Семь тысяч бед - один ответ. Заур Газиев
Все революции происходят оттого, что правительства вовремя не удовлетворяют назревшие народные потребности. Они происходят оттого, что правительства остаются глухими к народным нуждам (С. Витте)
Решение Рашида Нургалиева о создании семитысячного военизированного подразделения в Дагестане стало очередным напоминанием о том, что мы живём в государстве, где в действиях властей не нужно искать логики. Если в течение двенадцати лет вы таким образом боролись с экстремизмом, что он за всё это время только вырос, может, нужно попробовать иной способ борьбы с этим злом? Может, и ваши действия, в том числе, плодят это зло? Может, нужно разбираться с причинами, по которым экстремизм в Дагестане захватывает всё новые слои населения?
Убей меня нежно?
Семь тысяч вооруженных людей - это много или мало для едва трёхмиллионного Дагестана? Если прибавить их к 25 тысячам уже существующих милиционеров, то получается просто полицейское государство в рамках Российской Федерации. У коллеги Тамерлана Магомедова есть более глубокое исследование на эту тему, но у меня возникли свои вопросы. Кому будут подчиняться эти семь тысяч взрослых людей, обладающих правом стрелять (и, очевидно, убивать)? У нас в Дагестане, как ни крути, любое ведомство находится под чьим-то влиянием (исходя из того, кто туда посадит своих людей). Насколько конституционно это решение и не противоречит ли оно Закону о полиции? Как законодательно оформлено это решение? А что в тот момент, когда эти 7 тысяч вояк начнут стрелять, будет делать армия, которая и так уже присутствует в Дагестане, как на прифронтовой территории? А ещё вопрос: почему их будет именно семь, а не семьдесят тысяч? В прошлом году в республиканской версии аналогичного решения речь шла о 700 бойцах. Они не справились, или же за год всё так осложнилось, что людей с оружием понадобилось уже в 10 раз больше?
Вас удивляет изобилие вопросов? Но Дагестан - это место, где мы живём, и нам интересно, что же здесь такое происходит с точки зрения московских боссов? Если на нас посыпятся бомбы или же эскадроны смерти ради отчётности будут убивать всех, кто попадёт под руку, я хочу знать это! Может, кто-то ещё успеет спастись, заранее сбежав отсюда?! Даже адыгам в ХIХ веке дали шанс спастись, прежде чем империя подвергла их геноциду, у нас не будет и такой возможности?
Конечно, каждое государство должно защищать свой конституционный строй, но, с другой стороны, наше «родное» государство само плодит причины, разрушающие его основы. И в этом контексте решение Нургалиева выглядит, по меньшей мере, зловещим. Особенно нас всех смущает лёгкость, с которой было принято это решение. После всего того, что нам известно про «подвиги» нашего государства, у него уже сейчас руки по локоть в крови! И основанием к такому выводу является то, что российское государство выбрало только один способ борьбы с причинами, порождающими экстремизмом, - это отстрел заблудших душ. Никаких социальных программ, никакой идеологической работы, ни одной попытки серьёзного диалога, даже с теми, кто изо всех сил пытается найти свое место в социуме! Почему так происходит? Какой вывод из всего этого напрашивается? Нас готовят к крупномасштабной войне? Если раньше была надежда на иной вариант развития событий, то сейчас, когда Бекмурзаев практически слил весь переговорный процесс, напрашивается однозначный вывод: ястребы российской политики победили тех, кто предлагал мирный вариант.
Когда Максим Шевченко бьёт в колокола, предупреждая российское общество, что население страны уже морально подготовлено к войне на Кавказе, он знает, о чём говорит. «Я думаю о том, не связаны ли воедино события, происходящие в разных регионах СКФО и в федеральном информационном поле, одной нитью - подготовкой крупной военной операции в Дагестане, а то и чего посерьезнее... Идет словно игра по нотам, выведение нескольких тематических линий... Авторы пьесы, скорее всего, - наши славные вурдалаки-силовики, вот уже скоро двадцать лет питающиеся человеческим мясом сначала советских, а потом и российских граждан в Кавказском регионе».
Попытка как пытка
Ещё один вопрос - это само качество наёмников. В настоящее время милиция творит такое, от чего волосы дыбом стают, при этом никто из представителей государства их не осуждает! Я много раз об этом писал, но ни разу ни похищения, ни пытки, ни безсудные казни не были осуждены на официальном уровне. Ещё семь тысяч человек, которые будут ходить с оружием по Дагестану и являться, с одной стороны, фактором страха для мирного населения, а с другой - дополнительной мишенью для экстремистов; и им будут сходить с рук все зверства! «Они ведь воюют», - будут говорить нам! И никакой закон это зло не остановит. Даже не сомневаюсь, что в эти эскадроны смерти наберут всех, кто не прошел аттестацию в полиции, и уж эти-то сделают для умножения ненависти к силовикам столько же, сколько наша обычная милиция.
А ещё хотелось бы напомнить нашим суперграмотным московским боссам, что, согласно законам физики, сила действия всегда равна силе противодействия. Семь тысяч силовиков загонят в леса ещё больше наших земляков, ибо милицейская борьба с экстремизмом только увеличивает количество экстремистов. Я уверен, что Нургалиев об этом знает! Невозможно этого не знать, обладая той оперативной информацией, что у него есть. Знает, но намеренно создаёт ещё одну параллельную вооруженную армию. Зачем? Для того, чтобы ещё сильнее разжечь гражданский конфликт в Дагестане? И, возвращаясь к тексту Максима Шевченко: «Так выстраивается линия фронта между Кавказом и остальной частью страны. Выстраивается она и в регионе. Такое ощущение, что специально Ставрополье становится предпольем будущей войны, прочерчивается разделительная линия между «русскими» и кавказцами. Блокпосты на дорогах между Ставрополем и КЧР или КБР напоминают крепости. Федеральный чиновник говорит мне: «А зачем в Моздоке мечеть? Это русский город!» То есть это отрефлексировано на уровне власти: «свой-чужой». Это разделение, сегрегация граждан чуть ли не основа политики?
Боюсь, война очень реальна. Общество к ней подготовили. Наша задача - до последнего стоять за мирный процесс, бороться с силовым безумием, терроризмом, неонацизмом и сегрегацией, с какого бы уровня власти или оппозиции они ни исходили».
На самом деле открытый конфликт в Дагестане им нужен! Недавняя история, когда в совхозе имени Шаумяна по ошибке вертолёт пустил очередь по полутора десяткам солдат, весьма показательна. Особенно интересно, как это было представлено в официальной версии - всё произошло по вине террористов. При этом, как показательно были казнены два салафита, никто, естественно, даже не упомянул.
Всё Нургалиев делал со знанием предмета - нашдагестанский нрав он знает очень хорошо. Знает, как за копейки наши же люди легко стреляют друг в друга. И уже не имеет значения, кто это - член НВФ или МВД. У нас в Дагестане что кровь, что вода - по одной цене…
И никаких гвоздей
Вместо того чтобы действительно бороться с причинами, порождающими экстремизм, у нас убивают тех, кого невыносимые обстоятельства сделали либо членами НВФ или подпольщиками, либо тех, кто из протестных настроений ушел в религию. Иной вариант искоренения экстремизма в обществе, кроме как убийство, нашим государством просто не рассматривается. Да, есть адаптационная комиссия, Ризван Курбанов многое делает для реальной помощи заблудшим или оказавшимся в трудной ситуации людям, но реальных действий по ликвидации причин, толкающих людей в террористы, нет. И усилий дагестанского президента и Ризвана Курбанова слишком мало. Более того, я ни разу не услышал ни от одного представителя власти перечисления причин, по которым происходит весь этот ужас. Максимум - набор каких-то банальностей. И у меня есть конкретное объяснение этому: само обозначение причин уже есть рассказ о том, насколько прогнила существующая система государственного устройства.
Сейчас самым кошмарным местом в Дагестане является Кизлярский район. Почему вдруг территория части Российской Федерации оказалась наводнена военными контрактниками - для меня большой вопрос. Конечно, прошлогодний теракт в Кизляре - это жуткое преступление, но такое чувство, что это преступление силовики ждали как манны небесной. Кизляр кишит военными, как прифронтовая полоса. Почему военными? В Кизлярском районе высадилась вражеская армия? Или в кизлярских солончаках и зарослях лаховника прячутся огромные незаконные вооружённые формирования? У такого необоснованно чрезмерного присутствия есть только одно объяснение - Дагестан готовят к реальной войне, а Кизляр выбран как военный плацдарм.
Дибиргаджиев Магомед Муслимович, 1985 года рождения, окончивший ДГПУ, 3 июля приехал в Кизляр помочь в подготовке свадьбы родственника. Магомед остановился у сестры в районе Черёмушки. Всю ночь он плохо себя чувствовал из-за перепадов давления. Примерно в пять утра он вышел из дому, чтобы пройтись по свежему воздуху. Телефон и свои личные вещи Магомед оставил дома. С тех пор его никто не видел. Проверили все больницы и морги. Со вторника практически все его односельчане из Мегеба прочёсывают кизлярские окресности в поисках хотя бы его тела. Человек просто так не пропадает. Возможно, его остановили военные для проверки; я привожу этот случай, чтобы те, кто читает мою статью, понимали на конкретном примере, что сейчас происходит в Кизляре и Кизлярском районе. А если прибавить к этому фактор начальника Кизлярской милиции Иноземцева, по словам многих потерпевших от его действий, не скрывающего свою ненависть к этническим дагестанцам, то трагизм ситуации только усиливается.
По большому счёту, в Дагестане есть только одно место, где не чувствуют запаха войны - это дагестанский Белый Дом. Усилиями горе-идеологов создана своя виртуальная реальность, в которой нет места проблемам конкретных людей и совершенно затёрты такие понятия, как добро и зло. Но нам от этого не легче. Образование семитысячной армии не может остановить процессы, разрушающие устои государства и каркасы общества. Никакие репрессии не остановят людей, у которых просто нет иного выхода. Люди, которые выносят государственные решения, должны вспомнить главные функции государства - это помощь реальным гражданам, предоставление им возможностей для зарабатывания хлеба насущного и реализации своих гражданских прав и свобод. Однако вместо этого мы имеем лишь очередной эскадрон смерти…
Решение Рашида Нургалиева о создании семитысячного военизированного подразделения в Дагестане стало очередным напоминанием о том, что мы живём в государстве, где в действиях властей не нужно искать логики. Если в течение двенадцати лет вы таким образом боролись с экстремизмом, что он за всё это время только вырос, может, нужно попробовать иной способ борьбы с этим злом? Может, и ваши действия, в том числе, плодят это зло? Может, нужно разбираться с причинами, по которым экстремизм в Дагестане захватывает всё новые слои населения?
Убей меня нежно?
Семь тысяч вооруженных людей - это много или мало для едва трёхмиллионного Дагестана? Если прибавить их к 25 тысячам уже существующих милиционеров, то получается просто полицейское государство в рамках Российской Федерации. У коллеги Тамерлана Магомедова есть более глубокое исследование на эту тему, но у меня возникли свои вопросы. Кому будут подчиняться эти семь тысяч взрослых людей, обладающих правом стрелять (и, очевидно, убивать)? У нас в Дагестане, как ни крути, любое ведомство находится под чьим-то влиянием (исходя из того, кто туда посадит своих людей). Насколько конституционно это решение и не противоречит ли оно Закону о полиции? Как законодательно оформлено это решение? А что в тот момент, когда эти 7 тысяч вояк начнут стрелять, будет делать армия, которая и так уже присутствует в Дагестане, как на прифронтовой территории? А ещё вопрос: почему их будет именно семь, а не семьдесят тысяч? В прошлом году в республиканской версии аналогичного решения речь шла о 700 бойцах. Они не справились, или же за год всё так осложнилось, что людей с оружием понадобилось уже в 10 раз больше?
Вас удивляет изобилие вопросов? Но Дагестан - это место, где мы живём, и нам интересно, что же здесь такое происходит с точки зрения московских боссов? Если на нас посыпятся бомбы или же эскадроны смерти ради отчётности будут убивать всех, кто попадёт под руку, я хочу знать это! Может, кто-то ещё успеет спастись, заранее сбежав отсюда?! Даже адыгам в ХIХ веке дали шанс спастись, прежде чем империя подвергла их геноциду, у нас не будет и такой возможности?
Конечно, каждое государство должно защищать свой конституционный строй, но, с другой стороны, наше «родное» государство само плодит причины, разрушающие его основы. И в этом контексте решение Нургалиева выглядит, по меньшей мере, зловещим. Особенно нас всех смущает лёгкость, с которой было принято это решение. После всего того, что нам известно про «подвиги» нашего государства, у него уже сейчас руки по локоть в крови! И основанием к такому выводу является то, что российское государство выбрало только один способ борьбы с причинами, порождающими экстремизмом, - это отстрел заблудших душ. Никаких социальных программ, никакой идеологической работы, ни одной попытки серьёзного диалога, даже с теми, кто изо всех сил пытается найти свое место в социуме! Почему так происходит? Какой вывод из всего этого напрашивается? Нас готовят к крупномасштабной войне? Если раньше была надежда на иной вариант развития событий, то сейчас, когда Бекмурзаев практически слил весь переговорный процесс, напрашивается однозначный вывод: ястребы российской политики победили тех, кто предлагал мирный вариант.
Когда Максим Шевченко бьёт в колокола, предупреждая российское общество, что население страны уже морально подготовлено к войне на Кавказе, он знает, о чём говорит. «Я думаю о том, не связаны ли воедино события, происходящие в разных регионах СКФО и в федеральном информационном поле, одной нитью - подготовкой крупной военной операции в Дагестане, а то и чего посерьезнее... Идет словно игра по нотам, выведение нескольких тематических линий... Авторы пьесы, скорее всего, - наши славные вурдалаки-силовики, вот уже скоро двадцать лет питающиеся человеческим мясом сначала советских, а потом и российских граждан в Кавказском регионе».
Попытка как пытка
Ещё один вопрос - это само качество наёмников. В настоящее время милиция творит такое, от чего волосы дыбом стают, при этом никто из представителей государства их не осуждает! Я много раз об этом писал, но ни разу ни похищения, ни пытки, ни безсудные казни не были осуждены на официальном уровне. Ещё семь тысяч человек, которые будут ходить с оружием по Дагестану и являться, с одной стороны, фактором страха для мирного населения, а с другой - дополнительной мишенью для экстремистов; и им будут сходить с рук все зверства! «Они ведь воюют», - будут говорить нам! И никакой закон это зло не остановит. Даже не сомневаюсь, что в эти эскадроны смерти наберут всех, кто не прошел аттестацию в полиции, и уж эти-то сделают для умножения ненависти к силовикам столько же, сколько наша обычная милиция.
А ещё хотелось бы напомнить нашим суперграмотным московским боссам, что, согласно законам физики, сила действия всегда равна силе противодействия. Семь тысяч силовиков загонят в леса ещё больше наших земляков, ибо милицейская борьба с экстремизмом только увеличивает количество экстремистов. Я уверен, что Нургалиев об этом знает! Невозможно этого не знать, обладая той оперативной информацией, что у него есть. Знает, но намеренно создаёт ещё одну параллельную вооруженную армию. Зачем? Для того, чтобы ещё сильнее разжечь гражданский конфликт в Дагестане? И, возвращаясь к тексту Максима Шевченко: «Так выстраивается линия фронта между Кавказом и остальной частью страны. Выстраивается она и в регионе. Такое ощущение, что специально Ставрополье становится предпольем будущей войны, прочерчивается разделительная линия между «русскими» и кавказцами. Блокпосты на дорогах между Ставрополем и КЧР или КБР напоминают крепости. Федеральный чиновник говорит мне: «А зачем в Моздоке мечеть? Это русский город!» То есть это отрефлексировано на уровне власти: «свой-чужой». Это разделение, сегрегация граждан чуть ли не основа политики?
Боюсь, война очень реальна. Общество к ней подготовили. Наша задача - до последнего стоять за мирный процесс, бороться с силовым безумием, терроризмом, неонацизмом и сегрегацией, с какого бы уровня власти или оппозиции они ни исходили».
На самом деле открытый конфликт в Дагестане им нужен! Недавняя история, когда в совхозе имени Шаумяна по ошибке вертолёт пустил очередь по полутора десяткам солдат, весьма показательна. Особенно интересно, как это было представлено в официальной версии - всё произошло по вине террористов. При этом, как показательно были казнены два салафита, никто, естественно, даже не упомянул.
Всё Нургалиев делал со знанием предмета - нашдагестанский нрав он знает очень хорошо. Знает, как за копейки наши же люди легко стреляют друг в друга. И уже не имеет значения, кто это - член НВФ или МВД. У нас в Дагестане что кровь, что вода - по одной цене…
И никаких гвоздей
Вместо того чтобы действительно бороться с причинами, порождающими экстремизм, у нас убивают тех, кого невыносимые обстоятельства сделали либо членами НВФ или подпольщиками, либо тех, кто из протестных настроений ушел в религию. Иной вариант искоренения экстремизма в обществе, кроме как убийство, нашим государством просто не рассматривается. Да, есть адаптационная комиссия, Ризван Курбанов многое делает для реальной помощи заблудшим или оказавшимся в трудной ситуации людям, но реальных действий по ликвидации причин, толкающих людей в террористы, нет. И усилий дагестанского президента и Ризвана Курбанова слишком мало. Более того, я ни разу не услышал ни от одного представителя власти перечисления причин, по которым происходит весь этот ужас. Максимум - набор каких-то банальностей. И у меня есть конкретное объяснение этому: само обозначение причин уже есть рассказ о том, насколько прогнила существующая система государственного устройства.
Сейчас самым кошмарным местом в Дагестане является Кизлярский район. Почему вдруг территория части Российской Федерации оказалась наводнена военными контрактниками - для меня большой вопрос. Конечно, прошлогодний теракт в Кизляре - это жуткое преступление, но такое чувство, что это преступление силовики ждали как манны небесной. Кизляр кишит военными, как прифронтовая полоса. Почему военными? В Кизлярском районе высадилась вражеская армия? Или в кизлярских солончаках и зарослях лаховника прячутся огромные незаконные вооружённые формирования? У такого необоснованно чрезмерного присутствия есть только одно объяснение - Дагестан готовят к реальной войне, а Кизляр выбран как военный плацдарм.
Дибиргаджиев Магомед Муслимович, 1985 года рождения, окончивший ДГПУ, 3 июля приехал в Кизляр помочь в подготовке свадьбы родственника. Магомед остановился у сестры в районе Черёмушки. Всю ночь он плохо себя чувствовал из-за перепадов давления. Примерно в пять утра он вышел из дому, чтобы пройтись по свежему воздуху. Телефон и свои личные вещи Магомед оставил дома. С тех пор его никто не видел. Проверили все больницы и морги. Со вторника практически все его односельчане из Мегеба прочёсывают кизлярские окресности в поисках хотя бы его тела. Человек просто так не пропадает. Возможно, его остановили военные для проверки; я привожу этот случай, чтобы те, кто читает мою статью, понимали на конкретном примере, что сейчас происходит в Кизляре и Кизлярском районе. А если прибавить к этому фактор начальника Кизлярской милиции Иноземцева, по словам многих потерпевших от его действий, не скрывающего свою ненависть к этническим дагестанцам, то трагизм ситуации только усиливается.
По большому счёту, в Дагестане есть только одно место, где не чувствуют запаха войны - это дагестанский Белый Дом. Усилиями горе-идеологов создана своя виртуальная реальность, в которой нет места проблемам конкретных людей и совершенно затёрты такие понятия, как добро и зло. Но нам от этого не легче. Образование семитысячной армии не может остановить процессы, разрушающие устои государства и каркасы общества. Никакие репрессии не остановят людей, у которых просто нет иного выхода. Люди, которые выносят государственные решения, должны вспомнить главные функции государства - это помощь реальным гражданам, предоставление им возможностей для зарабатывания хлеба насущного и реализации своих гражданских прав и свобод. Однако вместо этого мы имеем лишь очередной эскадрон смерти…