О "Ревизоре" Гоголя
Смотрел много "Ревизоров" подряд последнее время. (Как ни странно, лучшим из них оказался "Ревизор" в Малом театре - Дмитрий Солодовник играет Хлестакова совершенно невероятно, а какой там Эдуард Марцевич, который играет натурально, документально Хлопова в деменции, старческой немощи, ну и Людмила Полякова - роскошная русская актриса в роли Городничихи, отзывчивая и монументальная, чувственная женщина.) И вот такие родились рассуждения о свойствах этой пьесы.
Безусловно, "Ревизор" Гоголя - пьеса № 1 для русской культуры. Выше Чехова - несомненно. Отправная точка для развития театра в России: Гоголь предвосхитил театральную реформу и дал толчок к преодолению русской сценой границ бытового жанрового театра. Здесь заложены многие компоненты, формирующиеся в величие замысла: "миражная" интрига, исчезающий типа героя, герой-голограмма, вторжение в сугубую реальность мистики, неясного, непонятного, смутного, неземного. Строй и композиция пьесы виртуозны: подмены, самообманы, эскалация самообмана (тема мейерхольдовского "Ревизора" - как накатывается фантазия как снежный ком и рассасывает реальность), разоблачения, внутренние рифмы, система образов, перетекающих друг в друга, невероятный разлёт ролей, бог и дьявол, вмешательство религиозного, божественного смысла в быт, надстройки. Затем метатеатральные рассуждения: Городничий, который со сцены говорит о том, что он УЖЕ часть литературы - то есть Гоголь перемешивает не только реальность и вымысел, бытие и мистику, но и реальность реальности и реальность литературы, жизнь и театральность. А на самом деле вообще Гоголь перемешивает мирское, надсознательное и трансцендентное, божественное - это анализ всего среза бытия, всех трех частей вертепа, всех колец дантовой вселенной. Пьеса без единого положительного персонажа. Пьеса без выхода, без положительного примера. Пьеса, где, как назло, ни одному герою искренне не посострадаешь.
Еще и история написания важна. Николай I на премьере говорит: "Всем досталось, а мне более всех". Эта фраза - страшная и мистическая. Меня всегда она волновала. Император - оценщик культуры. Писатель, пишущий прямо в уши главы государства. Кем почувствовал себя император Николай I в этой пьесе? С кем себя ассоциирует? В кого вжился? Николай чувствует себя Городничим? Вершиной пирамиды? Да, наверное. И страну тогда свою как провинцию Европы чувствует. Как глушь, от которой ни до какого государства не доскачешь. В таком случае, кто Ревизор для него? Бог. А, может, он чувствует себя здесь богом или подлинным Ревизором, с которым вот такой Городничий сейчас будет договариваться... И договорится!!! Даст на лапу и договорится! И вновь всё сойдет с рук. Николай здесь чувствует Россию как место неразрешимого конфликта, неразрешимого противоречия. Нельзя справиться с коррупцией в России, - может, вот, что Николаю в голову пришло. Его вотчина, его проблема, его империя, а справиться ни с чем нельзя. Легко ли осознавать императору, что он на самом деле не контролирует реальность? И что его власть - мнимая. Нет его власти над коррупцией в стране. Или вот еще крамольная мысль моя. Может, Николай I себя почувствовал в "Ревизоре" Хлестаковым? Что общество к нему как к Хлестакову относится, к выскочке, к трескуну, к фитюльке, лишь потому пригибаясь перед ним, что только и Бога остается бояться. А на самом деле русский император и в своем собственном народе как Хлестаков, лжецарь. Или, что Россия - мираж.
Но вот еще в чем дело. "Ревизор" - главная национальная пьеса. Не стыдно ли нам это осозновать? Не стыдно ли нам, что пьеса 1835 года о чудовищной коррупции в государстве до сих пор является главной национальной пьесой в том числе и потому, что совершенно не потеряла актуальности и сегодня, потому, что на самом деле ничего не изменилось. То есть мы уже 175 лет смотрим этот текст, и он, главная национальная пьеса, по-прежнему ничего не меняет в этой России, ничего не заставляет менять. "Над чем смеетесь? Над собой смеетесь." Смеетесь 175 лет... и всё? Смеемся 175 лет и ничего не изменили в ходе вещей. Нам хватает только смеха, одного смеха, который не приводит к изменению реальности. Смеемся в театре и плачем в реальности.
"Ревизор" заморозился, он стоит на месте, и зеркало, установленное Гоголем, отражает точно такую же замороженную картину. А именно, пирамидальное и центростремительное общество, где "рак чиновничества разъел в одну большую рану громадное тело России", где по-прежнему проблема провинции - это проблема ханства, чиновнического своеволия и географической удаленности, культурной изоляции и т.д., и т.п. Зеркало Гоголя по-прежнему отражает одно и то же, а общество и государство, смеясь над "Ревизором", не попытались ничего изменить.
Казалось бы, что такого. Национальная комедия отражает национальные проблемы, национальный характер, который времени никак не поменять. На то и классика, чтобы быть универсальной во все времена. Но давайте взглянем на национальные пьесы других культур.
Англия, "Гамлет" - общество решило проблему престолонаследия. Монархия сохранилась, но более в вопросах регуляции государства не участвует. Вопросами престолонаследия занимается общество, демократические выборы, ну, или их иллюзия.
Франция, "Тартюф" - общество секуляризовано. Религия отлучена от государства и от частной жизни. Объявлена свобода вероисповедания. О священнике можно в обществе говорить дурно, не опасаясь суда.
Франция, "Сид" - конфликт между чувством и долгом также обществом решён. В современном европейской кодексе однозначно частная жизнь важнее общественней, приоритетнее.
Германия, "Фауст" - после гитлеризма наука, познание освободились от химер. Поставлен вопрос о связи нравственности и познания. Трудно сказать, как он решается. Но осмысление науки, расходящейся с моралью, так или иначе произошло.
Швеция - Норвегия, Ибсен - Стриндберг - раскрепощение половой морали. Разрешены внебрачная жизнь, однополые браки, разводы и т.д. Семейная религиозная мораль более не довлеет над обществом, не уязвляет человека, не делает его "посторонним". Кризис института брака вполне осознаваем в Европе. Ханжество истреблено.
Ясно, что это рассуждение содержит массу допущений и подгонки доказательств под концепцию. Но, так или иначе, для меня важно вот что: общество через искусство осознает проблему и начинает с ней яростно сражаться. Время постепенно побеждает, превращаяя животрепещущие конфликты прошлого в часть истории культуры. Но "Ревизор" был и остаётся самой кровавой, самой животрепещущей пьесой русского общества, потому что зеркало сцены по-прежнему отражает ту же картину. Василий Розанов тут бы сказал так: Гоголь настолько блестяще отразил реальность, что реальность литературы стало реальностью бытия. Общество поверило в эту картинку и приняло ее как норму. Прекрасная литература, которая лелеет наши пороки, сыграла дурную службу: легализовало порок. Ведь эти чиновники такие милые, такие родные, такие душевные. Так не хочется с ними расставаться...
Безусловно, "Ревизор" Гоголя - пьеса № 1 для русской культуры. Выше Чехова - несомненно. Отправная точка для развития театра в России: Гоголь предвосхитил театральную реформу и дал толчок к преодолению русской сценой границ бытового жанрового театра. Здесь заложены многие компоненты, формирующиеся в величие замысла: "миражная" интрига, исчезающий типа героя, герой-голограмма, вторжение в сугубую реальность мистики, неясного, непонятного, смутного, неземного. Строй и композиция пьесы виртуозны: подмены, самообманы, эскалация самообмана (тема мейерхольдовского "Ревизора" - как накатывается фантазия как снежный ком и рассасывает реальность), разоблачения, внутренние рифмы, система образов, перетекающих друг в друга, невероятный разлёт ролей, бог и дьявол, вмешательство религиозного, божественного смысла в быт, надстройки. Затем метатеатральные рассуждения: Городничий, который со сцены говорит о том, что он УЖЕ часть литературы - то есть Гоголь перемешивает не только реальность и вымысел, бытие и мистику, но и реальность реальности и реальность литературы, жизнь и театральность. А на самом деле вообще Гоголь перемешивает мирское, надсознательное и трансцендентное, божественное - это анализ всего среза бытия, всех трех частей вертепа, всех колец дантовой вселенной. Пьеса без единого положительного персонажа. Пьеса без выхода, без положительного примера. Пьеса, где, как назло, ни одному герою искренне не посострадаешь.
Еще и история написания важна. Николай I на премьере говорит: "Всем досталось, а мне более всех". Эта фраза - страшная и мистическая. Меня всегда она волновала. Император - оценщик культуры. Писатель, пишущий прямо в уши главы государства. Кем почувствовал себя император Николай I в этой пьесе? С кем себя ассоциирует? В кого вжился? Николай чувствует себя Городничим? Вершиной пирамиды? Да, наверное. И страну тогда свою как провинцию Европы чувствует. Как глушь, от которой ни до какого государства не доскачешь. В таком случае, кто Ревизор для него? Бог. А, может, он чувствует себя здесь богом или подлинным Ревизором, с которым вот такой Городничий сейчас будет договариваться... И договорится!!! Даст на лапу и договорится! И вновь всё сойдет с рук. Николай здесь чувствует Россию как место неразрешимого конфликта, неразрешимого противоречия. Нельзя справиться с коррупцией в России, - может, вот, что Николаю в голову пришло. Его вотчина, его проблема, его империя, а справиться ни с чем нельзя. Легко ли осознавать императору, что он на самом деле не контролирует реальность? И что его власть - мнимая. Нет его власти над коррупцией в стране. Или вот еще крамольная мысль моя. Может, Николай I себя почувствовал в "Ревизоре" Хлестаковым? Что общество к нему как к Хлестакову относится, к выскочке, к трескуну, к фитюльке, лишь потому пригибаясь перед ним, что только и Бога остается бояться. А на самом деле русский император и в своем собственном народе как Хлестаков, лжецарь. Или, что Россия - мираж.
Но вот еще в чем дело. "Ревизор" - главная национальная пьеса. Не стыдно ли нам это осозновать? Не стыдно ли нам, что пьеса 1835 года о чудовищной коррупции в государстве до сих пор является главной национальной пьесой в том числе и потому, что совершенно не потеряла актуальности и сегодня, потому, что на самом деле ничего не изменилось. То есть мы уже 175 лет смотрим этот текст, и он, главная национальная пьеса, по-прежнему ничего не меняет в этой России, ничего не заставляет менять. "Над чем смеетесь? Над собой смеетесь." Смеетесь 175 лет... и всё? Смеемся 175 лет и ничего не изменили в ходе вещей. Нам хватает только смеха, одного смеха, который не приводит к изменению реальности. Смеемся в театре и плачем в реальности.
"Ревизор" заморозился, он стоит на месте, и зеркало, установленное Гоголем, отражает точно такую же замороженную картину. А именно, пирамидальное и центростремительное общество, где "рак чиновничества разъел в одну большую рану громадное тело России", где по-прежнему проблема провинции - это проблема ханства, чиновнического своеволия и географической удаленности, культурной изоляции и т.д., и т.п. Зеркало Гоголя по-прежнему отражает одно и то же, а общество и государство, смеясь над "Ревизором", не попытались ничего изменить.
Казалось бы, что такого. Национальная комедия отражает национальные проблемы, национальный характер, который времени никак не поменять. На то и классика, чтобы быть универсальной во все времена. Но давайте взглянем на национальные пьесы других культур.
Англия, "Гамлет" - общество решило проблему престолонаследия. Монархия сохранилась, но более в вопросах регуляции государства не участвует. Вопросами престолонаследия занимается общество, демократические выборы, ну, или их иллюзия.
Франция, "Тартюф" - общество секуляризовано. Религия отлучена от государства и от частной жизни. Объявлена свобода вероисповедания. О священнике можно в обществе говорить дурно, не опасаясь суда.
Франция, "Сид" - конфликт между чувством и долгом также обществом решён. В современном европейской кодексе однозначно частная жизнь важнее общественней, приоритетнее.
Германия, "Фауст" - после гитлеризма наука, познание освободились от химер. Поставлен вопрос о связи нравственности и познания. Трудно сказать, как он решается. Но осмысление науки, расходящейся с моралью, так или иначе произошло.
Швеция - Норвегия, Ибсен - Стриндберг - раскрепощение половой морали. Разрешены внебрачная жизнь, однополые браки, разводы и т.д. Семейная религиозная мораль более не довлеет над обществом, не уязвляет человека, не делает его "посторонним". Кризис института брака вполне осознаваем в Европе. Ханжество истреблено.
Ясно, что это рассуждение содержит массу допущений и подгонки доказательств под концепцию. Но, так или иначе, для меня важно вот что: общество через искусство осознает проблему и начинает с ней яростно сражаться. Время постепенно побеждает, превращаяя животрепещущие конфликты прошлого в часть истории культуры. Но "Ревизор" был и остаётся самой кровавой, самой животрепещущей пьесой русского общества, потому что зеркало сцены по-прежнему отражает ту же картину. Василий Розанов тут бы сказал так: Гоголь настолько блестяще отразил реальность, что реальность литературы стало реальностью бытия. Общество поверило в эту картинку и приняло ее как норму. Прекрасная литература, которая лелеет наши пороки, сыграла дурную службу: легализовало порок. Ведь эти чиновники такие милые, такие родные, такие душевные. Так не хочется с ними расставаться...