Выбор очевиден.Задушенный кровавым режимом...За что ! ?
Когда гонят церковь, она должна защищаться.
Но разные члены церкви защищаются по-разному.
У архиерея, священнослужителя нет иного способа защиты церкви и часто самого себя, кроме молитвы, кроме пастырского слова.
Но не всегда этой молитвы оказывается достаточно, не всегда пастырское слово способно остановить богоборцев.
И тогда должны были сказать свое слово православные миряне,
которые если это необходимо должны были даже внешней силой, даже силой оружия защитить своих беззащитных пастырей.
Ибо священнослужитель даже самого себя не может защищать силой оружия.
Он совершенно беззащитен в периоды таких гражданских смут.
В двадцатые годы очень часто и духовные лица и миряне уничтожались
по наветам и доносам, по предательству тех,
кто еще недавно казался им братьями во Христе.
Священномученик Александр Малиновский, пресвитер
Благодаря раскопкам, которые проводили с июля по октябрь 2003 года
у алтаря Свято-Троицкого собора в Красноуфимске,
мы смогли узнать о ещё одном эпизоде нашей истории,
тщательно скрываемом в советское время.
Найденные во время раскопок мощи, замученных в 1918 году священнослужителей протоиерея Алексея Будрина, иереев Льва Ершова и Александра Малиновского, теперь покоятся в храме.
Но вопросов обретение поставило больше, чем дало ответов.
Но к счастью нашлись родственники, исследователи, которые помогли узнать о судьбе красноуфимских святых. В этом материале мы расскажем о самом молодом из них -Александре Ивановиче Малиновском. Родился он в 1896 году в городе Перми, в семье священника. Семья была большой. Дяди и двоюродные братья Александра также были священнослужителями. Это и определило его дальнейшую судьбу. Он избрал церковную стезю. После окончания Пермской духовной семинарии в 1913 году он был рукоположен в сан священника к церкви села Гамово.
Обладающий чувством обострённой справедливости, молодой отец Александр всегда горой стоял за православную веру и стремился помочь нуждающимся. Активно боролся с пьянством среди крестьян. Старался благоустроить храм: вдоль дороги к церкви настелил деревянный тротуар. Высокого, красивого молодого священника за трудолюбие и твёрдость духа полюбила девица из Перми - Екатерина. После венчания Александр и Катя живут в Гамово. Хотя родные могли легко посодействовать переводу его в Пермь, Александр решил всего добиваться сам. Прихожане любили своего батюшку и уважали, не смотря на то, что он выглядел очень молодо - ходил без бороды и усов.
Активного молодого священника ценило и церковное руководство.
В 1916 году его зачислили в студенты Казанской Духовной Академии.
А через год перевели служить в более крупный приход Верх-Суксунской церкви.
И снова закипела работа. Вновь молодой батюшка становится любимцем прихожан. В селе Верх-Суксун и застала его революция.
Перемены, насаждаемые большевиками, не могли оставить равнодушным отца Александра. Особенно когда они начали гонения на церковь. Чувствуя, поддержку членов приходского попечительского совета: купцов Николая и Алексея Кудашевых и Василия Будрина, он в своих проповедях призывал к недопущению разграбления церкви большевиками: "Миряне, знаете ли вы, что делается сейчас в Петрограде и Москве? Там большевики в церквях и соборах ставят лошадей... Не допустим надругательства над нашей святыней, постоим за веру православную! Скоро опять начнётся война, вновь затрещат пулемёты, загремят пушки, не допустим кощунства над православной верой!".
В конце мая 1918 года, боясь гнева прихожан, большевики прислали для его ареста двух милиционеров и целый вооружённый отряд красноармейцев на трёх подводах. Но верующие издали заметили их и, ударив в набат, заперли отца Александра в церкви. Красноармейцы открыли по безоружным христианам огонь из винтовок и, взломав замки, ворвались в храм. Священномученик Александр Малиновский сам вышел из Церкви, крестя паству и непрошеных гостей. Как только он сел на подводу сотни прихожан, прибежавшие из близлежащих деревень, попытались его отбить, но милиционеры и солдаты, орудуя шпагами, стреляя, рассеяли их. Пять километров бежали верующие за подводами, но бессильные что-либо сделать отстали.
Молодого священника привезли в ЧК города Красноуфимска. Когда к городу подступали белые, чекисты решили казнить арестованных священников Алексея Будрина, Льва Ершова, Александра Малиновского и ещё семь знатных горожан. 15 сентября их пригнали за город в Холодный лог и зверски убили. За то, что отец Александр вёл пропаганду против советской власти, его задушили епитрахилью. Так как Малиновский был связан колючей проволокой с иереем Львом Ершовым они не падали, даже когда по ним дали винтовочный залп. Тогда изуверы начали бить их прикладами и шпагами, чтобы столкнуть в яму. Для верности коммунист Писцов (в честь него названа одна из улиц Красноуфимска) выстрелил отцу Александру из револьвера в лицо.
Так мученически оборвалась жизнь 24-летнего священника. Через два дня занявшие Красноуфимск колчаковцы с почестями перезахоронили погибших.Александра Малиновского и Льва Ершова похоронили в одном склепе, в одном гробу - вместе, как они и приняли жуткую смерть.
В 1935 году Свято-Троицкий Собор был отнят у церкви, а могилы погибших священнослужителей были сравнены с землёй, а позже на их месте был устроен собачник и автодром.
В 2000 году собор иереев канонизировал иереев Александра Малиновского, Льва Ершова и протоиерея Алексея Будрина вместе с семьёй Николая II. А в июле 2003 года во время крестного хода, когда красноуфимские верующие увидели на пути к собору в небе крестное знамение, у алтаря начались раскопки. В этот же день обнаружили склеп с мощами священномучеников Льва и Александра. На сегодняшний день останки их хранятся в Свято-Троицком соборе вместе с телом Алексея Будрина.
(Свято-Троицкий собор, Красноуфимск, восстанавливается)
(место обретения мощей сщмчч. Александра Малиновского и Льва Ершова)
Пётр Анфалов - участник казни священников сошёл с ума.
Да и о других палачах вряд ли кто уже вспоминает.
А память о священномученике Александре и его товарищах по смерти будет жить в веках.
Священномученик Лев Ершов, пресвитер
Жизнь и подвиги этого человека.
Священномученик Лев Ершов родился 12 февраля 1867 года в городе Красноуфимске Пермской губернии в семье купца-старообрядца. В 1881 году он окончил двухклассное городское училище и сам начал заниматься торговым делом. Кроме того, Лев Евфимиевич обладал большими познаниями в вероучении раскольников, пользовался среди них уважением и был начетчиком в федосеевской секте. Однако серьезные духовные искания, стремление найти истину постепенно привели его к убеждению в том, что именно Русская Православная Церковь сохраняет в чистоте апостольское учение. В возрасте 27 лет, в праздник Сретения Господня, он «по личном искреннем убеждении в истинности, святости и Православии Греко-Российской Православной Церкви и собственному желанию» был присоединен к Православной Церкви через святое таинство Миропомазания.
Через два года, в 1896 году, Лев Евфимиевич удостоился рукоположения во иерея и получил назначение на служение в Свято-Троицкий собор города Красноуфимска. Незадолго до этого он женился на девице Надежде Михайловне, и в 1897-1902 годах у них родилось трое детей: сын Сергей и дочери Лидия и Елена.
В 1901 году отец Лев «за заслуги по духовному ведомству» был награжден набедренником. Вместе с исполнением своих пастырских обязанностей батюшка начал трудиться и на миссионерском поприще: сначала он стал противораскольническим миссионером по Красноуфимскому и Кунгурскому уездам, а в 1904 году был назначен на должность епархиального миссионера. Будучи прекрасно знаком с понятиями старообрядцев и сознательно присоединившись к Православию, батюшка занимался миссионерской деятельностью столь успешно, что был награжден за это бархатной фиолетовой скуфьей. Кроме того, советом Пермского епархиального братства святителя Стефана отцу Льву была объявлена на общем собрании «глубокая благодарность за выдающуюся деятельность на миссионерском поприще». В 1914 году «во внимание к выдающейся миссионерской деятельности» его избрали почетным членом братства святителя Стефана и святых его преемников: Герасима, Питирима и Ионы.
Наступил 1917 год, переломный в русской истории. В то время отец Лев был 50-летним пастырем, известным своей духовнической и миссионерской деятельностью, успешным преподаванием и активной общественной работой. Он имел многие награды и пользовался уважением духовенства и паствы Пермской епархии. Кто знает, сколько пользы Церкви Христовой принес бы еще этот священник - но всего через год его жизнь оборвалась: он принял мученическую смерть от рук большевиков в смутное время гражданской войны.
Летом 1918 года, помимо военных действий, которые шли во многих городах и поселках Урала, практически во всех его областях начались массовые крестьянские выступления против власти большевиков. Это было вызвано как настоящим грабежом крестьян со стороны продотрядов и запретами на свободную торговлю, так и насильственной мобилизацией в части Красной армии. Не остался в стороне от этих волнений и Красноуфимский уезд, где преобладало резко отрицательное отношение к большевикам.
В первых числах июля 1918 года в Красноуфимском, Кунгурском и Осинском уездах красными была объявлена мобилизация молодых людей, родившихся в 1894-1898 годах. Все крестьяне этих уездов, кроме некоторых деревень Шляпниковской волости Кунгурского уезда, отказались дать большевикам солдат, в ответ на что было издано распоряжение беспощадно расстреливать всех, кто не желает повиноваться. В Красноуфимском уезде началось массовое волнение. В селе Большие Ключи был создан военный штаб и началось формирование Народной армии; в селе Ачит, являвшемся политическим и экономическим центром крестьянской части уезда, также прошла мобилизация всех мужчин до сорока пяти лет в ряды Народной армии. Вслед за селом Ачит восстание в течение нескольких дней охватило и многие другие крестьянские и заводские волости, по существу - весь уезд. Восставшие двинулись к Красноуфимску, в шести верстах от которого произошло первое, успешное для них, сражение. Однако у них не хватало оружия; вскоре они вынуждены были отступить обратно к Ачиту, а затем оставили и его - началось отступление по направлению к Екатеринбургу.
Вслед за подавлением восстания прошла волна расправ. Не могли миновать аресты и священнослужителей, которые из-за своих проповедей и бесед с прихожанами обыкновенно обвинялись красными в контрреволюционной агитации. Отец Лев безбоязненно высказывался в то время против массовых арестов и расстрелов, производившихся большевиками. Именно за это он и был арестован.
В один из воскресных дней во время богослужения в церковь ворвались красноармейцы и открыли беспорядочную стрельбу. Они прошли к алтарю, расталкивая молящихся. Отец Лев обещал солдатам пойти с ними, но просил позволить ему окончить службу. Батюшка мужественно завершил последнюю в своей жизни литургию и, после того как прихожане приложились ко святому кресту, пошел к выходу. Один из красноармейцев начал срывать с отца Льва наперсный крест, другой стал дергать за бороду, бить... Батюшку буквально выволокли из храма.
На паперти отец Лев увидел священника из Верх-Суксунского села отца Александра Малиновского, окруженного красноармейцами. Батюшки хотели обняться, но это разозлило красноармейцев, и они стали бить священников прикладами винтовок по голове.
Отец Лев и отец Александр были заключены в красноуфимскую тюрьму.
В ночь на 2 сентября, кроме [эсера] Вершинина и Новгородцева, были расстреляны еще следующие лица, сидевшие в нашей камере: офицеры - Скорняков, Васев и Никифоров, и два священника - Малиновский и Ершов.
Отец Ершов честно умер на своем посту, подняв свой голос против массовых арестов и расстрелов.
Утром 2 сентября уже были известны подробности казни.
Оказалось, что, выведя приговоренных из камеры, их сковали друг с другом по два и по три человека и расстреляли за городом в так называемом Холодном логу.
24 сентября, после вступления в Красноуфимск частей Белой армии, оба убиенных иерея, отец Лев Ершов и отец Александр Малиновский, были с честью отпеты в Свято-Троицком соборе и погребены в одном широком гробу у его апсиды.
В 2000 году священномученик Лев был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских от Пермской епархии. В 2002 году были обретены его честные мощи. Они покоились у северной стены склепа возле алтаря кафедрального собора Красноуфимска. Священник был среднего роста, лучезапястный сустав его левой руки оказался раздроблен, грудная клетка и правый висок повреждены - видимо, перед смертью отца Льва избивали или даже пытали. Сохранились пряди седых волос и бороды, части ризы, позеленевшей от окисления медных нитей. Были найдены также Евангелие, деревянный наперсный крест с инкрустацией и серебряный нательный крестик.
С 5 декабря 2002 года мощи отца Льва открыто почивают в Свято-Троицком соборе,
где ведется запись чудесных случаев и исцелений,
происходящих по молитвам к нему и священномученикам
Александру Малиновскому и Алексию Будрину.
Страшные цифры уже многие годы известны в нашей стране.
В России хотя бы раз в год причащаются не так много людей.
А только этих людей мы и можем назвать в полном смысле этого слова людьми воцерковленными. Почему это так?
Почему, даже пройдя страшный опыт гонений, мы оказываемся неспособными исполнять свою христианскую миссию?
Очень часто задумываясь над тем, что возрождение церковной жизни наконец-то в нашей стране наступило, мы, наверное, вольно или невольно думали о том, что и по нашим молитвам это случилось. Ведь мы же в те годы, когда все было запрещено, когда церковь была вне общества, вне жизни, обращаясь ко Христу, молились о том, чтобы церковь победила, восторжествовала. Наверное, молились. Конечно, молились. Но надо признать, что, наверное, не по нашим молитвам прежде всего это случилось. А по молитвам тех самых новомучеников, которых десятки, сотни, тысячи, может быть, миллионы еще не прославлены, которые все это время предстояли перед Господом.
И вот когда те лучшие, которые тогда погибали из-за грехов худших, молили Господа о прощении Русской земли, русского народа, надо думать, что Господь и простил в надежде на то, что вымоленный молитвами новомучеников народ придет в храм, что будет лучше, чем тогда, когда церковный народ в начале века, даже посещая храмы, делал это с холодным сердцем и пустой душой.
Однако трезвый взгляд на нас самих, безусловно, открывает нам страшную истину. Мы не только не лучше, мы хуже тех, кто жил в начале века. Количественно нас еще меньше, в плане своего нравственного развития мы куда менее совершенны, нежели они. Каинова печать советского человека с большим трудом стирается из наших душ.
Мы гораздо более суетны, гораздо более корыстны, завистливы, озлоблены, чем были русские люди в начале двадцатого века. Да, тогда была прекрасная богатая страна, а у нас за плечами поколения изломанных истерзанных русских людей.
И тем не менее, по одному этому мы должны были бы быть мудрее и лучше, но этого не происходит. И в плане своего духовного просвещения мы гораздо более не образованы, не просвещены, невежественны, нежели христиане начала века.
Так что же ожидает нас? может быть, новое гонение? Ответа на это нам не дано. Но может быть гонения и не будет, не будет именно потому, что гнать уже практически некого. Потому то, может быть, и было воздвигнуто гонение на церковь в начале века, ибо она была еще достаточно сильна. Ибо, несмотря на недостойных священнослужителей и мирян, там было еще очень и очень много достойных, которых легче было убить, нежели заставить отречься от веры, отступить от своей веры.
А сейчас, нужно ли гонение? Если так многие из нас, многие из тех немногих, которые в церкви, с легкостью забывают, забывают о Христе, забывают о церкви, и тем самым предают свою церковь. Не тем даже, что выступают с какими-то хульными речами, а тем, что в своей жизни они практически ничем не отличаются от людей не церковных.
И даже более того, в своей жизни, будучи просвещены церковным благовестием, ведут себя часто хуже, чем многие не церковные люди.
Для чего же гнать нас в таком случае.
Мы уже итак благополучно делаем сатанинское дело тем,
что, нося на себе кресты, посещая храмы,
очень часто не исполняем своего главного христианского долга. Мы сами оказываемся так или иначе подчас гонителями церкви, не отдавая себе в этом отчета.
И только молитвами этих самых святых новомучеников наша церковная жизнь еще жива.
Где же мы с вами, дорогие братья и сестры?
Следуем ли мы их заветам?
Идем ли мы по их пути?
Пока от нас еще не требуется мученическая смерть. Будем следовать им, нашим новомученикам в своей жизни. Не мученическою смертью утверждая Христа, но достойной, одухотворенной, возвышенной христианской жизнью.
Но разные члены церкви защищаются по-разному.
У архиерея, священнослужителя нет иного способа защиты церкви и часто самого себя, кроме молитвы, кроме пастырского слова.
Но не всегда этой молитвы оказывается достаточно, не всегда пастырское слово способно остановить богоборцев.
И тогда должны были сказать свое слово православные миряне,
которые если это необходимо должны были даже внешней силой, даже силой оружия защитить своих беззащитных пастырей.
Ибо священнослужитель даже самого себя не может защищать силой оружия.
Он совершенно беззащитен в периоды таких гражданских смут.
В двадцатые годы очень часто и духовные лица и миряне уничтожались
по наветам и доносам, по предательству тех,
кто еще недавно казался им братьями во Христе.
Священномученик Александр Малиновский, пресвитер
Благодаря раскопкам, которые проводили с июля по октябрь 2003 года
у алтаря Свято-Троицкого собора в Красноуфимске,
мы смогли узнать о ещё одном эпизоде нашей истории,
тщательно скрываемом в советское время.
Найденные во время раскопок мощи, замученных в 1918 году священнослужителей протоиерея Алексея Будрина, иереев Льва Ершова и Александра Малиновского, теперь покоятся в храме.
Но вопросов обретение поставило больше, чем дало ответов.
Но к счастью нашлись родственники, исследователи, которые помогли узнать о судьбе красноуфимских святых. В этом материале мы расскажем о самом молодом из них -Александре Ивановиче Малиновском. Родился он в 1896 году в городе Перми, в семье священника. Семья была большой. Дяди и двоюродные братья Александра также были священнослужителями. Это и определило его дальнейшую судьбу. Он избрал церковную стезю. После окончания Пермской духовной семинарии в 1913 году он был рукоположен в сан священника к церкви села Гамово.
Обладающий чувством обострённой справедливости, молодой отец Александр всегда горой стоял за православную веру и стремился помочь нуждающимся. Активно боролся с пьянством среди крестьян. Старался благоустроить храм: вдоль дороги к церкви настелил деревянный тротуар. Высокого, красивого молодого священника за трудолюбие и твёрдость духа полюбила девица из Перми - Екатерина. После венчания Александр и Катя живут в Гамово. Хотя родные могли легко посодействовать переводу его в Пермь, Александр решил всего добиваться сам. Прихожане любили своего батюшку и уважали, не смотря на то, что он выглядел очень молодо - ходил без бороды и усов.
Активного молодого священника ценило и церковное руководство.
В 1916 году его зачислили в студенты Казанской Духовной Академии.
А через год перевели служить в более крупный приход Верх-Суксунской церкви.
И снова закипела работа. Вновь молодой батюшка становится любимцем прихожан. В селе Верх-Суксун и застала его революция.
Перемены, насаждаемые большевиками, не могли оставить равнодушным отца Александра. Особенно когда они начали гонения на церковь. Чувствуя, поддержку членов приходского попечительского совета: купцов Николая и Алексея Кудашевых и Василия Будрина, он в своих проповедях призывал к недопущению разграбления церкви большевиками: "Миряне, знаете ли вы, что делается сейчас в Петрограде и Москве? Там большевики в церквях и соборах ставят лошадей... Не допустим надругательства над нашей святыней, постоим за веру православную! Скоро опять начнётся война, вновь затрещат пулемёты, загремят пушки, не допустим кощунства над православной верой!".
В конце мая 1918 года, боясь гнева прихожан, большевики прислали для его ареста двух милиционеров и целый вооружённый отряд красноармейцев на трёх подводах. Но верующие издали заметили их и, ударив в набат, заперли отца Александра в церкви. Красноармейцы открыли по безоружным христианам огонь из винтовок и, взломав замки, ворвались в храм. Священномученик Александр Малиновский сам вышел из Церкви, крестя паству и непрошеных гостей. Как только он сел на подводу сотни прихожан, прибежавшие из близлежащих деревень, попытались его отбить, но милиционеры и солдаты, орудуя шпагами, стреляя, рассеяли их. Пять километров бежали верующие за подводами, но бессильные что-либо сделать отстали.
Молодого священника привезли в ЧК города Красноуфимска. Когда к городу подступали белые, чекисты решили казнить арестованных священников Алексея Будрина, Льва Ершова, Александра Малиновского и ещё семь знатных горожан. 15 сентября их пригнали за город в Холодный лог и зверски убили. За то, что отец Александр вёл пропаганду против советской власти, его задушили епитрахилью. Так как Малиновский был связан колючей проволокой с иереем Львом Ершовым они не падали, даже когда по ним дали винтовочный залп. Тогда изуверы начали бить их прикладами и шпагами, чтобы столкнуть в яму. Для верности коммунист Писцов (в честь него названа одна из улиц Красноуфимска) выстрелил отцу Александру из револьвера в лицо.
Так мученически оборвалась жизнь 24-летнего священника. Через два дня занявшие Красноуфимск колчаковцы с почестями перезахоронили погибших.Александра Малиновского и Льва Ершова похоронили в одном склепе, в одном гробу - вместе, как они и приняли жуткую смерть.
В 1935 году Свято-Троицкий Собор был отнят у церкви, а могилы погибших священнослужителей были сравнены с землёй, а позже на их месте был устроен собачник и автодром.
В 2000 году собор иереев канонизировал иереев Александра Малиновского, Льва Ершова и протоиерея Алексея Будрина вместе с семьёй Николая II. А в июле 2003 года во время крестного хода, когда красноуфимские верующие увидели на пути к собору в небе крестное знамение, у алтаря начались раскопки. В этот же день обнаружили склеп с мощами священномучеников Льва и Александра. На сегодняшний день останки их хранятся в Свято-Троицком соборе вместе с телом Алексея Будрина.
(Свято-Троицкий собор, Красноуфимск, восстанавливается)
(место обретения мощей сщмчч. Александра Малиновского и Льва Ершова)
Пётр Анфалов - участник казни священников сошёл с ума.
Да и о других палачах вряд ли кто уже вспоминает.
А память о священномученике Александре и его товарищах по смерти будет жить в веках.
Священномученик Лев Ершов, пресвитер
Жизнь и подвиги этого человека.
Священномученик Лев Ершов родился 12 февраля 1867 года в городе Красноуфимске Пермской губернии в семье купца-старообрядца. В 1881 году он окончил двухклассное городское училище и сам начал заниматься торговым делом. Кроме того, Лев Евфимиевич обладал большими познаниями в вероучении раскольников, пользовался среди них уважением и был начетчиком в федосеевской секте. Однако серьезные духовные искания, стремление найти истину постепенно привели его к убеждению в том, что именно Русская Православная Церковь сохраняет в чистоте апостольское учение. В возрасте 27 лет, в праздник Сретения Господня, он «по личном искреннем убеждении в истинности, святости и Православии Греко-Российской Православной Церкви и собственному желанию» был присоединен к Православной Церкви через святое таинство Миропомазания.
Через два года, в 1896 году, Лев Евфимиевич удостоился рукоположения во иерея и получил назначение на служение в Свято-Троицкий собор города Красноуфимска. Незадолго до этого он женился на девице Надежде Михайловне, и в 1897-1902 годах у них родилось трое детей: сын Сергей и дочери Лидия и Елена.
В 1901 году отец Лев «за заслуги по духовному ведомству» был награжден набедренником. Вместе с исполнением своих пастырских обязанностей батюшка начал трудиться и на миссионерском поприще: сначала он стал противораскольническим миссионером по Красноуфимскому и Кунгурскому уездам, а в 1904 году был назначен на должность епархиального миссионера. Будучи прекрасно знаком с понятиями старообрядцев и сознательно присоединившись к Православию, батюшка занимался миссионерской деятельностью столь успешно, что был награжден за это бархатной фиолетовой скуфьей. Кроме того, советом Пермского епархиального братства святителя Стефана отцу Льву была объявлена на общем собрании «глубокая благодарность за выдающуюся деятельность на миссионерском поприще». В 1914 году «во внимание к выдающейся миссионерской деятельности» его избрали почетным членом братства святителя Стефана и святых его преемников: Герасима, Питирима и Ионы.
Наступил 1917 год, переломный в русской истории. В то время отец Лев был 50-летним пастырем, известным своей духовнической и миссионерской деятельностью, успешным преподаванием и активной общественной работой. Он имел многие награды и пользовался уважением духовенства и паствы Пермской епархии. Кто знает, сколько пользы Церкви Христовой принес бы еще этот священник - но всего через год его жизнь оборвалась: он принял мученическую смерть от рук большевиков в смутное время гражданской войны.
Летом 1918 года, помимо военных действий, которые шли во многих городах и поселках Урала, практически во всех его областях начались массовые крестьянские выступления против власти большевиков. Это было вызвано как настоящим грабежом крестьян со стороны продотрядов и запретами на свободную торговлю, так и насильственной мобилизацией в части Красной армии. Не остался в стороне от этих волнений и Красноуфимский уезд, где преобладало резко отрицательное отношение к большевикам.
В первых числах июля 1918 года в Красноуфимском, Кунгурском и Осинском уездах красными была объявлена мобилизация молодых людей, родившихся в 1894-1898 годах. Все крестьяне этих уездов, кроме некоторых деревень Шляпниковской волости Кунгурского уезда, отказались дать большевикам солдат, в ответ на что было издано распоряжение беспощадно расстреливать всех, кто не желает повиноваться. В Красноуфимском уезде началось массовое волнение. В селе Большие Ключи был создан военный штаб и началось формирование Народной армии; в селе Ачит, являвшемся политическим и экономическим центром крестьянской части уезда, также прошла мобилизация всех мужчин до сорока пяти лет в ряды Народной армии. Вслед за селом Ачит восстание в течение нескольких дней охватило и многие другие крестьянские и заводские волости, по существу - весь уезд. Восставшие двинулись к Красноуфимску, в шести верстах от которого произошло первое, успешное для них, сражение. Однако у них не хватало оружия; вскоре они вынуждены были отступить обратно к Ачиту, а затем оставили и его - началось отступление по направлению к Екатеринбургу.
Вслед за подавлением восстания прошла волна расправ. Не могли миновать аресты и священнослужителей, которые из-за своих проповедей и бесед с прихожанами обыкновенно обвинялись красными в контрреволюционной агитации. Отец Лев безбоязненно высказывался в то время против массовых арестов и расстрелов, производившихся большевиками. Именно за это он и был арестован.
В один из воскресных дней во время богослужения в церковь ворвались красноармейцы и открыли беспорядочную стрельбу. Они прошли к алтарю, расталкивая молящихся. Отец Лев обещал солдатам пойти с ними, но просил позволить ему окончить службу. Батюшка мужественно завершил последнюю в своей жизни литургию и, после того как прихожане приложились ко святому кресту, пошел к выходу. Один из красноармейцев начал срывать с отца Льва наперсный крест, другой стал дергать за бороду, бить... Батюшку буквально выволокли из храма.
На паперти отец Лев увидел священника из Верх-Суксунского села отца Александра Малиновского, окруженного красноармейцами. Батюшки хотели обняться, но это разозлило красноармейцев, и они стали бить священников прикладами винтовок по голове.
Отец Лев и отец Александр были заключены в красноуфимскую тюрьму.
В ночь на 2 сентября, кроме [эсера] Вершинина и Новгородцева, были расстреляны еще следующие лица, сидевшие в нашей камере: офицеры - Скорняков, Васев и Никифоров, и два священника - Малиновский и Ершов.
Отец Ершов честно умер на своем посту, подняв свой голос против массовых арестов и расстрелов.
Утром 2 сентября уже были известны подробности казни.
Оказалось, что, выведя приговоренных из камеры, их сковали друг с другом по два и по три человека и расстреляли за городом в так называемом Холодном логу.
24 сентября, после вступления в Красноуфимск частей Белой армии, оба убиенных иерея, отец Лев Ершов и отец Александр Малиновский, были с честью отпеты в Свято-Троицком соборе и погребены в одном широком гробу у его апсиды.
В 2000 году священномученик Лев был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских от Пермской епархии. В 2002 году были обретены его честные мощи. Они покоились у северной стены склепа возле алтаря кафедрального собора Красноуфимска. Священник был среднего роста, лучезапястный сустав его левой руки оказался раздроблен, грудная клетка и правый висок повреждены - видимо, перед смертью отца Льва избивали или даже пытали. Сохранились пряди седых волос и бороды, части ризы, позеленевшей от окисления медных нитей. Были найдены также Евангелие, деревянный наперсный крест с инкрустацией и серебряный нательный крестик.
С 5 декабря 2002 года мощи отца Льва открыто почивают в Свято-Троицком соборе,
где ведется запись чудесных случаев и исцелений,
происходящих по молитвам к нему и священномученикам
Александру Малиновскому и Алексию Будрину.
Страшные цифры уже многие годы известны в нашей стране.
В России хотя бы раз в год причащаются не так много людей.
А только этих людей мы и можем назвать в полном смысле этого слова людьми воцерковленными. Почему это так?
Почему, даже пройдя страшный опыт гонений, мы оказываемся неспособными исполнять свою христианскую миссию?
Очень часто задумываясь над тем, что возрождение церковной жизни наконец-то в нашей стране наступило, мы, наверное, вольно или невольно думали о том, что и по нашим молитвам это случилось. Ведь мы же в те годы, когда все было запрещено, когда церковь была вне общества, вне жизни, обращаясь ко Христу, молились о том, чтобы церковь победила, восторжествовала. Наверное, молились. Конечно, молились. Но надо признать, что, наверное, не по нашим молитвам прежде всего это случилось. А по молитвам тех самых новомучеников, которых десятки, сотни, тысячи, может быть, миллионы еще не прославлены, которые все это время предстояли перед Господом.
И вот когда те лучшие, которые тогда погибали из-за грехов худших, молили Господа о прощении Русской земли, русского народа, надо думать, что Господь и простил в надежде на то, что вымоленный молитвами новомучеников народ придет в храм, что будет лучше, чем тогда, когда церковный народ в начале века, даже посещая храмы, делал это с холодным сердцем и пустой душой.
Однако трезвый взгляд на нас самих, безусловно, открывает нам страшную истину. Мы не только не лучше, мы хуже тех, кто жил в начале века. Количественно нас еще меньше, в плане своего нравственного развития мы куда менее совершенны, нежели они. Каинова печать советского человека с большим трудом стирается из наших душ.
Мы гораздо более суетны, гораздо более корыстны, завистливы, озлоблены, чем были русские люди в начале двадцатого века. Да, тогда была прекрасная богатая страна, а у нас за плечами поколения изломанных истерзанных русских людей.
И тем не менее, по одному этому мы должны были бы быть мудрее и лучше, но этого не происходит. И в плане своего духовного просвещения мы гораздо более не образованы, не просвещены, невежественны, нежели христиане начала века.
Так что же ожидает нас? может быть, новое гонение? Ответа на это нам не дано. Но может быть гонения и не будет, не будет именно потому, что гнать уже практически некого. Потому то, может быть, и было воздвигнуто гонение на церковь в начале века, ибо она была еще достаточно сильна. Ибо, несмотря на недостойных священнослужителей и мирян, там было еще очень и очень много достойных, которых легче было убить, нежели заставить отречься от веры, отступить от своей веры.
А сейчас, нужно ли гонение? Если так многие из нас, многие из тех немногих, которые в церкви, с легкостью забывают, забывают о Христе, забывают о церкви, и тем самым предают свою церковь. Не тем даже, что выступают с какими-то хульными речами, а тем, что в своей жизни они практически ничем не отличаются от людей не церковных.
И даже более того, в своей жизни, будучи просвещены церковным благовестием, ведут себя часто хуже, чем многие не церковные люди.
Для чего же гнать нас в таком случае.
Мы уже итак благополучно делаем сатанинское дело тем,
что, нося на себе кресты, посещая храмы,
очень часто не исполняем своего главного христианского долга. Мы сами оказываемся так или иначе подчас гонителями церкви, не отдавая себе в этом отчета.
И только молитвами этих самых святых новомучеников наша церковная жизнь еще жива.
Где же мы с вами, дорогие братья и сестры?
Следуем ли мы их заветам?
Идем ли мы по их пути?
Пока от нас еще не требуется мученическая смерть. Будем следовать им, нашим новомученикам в своей жизни. Не мученическою смертью утверждая Христа, но достойной, одухотворенной, возвышенной христианской жизнью.