психодраматической.
И, конечно же, каждое отдельное течение настолько видоизменилось в процессе развития, что его порой трудно узнать. Например, в практике одного из психоаналитических направлений созданных последователями Фрейда не принято трактовать ассоциации и переносы клиента с точки зрения теории Либидо.
Больше всех я уважаю психоаналитиков. Это самая крутая и закрытая каста. Однако популярность психоанализа в мире падает. Скорее всего на это влияет основательность и громоздкость метода. Его вытесняют разные новомодные экзистенциальные течения.
Приведу вам один любопытный факт. Для того, чтобы получить доступ к телам пациентов в психоаналитической практике, правильному психоаналитику в США помимо всего прочего необходимо самому провести от 400 до 600 часов на кушетке. Это не считая ещё всяких отчётов, описаний работы, супервизий и т.д.
Огромное количество подходов породило некоторую неразбериху. В ряде случаев кажется, что люди просто берут что-то ранее изобретённое и просто присваивают своё название. Недавно видел как два психолога, работающие в рамках одного нового подхода пытались объяснить, в чём он состоит. Возникло ощущение, что мне вешают лапшу на уши. Я тогда подумал, что мистику надо держать при себе. Мы и так очень много додумываем и высасываем из пальца. Кстати, в классической психотерапии разговоры о тонких энергиях и боге, считаются нарушением профессиональной этики. Мистификация ёпт.
Беда в том, что мы всё же вынуждены упоминать эти энергии и бога, ибо работаем с ничем.
Конечно же, мы придумали массу всяких терминов, структурировали психику человека, описали взаимосвязи и типичные реакции, провели опыты и тесты, но так и не смогли перешагнуть барьер проявленного. Того что хоть как-то можно пощупать.
Психотерапевты и психиатры порой бравируют перед психологами тем фактом, что медицинское образование дало им возможность видеть мозги живьём и прописывать медикаменты. Но фактически возможность потрогать мозг и знание того, какой химический препарат оказывает тормозящее влияние на тот или иной нервный центр не даёт ощутимых преимуществ.
Мы все работаем вслепую. Единственной объективной информацией являются телесные ощущения или моторные реакции клиента, которые мы можем заметить или которые будут озвучены в ходе сессии.
Иногда я использую медитативные процессы, которые позволяют отследить в теле спазматические явления - следы незавершённых гештальтов, в результате которых клиент описывает ощущение, вызываемое мышечным спазмом как отдельный предмет.
Порой я подшучиваю над клиентами, которые в конце сессии мне задают типичный вопрос: Дима, скажи пожалуйста, ты знаешь что у меня? (ждут, что я сейчас поставлю диагноз).
Я делаю встревоженное лицо и говорю: да, конечно знаю.
- Что? - спрашивает клиент, начиная белеть лицом.
- У тебя кирпич, - говорю посмеиваясь, - шершавый кирпич весом около 5 килограмм.
- Какой кирпич? - отвечает фрустрированный клиент.
- Тот, который ты заметил у себя в районе солнечного сплетения, около 10 минут назад. Помнишь?
- Помню, - отвечает. И что это значит?
- Ну, ты сам знаешь. Когда я просил тебя пообщаться со мной от лица этого кирпича, он насколько я помню, упрекал твою мать?
- Ах да, точно, - вспоминает клиент, начиная улыбаться.
Вот, в таком духе. Действительно, те, кто никогда не был на психологической сессии, наблюдая за ней со стороны, могут подумать, что это какой-то театр абсурда. Однако херня которой мы все занимаемся, весьма любопытна. Я бы даже сказал, что это самая любопытная херня, которую я знаю.
Конечно, у психолога должны быть принципы. Первый принцип конфиденциальность. Он состоит в том, что никто не должен иметь возможность провести параллель между клиентом и нюансами его частной жизни.
Бывает так, что ко мне ходят одновременно супруги или родственники, но раздельно. И допустим у жены три любовника, а у мужа секса с супругой не было уже полгода. И бывает так, что при этом задачи разные - его вообще секс с ней не волнует (что логично), а волнует проблема самоопределения, а она хочет перестать чувствовать вину из-за этих измен, но любовников оставить (что логично).
Понятое дело, что задачи разноплановые и если кто-то из супругов, хотя бы случайно получит информацию по проблеме партнёра - случится атомная война. А нам нужен мир.
Второй принцип - низзя использовать клиента. Клиент и так платит. Кроме того, клиент как ребёнок. Психолог для него авторитет и в некотором роде - отец родной, даже если клиенту 80 лет. Пользоваться детьми, которые тебе ещё и приплачивают за твою заботу - паскудство.
Принципы у коллег разные. Например, я недавно от одного очень симпатичного и крутого психоаналитика слышал, что нельзя принимать подарки от клиентов. По его мнению, если клиент дарит подарок, это означает перенос и проблему во взаимоотношениях с терапевтом. Разумеется, этот принцип свойственен духу психоанализа, где отношения между аналитиком и пациентом довольно строго регламентированы.
У меня другое мнение. Я страшно радуюсь, если клиент что-то притащил мне. Для меня это выражение любви. Один раз растроган был до слёз, когда здоровенный мужичина притащил мне букет цветов. Понимаете?
Сюда же относятся сексуальные отношения с клиентами. Лучше всего об этом писал Берн. А писал он примерно следующее: секс между клиентом и терапевтом может дать обоим довольно сильные ощущения, однако в 100 % случаев приведёт к тому, что клиент будет проигрывать с терапевтом свой негативный сценарий, вовлечёт терапевта, создаст контр перенос и сделает терапию невозможной. Я бы сюда добавил, что, скорее всего проблема клиента усугубится, т.к. исходя из определения данного выше, в этом случае будут иметь место инцестуальные отношения.
Продолжение завтра…
Я на facebook Я во вконтактике