Неравный брак. Заур газиев
"Свободная Республика"
Чаще всего на жизнь жалуются именно те, кому грех на неё жаловаться
На встрече с правозащитниками Северного Кавказа 19 мая 2010 года Дмитрий Медведев, обращаясь ко мне, упрекнул меня в том, что я Дагестан назвал Дагестаном, а Россию назвал Россией. «Дагестан - это часть России!» - сказал он. Юридически президент, конечно же, прав, но на деле мы часть России, которая очень сильно отличается от всей остальной страны. Причём отличается так сильно, что порою кажется, что мы вовсе и не часть, а что-то совершенно чужеродное и ненавистное.
С широко закрытыми глазами
С момента подписания Куйчук-кайнарджинского мирного договора Дагестан юридически становится частью Российской империи. Тогда же и начинается медленный и трудный процесс вхождения в культурное пространство России. Ни кровавая двадцатипятилетняя война с Имамом Шамилём, ни образование Дагестанской области, ни 70-летняя история пребывания Дагестана в статусе автономной советской республики не сделали нас единым целым. Когда мы говорим «в России», мы подразумеваем совсем не себя, а территорию, на которой живут люди, жизнь которых организована иначе, чем у нас.
Мы на самом деле очень разные и, к моему глубокомусожалению, очень чужие люди. Для сближения народов нужны по-настоящему тесные человеческие контакты, которых сейчас всё меньше и меньше. Попытка жестко поменять систему общественных взаимоотношений в пределах Дагестанской области в Российской империи закончилась восстанием 1877 года. Тогда, пожалуй, в первый раз центральная власть поняла, что простая калька с Российских законов для горцев неприемлема. Именно после этого многие традиционные общественные институты горского общества снова заработали. Как бы Российскую империю ни называли тюрьмой народов, но в империи было понимание того, насколько мы разные! Там было осознание на уровне своего времени, что ментальность сильнее любых законов. Даже в случае с первичной матрицей общества, семьёй, в Дагестане все совсем по-другому. Традиционная горская семья отличается от среднерусской. Здесь другая форма взаимоотношений как внутри семьи, так и вне её. В Дагестане по-другому воспитывают своих детей. В списке приоритетов у горцев совершенно иные качества, нежели у жителей равнин. Историк Гумилёв это подтверждает и объясняет вполне аргументировано. В конце-концов есть такое понятие как этнопсихология. Вот только современная государственная российская система этого не учитывает. Даже в одних и тех же обстоятельствах разные этнотипы ведут себя по-разному.
К примеру, взять советскую или российскую армию. Как строят или строили свои отношения в этом социуме дагестанские парни? Они чаще всего ведут себя агрессивно и равноправному распределению обязанностей предпочитают борьбу за доминантное положение. Этому их учили с детства. Мужчина-горец должен воевать, он должен карабкаться на верх, «не можешь победить силой, возьми в руки кирпич»! Возможно, накладывается ещё и особенность мужского поведения в этом возрасте, но если еще прибавить приоритеты, которые у нас прививаются с детства, получается то, что дагестанцы начинают вступать в конфликт с существующим порядком. Где-то на это закрывают глаза, где-то из-за этого дагестанские парни начинают становиться объектом уголовного преследования. Виновны ли они в том, что родились и воспитывались в среде, где высшая доблесть мужчины - быть воином? Виновны ли они в том, что система не учитывает их ментальных особенностей? Вопрос скорее риторический. В реальной жизни всё оборачивается тем, что, даже если горского парня минует участь оказаться осуждённым по закону, он уже априори ненавидим своими сослуживцами, которые как положено «тащили» службу.
Ещё один интересный нюанс, может, и не относящийся к делу: по собственному опыту службы в армии могу сказать, что из среды дагестанцев офицеры чаще всего выдвигали самых тупых, агрессивных и беспринципных особей, делая их сержантами. Притом, что были здесь и ребята после ВУЗа, но их офицеры предпочитали не замечать. В части, в которой я служил, к отучившимся и грамотным дагестанцам офицеры вообще относились с какой-то особенной классовой ненавистью, примерно так же, как к прибалтам. Потом я спрашивал у других своих знакомых в разных частях российской или советской армии - и они подтверждали мои заключения. Это, кстати, тоже тема для размышления: какими хотят нас видеть русские люди.
Чем плоха эта ситуация?
Тем, что русские люди, сталкиваясь с не самыми лучшими представителями нашего народа, начинают судить по ним о всех нас, уже никого не удивишь. И ломать эти стереотипы уже очень сложно. Тем более, что вся мыслимая и немыслимая дагестанская шваль ездит по России, совершая криминальные гастроли и укрепляя русских во мнении, что мы - уроды конченные. Но других примеров, когда дагестанцы ведут себя благородно, когда достигают успехов в науке, культуре, спорте, русские просто не знают! Это как раз тот случай, когда за народом закрепляется дурная репутация. При этом страдают не уроды, которые нагадят и быстренько соскакивают в горы, а страдают те, кто вины за собой не чувствует и убегать не собирается.
Самый показательный пример в случае со студентом РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина Шамилём Абдуллаевым. Вся вина его была в том, что он посоветовал своему другу-земляку не связываться с уголовницей, которая, в свою очередь, нежно дружила с местными участковыми. Узнав о том, что Шамиль предостерегал своего друга от общения с ней, криминальная дама обещала отомстить. Отомстила. Милиционеры подбросили Шамилю в общежитии газовый пистолет криминальной девицы и какие-то якобы краденные мелочи. В итоге посадили парня. Судья встал на сторону милиционеров и, игнорируя все мыслимые и немыслимые нарушения в этом деле, осудил Шамиля на 6 лет. Кстати, сейчас эти участковые сели в тюрьму, но уже по другим криминальным делам, а Шамиль Абдуллаев как сидел, так и сидит. Когда я смотрел сюжет на ТВЦ, а это канал, который прокавказскими настроениями явно не страдает, я был возмущён вместе с журналистами, которые делали этот сюжет. Один из антигероев на вопрос тёти и адвоката Абдуллаева, почему они с такой готовностью осуждают Шамиля, ответил, что имена нужно правильные давать детям. В данном случае русские, ведь мама Шамиля по национальности русская. Тут можно говорить о дискриминации дагестанцев уже на уровне человеческих взаимоотношений.
Очень похожая ситуация в Астрахани. Сейчас несколько человек, обвиненных в изнасиловании, сидит под следствием. Свидетели утверждают, что эти молодые люди в то время находились в другом месте. Однако следствие эти показания предпочитает не замечать. Дагестанцы - значит, виноваты. Матери этих молодых людей готовы на стену лезть от возмущения и горя, но поделать ничего не могут.
Понимаю, что слишком часто наши земляки совершали подобные преступления, но ведь есть милиция, чтобы наказывать преступников. Не дагестанцев, не русских, а именно преступников. Почему так происходит? Создаётся впечатление, что мы, дагестанцы и русские, обречены на бесконечный конфликт и совместная жизнь в рамках одного государства просто невозможно. А если почитаешь блоги даже не националистов, а просто обывателей, то сталкиваешься с огромным количеством русских авторов, которые готовы вообще отделить Дагестана и провести этнические чистки. И таких очень много. А это уже повод для российских властей задуматься о каких-то системных проблемах. Российское руководство должно понимать: мы, дагестанцы, не лучше и не хуже всех остальных, просто мы - другие. То, что может пройти незамеченным в остальной России, в Дагестане может стать поводом для конфликта. Существующие законы, на мой взгляд, нам не очень подходят. Нам нужны открытые, прозрачные выборы, нам нужна честная конкуренция, нам нужно неукоснительное соблюдение законов. Когда со среднестатистическим русским человеком поступают несправедливо - он начинает пить; когда подобное происходит с дагестанцем, он берёт в руки оружие и начинает стрелять тех, кого считает виноватым. К слову, практически у всех известных дагестанских полевых командиров есть история, когда в самом начале его жизни с ним поступили несправедливо именно представители власти. Возможно, это многих удивит, но если бы произошел детальный разбор полётов, то мы обнаружили бы, что карьера многих экстремистов зачастую начиналась с чисто бытовых конфликтов. Для того, чтобы сохранить в своём составе Кавказ, Россия сама должна стать демократичнее, справедливее, честнее, милосерднее. Хуже от этого русским людям не будет. Дагестан в рамках той модели, в которой мы существуем, порядок навести не сможет - нам нужна демократия и власть Закона.
Человеческая история
Но есть в совместной жизни русских и дагестанцев чисто человеческие истории. Когда в тридцатые годы прошлого столетия русские парни и девушки получали распределение в Дагестан, они оставались здесь, поднимая местную промышленность, образование, медицину, связь, дорожное строительство и т.д. Эти люди становились частью Дагестана и формировали уважительное отношение к России. Когда в эвакуацию русские учителя, врачи, художники приезжали в Дагестан и обосновывались здесь, они меняли Дагестан, делая его другим. Русские учителя в моём родном селе Леваши воспитали целые поколения моих земляков, которые, закончив сельскую школу, могли на равных учиться в престижных вузах. Их знания были настолько крепкими и основательными, что отличить их от выпускников городских школ было невозможно. Сейчас в этой же школе другие учителя и другие знания, впрочем как и ученики…
Русские учительницы и врачи без страха и боязни приезжали в самые высокогорные дагестанские сёла и находили там свою судьбу, создавали семьи, учили национальные языки и сами учили дагестанцев всему, что знали сами. Эти ЛЮДИ не называли нас чёрными. Дагестан и Россия разные, но у нас при этом есть уже общая история, общие добрые дела и достижения. Мы не антагонисты. К примеру, знаменитые семьи Колесниковых, Путербродов, Конопацкой стали вообще основой дагестанской художественной школы - это история, которую невозможно ни забыть, ни вычеркнуть, тем более, что живы люди, которые являются продолжателями этой истории. Межнациональные браки - это вообще для Дагестана особая история: сейчас их всё меньше, но ведь есть дети, которые выросли, ощущая себя частью обеих культур. Мы не чувствуем русских чужими людьми. Мама и тётя одного моего близкого друга, который сейчас живёт и работает в Москве, - русские; и я только сейчас, когда пишу эти строки, осознаю: что они, получается, из другого лагеря? Но это не так: в самые трудные дни моей жизни эти люди поддерживали меня, они так же волнуются и переживают и любят Дагестан, как и все остальные. Они по сути и по духу наши люди, и нет никакой разницы, откуда их пра-пра-прадедушки и пра-пра-прабабушки.
Да и в Москве в этой жуткой истории с Шамилём Абдуллаевым главными защитниками Шамиля были именно его однокурсники и преподаватели - обычные русские люди, для которых Шамиль был просто другом, студентом, товарищем, а не представителем вражеского этноса.
Мы на самом деле стоим перед проблемой, которую нужно решать. В России по- настоящему совсем немного людей, которые реально занимаются изучением проблем Кавказа. Чаще всего мы слышим стереотипы. Может быть, Дагестану нужно предлагать в рамках федерации какие-то иные государственные модели? Может быть, для Дагестана нужна особая программа просвещения и образования? Может быть, нужно сознательно открывать квоту для молодых дагестанцев для учёбы в ВУЗах в русских городах и помогать нашим землякам адаптироваться к среде? Может быть, нам вообще быть просто добрее и терпимее друг к другу? А ещё с Дагестаном нужно быть честным, и тогда отношения перестанут напоминать неравный брак.