Обвинить, арестовать и ответ получить.
Немного про один из адресов сегодняшнего прилета: Киев, Владимирская, 33.
В первые же дни войны сюда, в здание СБУ, привезли одного пожилого киевлянина, имя не назову, но я знаю этого человека.
Прихожанин киевского храма, проживший в этом городе всю жизнь, известный православный публицист и замечательный поэт с очень тонкими стихами о Боге и о своей Родине - Украине.
Его обвинили в сотрудничестве с Россией, в пропаганде Русского мира, ещё не Бог весть в чём и взяли под арест.
В этом сбушном застенке на Владимирской, 33 он провел несколько месяцев. Пожилой человек на восьмом десятке лет с диагнозом рак четвёртой стадии!
Он просил о лекарствах - не разрешали ни купить, ни передать. Он просил о врачах - не пускали. Когда он понял, что здесь умрёт, он умолял хотя бы простится с родными. Но и это не было позволено.
На частых допросах из него выбивали и выпытывали чудовищные показания.
Все публичные слезы родных и битвы за него адвокатов утыкались в холодную стену режима.
Что было дальше с этим человеком, расскажу, когда сам буду в Киеве. И имя его назову. Пока не буду.
***
Просто хорошо, что адреса "Киев, Владимирская, 33" больше нет.
(Борис Корчевников)
В первые же дни войны сюда, в здание СБУ, привезли одного пожилого киевлянина, имя не назову, но я знаю этого человека.
Прихожанин киевского храма, проживший в этом городе всю жизнь, известный православный публицист и замечательный поэт с очень тонкими стихами о Боге и о своей Родине - Украине.
Его обвинили в сотрудничестве с Россией, в пропаганде Русского мира, ещё не Бог весть в чём и взяли под арест.
В этом сбушном застенке на Владимирской, 33 он провел несколько месяцев. Пожилой человек на восьмом десятке лет с диагнозом рак четвёртой стадии!
Он просил о лекарствах - не разрешали ни купить, ни передать. Он просил о врачах - не пускали. Когда он понял, что здесь умрёт, он умолял хотя бы простится с родными. Но и это не было позволено.
На частых допросах из него выбивали и выпытывали чудовищные показания.
Все публичные слезы родных и битвы за него адвокатов утыкались в холодную стену режима.
Что было дальше с этим человеком, расскажу, когда сам буду в Киеве. И имя его назову. Пока не буду.
***
Просто хорошо, что адреса "Киев, Владимирская, 33" больше нет.
(Борис Корчевников)