Другая сторона Луны. Заур Газиев
Когда спецслужбы отрапортовали Дмитрию Медведеву о том, что уничтожены все причастные к теракту в московском метро, у меня возник журналистский интерес к обстоятельствам, связанным с этим делом. Понятно, что всей правды никто не скажет, но есть человеческая история, которую хотелось бы узнать.
Лично у меня вопросы сыпались, как из рога изобилия. Во-первых: действительно ли убиты именно те люди, которые организовали теракт? Во-вторых: как проводилась эта операция, и кто в ней участвовал? В-третьих: был ли какой-то иной вариант развития событий: нельзя ли было задержать этих людей и подвергнуть их цивилизованным процедурам ареста, допроса, следствия, суда и соответствующего наказания. Не без труда я нашел мать одного из убитых на улице Салаватова и начал с ней разговор. Прежде чем вы приступите к чтению её истории, я хочу, чтобы вы отбросили все предрассудки и прочитали излагаемое ниже просто как человеческую историю. Это очень важно, потому что здесь находится один из пазлов, из которых потом складывается целостная картина того, как нормальные люди в Дагестане оказываются в ряду террористов. И становится очевидным, кто больше всего старается, чтобы события потекли именно в этом русле.
Начало
Семейная жизнь у Авгаевой Гидаят как-то не сложилась. Два брака - два развода - трое детей, которых растила, как могла. Пришлось оставить свою профессию и начать работать поваром на свадьбах. Старший сын от первого брака, Давыдов Мусса, 1975 года рождения, работал маляром-штукатуром. В 2006 году, делая ремонт в посёлке Семендер, Муса принял к себе в бригаду двух новых работников - одного из них он знал с детства. Однако по прошествии недели выяснилось, что новички обговоренный объём работ не выполнили. При этом, когда Муса приходил днём, то к своему удивлению обнаруживал их спящими. После того, как у этих парней в рюкзаке обнаружились рация, бинокль и возможно что-то ещё, что не оставляло сомнений в том, что эти люди имели отношение к экстремистскому подполью, Муса попросил их уйти. Даже несмотря на то, что аванс этим людям был уже выплачен и Мусе самому пришлось доделывать работу.
Некоторое время спустя Гидаят узнала, что один из этих молодых людей, Арсен, впоследствии ушел в лес, и был убит в одной из спецопераций; второй, Али, некоторое время спустя был похищен и тоже найден убитым. Муса после того, как распрощался с ними, оказался в поле зрения милиционеров, следивших за этими людьми. Тогда он и получил свою чёрную метку, попав в картотеку органов как «ваххабит». Семья тогда жила в Каспийске.
После того происшествия прошло совсем немного времени, и в 2007 году Муса был похищен. В течение нескольких часов он подвергался избиениям и угрозам. Его спасло только то, что он нашел возможность позвонить своему другу, работающему в органах, и попросить о помощи. Служители закона так старались, что последствиями этих избиений стало подорванное здоровье - Муса потом две недели не вставал с постели. Вплоть до 2008 года, пока Гидаят не перехала в Махачкалу, за её сыном велась слежка. Всё это время они знали, что Муса в любой момент может быть похищен, избит, подвергнут унижениям. В Махачкале некоторое время они жили спокойно. Во всяком случае, слежки они не замечали. Муса продолжал делать ремонты. Когда в 2009 году он снова обнаружил, что за ним следят, Муса перестал выходить из дома. Он чувствовал, что вокруг него сгущаются тучи. Становиться овцой на заклание не хотелось, и похоже, что именно в этот период он сблизился с подпольем.
Параллельно
Сын Гидаят от второго брака Камиль Авгаев, 1989 года рождения, при этом был и остается человеком светским. Он любил своего брата, но жизнь свою видел несколько иначе. Об этом говорит то, что, даже научившись профессии у Мусы, он работал отдельно.
У Гидаят есть ещё и дочь - Авгаева Разият, 1993 года рождения. Она занималась тхэквондо и была очень общительной девочкой. Примерно в 2008 году, когда она училась в 9-ом классе, стала вдруг носить мусульманскую одежду. Гидаят, которая была воспитана в советские времена и которая сама ходит в светской одежде, почему-то эта перемена в дочери не показалась подозрительной. Как выяснилось, ей никогда не нравились откровенные наряды сверстниц её дочери; и потом, как ей казалось, закрытая девушка реже становится предметом сексуальных притязаний. Но в феврале 2010 года случилось то, чего Гидаят не ожидала - её дочь пропала из дома. Гидаят и Камиль начали её искать, и только спустя некоторое время молчания Муса сообщил им, что отдал сестру замуж. Тогда её сыновья в первый раз в жизни поругались. Дело чуть не дошло до драки. После этого Камиль даже ушел на некоторое время жить к своему другу. Потом их отношения с трудом, но наладились, однако к зятю Камиль относился настороженно. Гидаят тоже не очень его любила: когда узнавала, что он должен прийти - старалась дома не оставаться.
Последние полтора месяца Камиль занимался ремонтом здания, в котором располагается пост ГАИ, именуемый у нас «Сулакским». Возвращался домой раз в неделю. Он говорил, что жить на объекте ему проще. Но в этот вечер вернулся неожиданно рано, хотя Гидаят ждала его только утром следующего дня. Она всегда готовила для сына что-нибудь вкусное. А в этот раз он появился неожиданно; продуктов дома не оказалось, и они пошли за покупками вместе. Гидаят была так рада видеть сына, что забыла обо всём на свете, и, вернувшись домой, обнаружила, что не все купила. Они снова решили пойти с Камилём, но Муса настоял на том, чтобы взяли с собой и Разият: «Она весь день сидела дома, пусть пойдёт, проветрится».
Специальная операция. Начало
Открывая калитку, они увидели направленные на них дула автоматов. Дом был окружен. Камиля сразу отвели в сторону. Его обыскали и отобрали два сотовых телефона. Потом силовики в грубой форме потребовали, чтобы женщины сели в милицейский УАЗ. Но Разият сказала, что не хочет заходить в машину без брата. Однако женщин, практически затолкав в машину, отвезли в Советское РОВД.
На первом этаже с них сняли показания, сфотографировали. После этого они пошли на второй этаж к заместителю начальника, где с них взяли объяснительные. Затем подняли на четвёртый этаж. Там с них сняли отпечатки пальцев и разделили. Никто из тех, кто допрашивал Гидаят и Разият, не представлялся. Следователей интересовало, сколько человек осталось в доме и есть ли у них оружие. Гидаят просила их дать ей телефон, чтобы она позвонила сыну. Она была уверена, что может уговорить сына выйти и сдаться! Но милиционеру отвечали ей, что это не положено. Потом, спустя некоторое время, она поняла, что милиционерам не нужно было, чтобы из этого дома хоть кто-нибудь вышел живым. Но в тот момент Гидаят беспокоило другое - где находится её девочка.
Будни советского РОВД
Между тем шестнадцатилетнюю девочку отвели в другой кабинет для допроса. Её допрашивал один дагестанец и один «работник» с недагестанским акцентом. Они спрашивали о её муже Эльдаре и о тех, кто остался в доме. Разият потом рассказала матери, что у этих следователей через слово слышалась нецензурная брань и что они её оскорбляли и унижали.
Когда на очередном допросе Гидаят стала возмущаться тем, что 16-летнюю девочку подвергают психологическому давлению, ей в циничной форме ответили, что, если Разият могла выйти замуж, то и допрашивать теперь её можно как угодно. Гидаят почувствовала, как тихо начинает терять над собой контроль. То ли вопросы кончились, то ли испугавшись последствий, но следователи, допрашивавшие Разият, вернули её в кабинет, где находилась её мама, и оставили их до утра там.
Но что происходило в это время с её сыном Камилём, Гидаят было неизвестно. Ведь с тех пор, как их затолкали в УАЗик, они ничего про него не знали…
Она была в этом кабинете до обеда следующего дня. Она слышала, как обстреливали дом, как стреляли в её старшего сына, но сделать ничего с этим не могла. Они были практически заложниками.
После того, как закончилась спецоперация, к ним пришел следователь и снова начал допрашивать их. После него пришел другой следователь, уже из прокуратуры, Гаджиев Мурад - единственный человек из тех, кто, допрашивая, назвал своё имя и должность. В это время о судьбе Камиля его матери по-прежнему ничего не было известно. Тогда же Мурад Гаджиев сообщил ей, что Камиль сейчас находится в здании РОВД. После разговора с Мурадом, Гидаят с Разият спустились на первый этаж и увидели Камиля. Он был жестоко избит. У него прикладом автомата был перебит нос, на голове запёкшаяся кровь, на лице ссадины, опухшие глаза, на шее следы от дула пистолета. Гидаят крикнула ему: «Как ты»? Он ответил: «Мама, ты даже не представляешь, через что только мне не пришлось пройти»!
После этого Гидаят и Разият посадили в «обезьянник». Камиля забрали через минут пятнадцать.
Когда начало темнеть, к заместителю начальника на допрос снова забрали 16-летнюю Разият. Потом девочка рассказывала матери, как следователь по имени Кариб стал угрожать ей насильственными действиями, как он оскорблял её снова и снова, применяя ненормативную лексику. Он требовал рассказать о том, где находится оружие, о её связях с боевиками. Допрос Разият продолжался примерно около часа. Без адвоката, без соблюдений каких-либо этических и моральных норм. Потом завели Гидаят. Она провела там около четверти часа, и их отпустили. Гидаят снова спросила, где Камиль, но ей ответили, что сейчас его тоже отпустят…
Гидаят встретилась со своим сыном где-то в десять вечера. Он был в ужасном состоянии, ещё более худшем, чем когда она его видела.
С этой ночи у них не было ни денег, ни документов, ни крыши над головой. Их приютила на несколько дней её подруга. Уже там, располагаясь на ночлег, они начали разговаривать, и Камиль рассказал, о том, что с ним происходило всё это время.
Посланцы ада
После того, как силовики отвели Камиля в сторону и забрали телефоны, деньги, ключи - милиционеры стали задавать вопросы о Мусе, об Эльдаре. Они спрашивали схему дома. Всё это время его жестоко избивали, несмотря на то, что Камиль давал им подробные ответы. Они делали это легко и с удовольствием. Когда кто-то из милиционеров хотел забрать Камиля в РОВД для допроса, ему не позволили это сделать и ответили, чтобы он оставил Камиля у них на время спецоперации. Камиль чувствовал, что между различными подразделениями, участвовавшими в спецоперации, идёт какой-то торг. Когда силовики, у которых он находился, получили информацию, они надели на него наручники, мешок на голову и отвезли в неизвестное место.
Там его снова стали допрашивать и жестоко избивать. Камиль время от времени терял сознание, но когда приходил в себя - ад начинался снова и снова. Затем его снова вернули к окруженному дому и передали спецназовцам. Потом его снова били и снова ему угрожали убийством. Камиль временами просто переставал чувствовать боль. Один из спецназовцев, избивая его, кричал, что выкупил его за 200 тысяч! Он же угрожал убить его и подбросить тело в дом во время спецоперации. Когда Камиль окончательно потерял силы, они оставили его на некоторое время в покое.
Спецоперация. Без прикрас
Под утро они снова подняли Камиля. Спецназовцы надели на него каску с камерой и дали в руку палку, чтобы он разбил стекло в окне первого этажа; силовики втолкнули его во двор. Заходя внутрь, Камиль изо всех сил крикнул: «Мусик, не стреляй - это я твой брат»! Стояла предутренняя тишина. В ответ ни одного выстрела из дома не прозвучало. Муса узнал брата. Он, наверняка, видел, как брат пытался разбить стекло, но из-за наручников, сковывавших его движения, Камиль этого сделать не смог. Камиль вернулся на улицу. Спецназовцы сняли с него наручники и дали ему в руки молоток. Видя, что в Камиля не стреляют, спецназовцы дали ему на этот раз ещё и стремянку, чтобы он мог разбить стекло и на втором этаже. С камерой, установленной на каске, Камиль вошел в погруженный напряжённой тишиной двор. Он разбил стекло в окне первого этажа. Приставил стремянку и, поднявшись по ней, разбил стекло в окне второго этажа. Ему казалось, что он слышит, как дышит его брат, он чувствовал его присутствие. Он прошел по дому. Потом ещё раз проследовал по коридору с камерой на голове и вернулся назад. Тогда время для него остановилось.
Началась спецоперация и навалилась какая-то слабость. Ему уже было всё равно, даже то, что сейчас он был в качестве заложника. Стрельба, выстрелы, автоматные очереди, крики…
Когда спецоперация закончилась, на голову ему надели пакет и снова завели внутрь. Его втолкнули в сарай, опасаясь, что там может быть растяжка. Спецназовцы шли по дому и прикрывались им, как живым щитом. Камиль делал всё, что приказывали спецназовцы. Потом они сняли с его головы пакет и показали три трупа. Камиль опознал своего брата и зятя. Третьего убитого он не знал. Они провели Камиля по всему дому, проверяя, нет ли мин. Затем они снова надели ему на голову пакет и отвезли туда, где его и увидели мама и сестра…
Спустя четверть часа после этой встречи его вывели на очередной допрос. Во дворе РОВД его ждали двое в масках, которые его скрутили и закрыли ему глаза его же майкой. Они втолкнули его в «Газель». Он так и не понял, куда его отвезли. Там его подняли на второй этаж и снова допрашивали, и он снова рассказывал то, что уже не один раз говорил. Они спросили его, почему он не сказал о пистолете, что оказался у брата. Он отвечал им, что был растерян и думал, что брат будет сдаваться. Неизвестно, верили они ему или нет, но били снова и снова, словно получали удовольствие от этого процесса.
Затем ему к пальцам ног привязали какие-то проволоки и связали ноги вместе - это были провода, по которым пускался электрический ток! Они пытали Камиля током, хотя ему уже нечего было им говорить. Подвергнув его этой пытке несколько раз, они остановились и успокоились…
Камиль не помнит, как долго после этого он сидел с закрытыми глазами в наручниках. Когда он немного пришел в себя, они вывели его, посадили в машину и повезли в неизвестном направлении. Затем остановились, велели выйти из машины. Он смог снять пакет с головы только тогда, когда услышал, что машина отъехала.
Послесловие
Сейчас Гидаят без денег, без работы, без документов. Сейчас её сын Камиль, не имевший никакого отношения к тому, в чём оказался замешан Муса, будет подвергаться физическому и психологическому давлению со стороны силовиков. Гидаят нуждается в психологической и материальной поддержке. В социальной реабилитации, в первую очередь, нуждается Разият, прошедшая через тяжелые испытания, да и сама Гидаят Авгаева. В Каспийском РОВД уже почти пять лет под различными предлогами отказываются выдавать Камилю паспорт. Эта семья сейчас скитается по квартирам, они вынуждены прятать Камиля, опасаясь преследований силовиков. Из-за отсутствия документов они не могут даже уехать отсюда. Редакция газеты «Свободная Республика» обращается ко всем гражданам, на которых эта история произвела хотя бы какое-то впечатление, оказать помощь этим людям.
Видя, как «профессионально» проводилась эта спецоперация, у меня лично большие сомнения по поводу того, действительно ли это были те люди, что организовывали теракты в московском метро. Я пониманию желание порадовать Дмитрия Медведева новостью об уничтожении организаторов теракта, но, зная об отношениях с правдой дагестанских силовиков, сильно сомневаюсь, что на Салаватова убили именно тех, о ком говорил российский президент. Во всяком случае нежелание брать этих людей живыми у меня не оставило никаких сомнений, что речь идёт об очередной ментовской галочке.
Мёртвые всё равно не опровергнут клеветы. И ещё одна просьба ко всем, кто прочитал этот материал: представьте, что на месте Гидаят окажется ваша мать или тётя; представьте, что на месте Разият окажется ваша сестра или дочь; представьте, что на месте Камиля - ваш брат, сын, внук.
А теперь давайте подумаем над тем, чтобы вы не оказались на их месте…
Июльская лихорадка
Прежде всего, я признателен органам, задержавшим этих несчастных дам, за то, что они их не пытали и не били. Мы тут уже всякого навидались, и сам факт, что гражданки-«смертницы» были задержаны, а не разбомблены, радует несказанно. Как бы ни вопило от возмущения моё правозащитное нутро, всё, что с этими женщинами происходило в компетентных органах, - мелочи по сравнению с уже привычной для нас практикой пыток, избиений, психологического давления и внесудебных казней. Не хочу обсуждать, виновны эти женщины или невиновны, шахидки они или не шахидки, - суть не в этом! Я предлагаю взглянуть на эту ситуацию с точки зрения здравого смысла. Прежде всего, мы имеем группу женщин, объединённых общей верой, общим горем и одинаковым видением ситуации вокруг них. Кто-то из них - вдовы, кто-то - сёстры экстремистов или боевиков. Они больше всех подвержены влиянию экстремистов, а «лесные братья» из-под своего влияния никого не отпускают. Измученные горем женщины - вообще лёгкая добыча. Эта социальная группа чаще всего не имеет легальных средств к нормальному существованию. У них проблема найти работу. Они находятся под пристальным вниманием участковых, и чаще всего они подвергаются дискриминации со стороны официальных структур.
По моему мнению, большую часть из них додавить и уговорить надеть пояс шахида нетрудно. А что должно было бы сделать государство? Я говорю не про то глупое и жестокое государство, ненавидящее своих граждан, в котором живём мы, а про нормальное государство, заботящееся о своих гражданах! В первую очередь, оно не должно было бы клеймить их позором, подталкивая к примерке пояса шахида. Государство обязано было провести серию мероприятий по их социальной реабилитации. Лечит же государство онкобольных и не пристреливает их! Почему нужно толкать на гибельный путь физически здоровых, но социально дезориентированных гражданок? Дагестанским милиционерам просто выгодно убивать людей?
Самое интересное - уже даже не то, что правда или что в этой истории вымысел, самое интересное, что они будут со всем этим женским хозяйством делать дальше! Ждать, пока их станет тысячи? Пока они вырастят в ненависти к этому государству своих детей? Ждать, пока люди с душами, наполненными горем и обидами, начнут громить вокруг себя всё и вся? А, судя по тому, как разворачивается сюжет, мы идём к этому. У нас уже давно критическая масса перевалила за все мыслимые пределы.
Наше общество должно быть заинтересовано в нормальном возвращении к жизни всех своих граждан! Ведь государству дешевле и разумнее сделать их налогоплательщиками, а не преступницами. Но это государству, в котором есть дело до того, что с ним будет через год-два-пять лет! Нашему государству, похоже, до этого нет никакого дела. Оно не пожалеет даже того, кто ему служит верой и правдой. Сына Елены Трифониди нужно было вывозить из Губдена! Он нуждался в психологической и вообще человеческой помощи. Тот, кто оставил его начельником РОВД в Губдене, и есть его главный убийца.
Когда силовики расстреливают в Дербенте машину с молодыми людьми и размещают на Ютюбе - это уже перешкаливает все пределы. Очень сомневаюсь, что сейчас можно будет избежать скандала. Этот видеоролик удалили даже из весьма толерантного Интернет ресурса за жестокость! По Дагестану свободно перемещаются люди, для которых убийство - это норма жизни. Этих людей тоже нужно наказывать и спасать одновременно - они больны! Здесь на лицо психологические деформации, которые время не вылечит - тут поле работы для маститых психологов и психиатров.
Ещё один момент - сложный и важный - это примирение, без которого развязать данный гордиев узел невозможно. Единственный человек, сказавший об этом, был президент, но, к сожалению, официальные СМИ так и не отозвались. Да и ничего реального в этом направлении не сделано.
Но сейчас меня как журналиста откровенно бесит даже не то, что происходит (к этому мы уже привыкли), а то, как на всё это реагирует Белый дом! Опять масса событий, от которых Дагестан лихорадит, и опять молчание республиканских властей. Киргизская развязка всё ближе. Если срочно не предпринять какие-то меры, то, похоже, парада шахидок на площади Ленина ждать уже недолго. Упаси Боже!