(no subject)
Пионовое счастье мое.
С севера города привезла сегодня домой пионы. Бордово-вишнёво-розовые; их лепестки смешно топорщатся в разные стороны, утопая в зелени жилистых листьев. Люди оглядываются на них, вглядываются в качающиеся в такт шагам пионовые головы.
Внутри, между лепестками проглядывают зеленые и, я помню на ощупь, чуть мохнатые семечки. Светятся, ждут.
Я засовываю нос в цветы и вдыхаю горьковатый, как будто искусственно выведенный запах. "Мы не из этого мира", - роняют они снисходительно. И ты им веришь, будто могут быть из нашего мира цветы, так досадно цветущие лишь раз в год, в один сезон, в самое его начало.
Они подтверждают, что лето пришло. Они мне награда за прожитые осень, зиму, весну. Горечью своей и тонким шелковым шуршанием они обещают мне столь же бурное лето, сколь ярки они сами.
Они точно такие же, как росли на даче, такого же оттенка легкого бордо.
И я вспоминаю, как бабушка срезала их и ставила в стеклянную вазу. Пионы были как будто её цветы, ведь они росли у нас задолго до моего появления. Я вспоминаю полутемную прохладную комнату старой дачи, где под тогда еще огромным для меня зеркалом стояли в вазе темно-вишнёвые пионы.
Они означали многое: что лето еще только начинается, что срезать пионы нужно было, когда еще роса на листьях, а выйдя в сад, ты оказывался весь в холодных мокрых каплях, собранных телом с травы с утра; что зайдя в дом с солнца ты оказывался в кромешной тьме, и только через секунду глаза привыкали и начинали различать пышные комки пионовых лепестков, размашисто и гордо стоящих на радио под зеркалом.
И я вспоминаю скатерть с красными нарисованными точками рябиновых ягод, и иногда ваза с цветами стояла прямо на столе.
А когда бабушка по вечерам ложилась ненадолго спать, можно было тихонько пройти к уже осыпающимся пионам и зачарованно наблюдать за тем, как невесомо шурша опадают лепестки, и остаются только сердцевинки с зелеными семечками и редкие остатки мохеровых пост-лепестков, крепящихся еще к стеблю.
Я помню, что на ощупь лепестки были жилистые, крепкие и шелковистые, и можно было до скончания времен наглаживать их мякотной подушечкой большого и указательного пальцев.
Пионы шикарные, богатые, щедрые на лепестки и радость окружающим, они несут в мир уверенность и спокойствие, изобилие и pure joy - все будет хорошо, лето настало, да будет радость.
Щедрого вам лета!..
С севера города привезла сегодня домой пионы. Бордово-вишнёво-розовые; их лепестки смешно топорщатся в разные стороны, утопая в зелени жилистых листьев. Люди оглядываются на них, вглядываются в качающиеся в такт шагам пионовые головы.
Внутри, между лепестками проглядывают зеленые и, я помню на ощупь, чуть мохнатые семечки. Светятся, ждут.
Я засовываю нос в цветы и вдыхаю горьковатый, как будто искусственно выведенный запах. "Мы не из этого мира", - роняют они снисходительно. И ты им веришь, будто могут быть из нашего мира цветы, так досадно цветущие лишь раз в год, в один сезон, в самое его начало.
Они подтверждают, что лето пришло. Они мне награда за прожитые осень, зиму, весну. Горечью своей и тонким шелковым шуршанием они обещают мне столь же бурное лето, сколь ярки они сами.
Они точно такие же, как росли на даче, такого же оттенка легкого бордо.
И я вспоминаю, как бабушка срезала их и ставила в стеклянную вазу. Пионы были как будто её цветы, ведь они росли у нас задолго до моего появления. Я вспоминаю полутемную прохладную комнату старой дачи, где под тогда еще огромным для меня зеркалом стояли в вазе темно-вишнёвые пионы.
Они означали многое: что лето еще только начинается, что срезать пионы нужно было, когда еще роса на листьях, а выйдя в сад, ты оказывался весь в холодных мокрых каплях, собранных телом с травы с утра; что зайдя в дом с солнца ты оказывался в кромешной тьме, и только через секунду глаза привыкали и начинали различать пышные комки пионовых лепестков, размашисто и гордо стоящих на радио под зеркалом.
И я вспоминаю скатерть с красными нарисованными точками рябиновых ягод, и иногда ваза с цветами стояла прямо на столе.
А когда бабушка по вечерам ложилась ненадолго спать, можно было тихонько пройти к уже осыпающимся пионам и зачарованно наблюдать за тем, как невесомо шурша опадают лепестки, и остаются только сердцевинки с зелеными семечками и редкие остатки мохеровых пост-лепестков, крепящихся еще к стеблю.
Я помню, что на ощупь лепестки были жилистые, крепкие и шелковистые, и можно было до скончания времен наглаживать их мякотной подушечкой большого и указательного пальцев.
Пионы шикарные, богатые, щедрые на лепестки и радость окружающим, они несут в мир уверенность и спокойствие, изобилие и pure joy - все будет хорошо, лето настало, да будет радость.
Щедрого вам лета!..