http://www.regnum.ru/news/1280053.html И вот вопрос.Из-за чего,
собственно!?. И что это за идиотские комментарии, возмущенных мусульман(!?):
"Мусульмане резко осудили заявления муфтия Северной Осетии в адрес РПЦ"Заместитель главы Духовного управления мусульман Татарстана Валиулла Якупов отметил, что подобные заявления от лица муфтия - признак незрелости: «Человек может иметь личное мнение по таким вопросам как отношение к государству, межконфессиональны отношения, однако перед тем, как что-то высказать, нужно задуматься о последствиях. Евтеев с этой стороны показал свою незрелость. Может быть, в силу молодости или неопытности он не понимает, что высказывание муфтия и рядового мусульманина - это абсолютно разные вещи».
Это при том, что под приведенными в интервью словами, о православных и РПЦ могли-бы на мой взгляд подписаться и многие православные. Да они и сами себя, по этим вопросам критикуют. Т.е. муфтий, не сказал ничего нового. И уж тем более, оскорбительного
А поднятие вопросов, о желаемом мусульманами обществе, были вырваны из контекста и приравнены чуть-ли не к призыву к насилию.
http://www.regnum.ru/news/1280053.html ИА REGNUM: Заметна некоторая агрессивность осетинских мусульман. Как Вы находите с ними общий язык, ведь энергия молодежи неизбежно требует выхода?
Да, она требует выхода. Если ее закупоривать - все взорвется. Людям нужна какая-то отдушина. И когда я стараюсь это сделать, меня обвиняют в экстремизме. Я хожу здесь на проповеди за джихад и делаю это намеренно, потому что ряд вопросов, на которые наложено табу духовными деятелями нашей страны, являются частью религии. Не говорить о них - значит, сказать, что ты вообще не мусульманин. Это вопросы халифата, джихада, шариатской формы правления и все, что вокруг этого. Мы по-хорошему уникальны на Северном Кавказе, и наша позиция такова: джихад является частью нашей религии. Он, в свою очередь делится на 14 степеней, одна из которых - вооруженный джихад. Но и ее мы признаем: да, мусульманин имеет право защищать свой дом, свое имущество, свою честь и свою религию. Это его право, более того, мы убеждены, что это самый верный способ заработать себе вечное блаженство. Я открыто говорю: как только я скажу, что джихада нет в исламе, я признаюсь, что уже не мусульманин, что я из числа верооступников.
Т.е. есть вопросы, являющиеся частью определенной философии. По той-же логике нужно осудить коммунистов, призывающий к всемирной революции. И т.д.
Почему-то никто не говорит, что РПЦ дай ей волю, ввела-бы такой шариат, мусульманам и не снилось. Но ее никто не осуждает. Схожие аппетиты на паству у РПЦ, то-же никому не интересны.
Насчет халифата: сплю и вижу во сне, как мусульмане живут в исламском государстве. Мне это очень нравится, об этом я много читал, и все сделаю для того, чтобы когда-то это получилось у кого-нибудь. Притом понимаю, что у меня это не получится - я живу не в арабской, не в исламской стране. Но как придти к этому государству? У меня немного другой путь, чем у тех, кто в лесу. Я вижу его таким, какой он был у пророка Мухаммеда. Он говорил о своей религии, и пришел момент, когда пришли люди, позвали к себе. Это были мединцы, они сделали его своим правителем. Когда я говорю об этом чиновникам, они с удивлением говорят: так это же честные политические выборы!
Из чего можно сделать вывод, что речь идет о ненасильственных действиях, которые даже коммунистам не запрещены, хотя от их слов до терроризма, один шаг.
В Государственной Думе есть люди, которые говорят, что этот строй не совсем правильный. А когда так заявляют мусульмане, их обвиняют в экстремизме, потому что они, по своей неграмотности или в рамках чьего-то коварного плана, сразу бросаются в бой вместо того, чтобы оценить ситуацию. Аллах наградит тебя за то, что ты хочешь сделать. Другое дело, что это нужно делать правильно, иначе Аллах тебя накажет. Чтобы воплотить свои искренние желания, нужны дополнительные знания. Примерно это наша позиция, и с молодежью мы говорим не с позиции чиновников, как это делают некоторые духовные лидеры нашей страны, не с позиции силовиков, у которых, скажем, в Дагестане, разговор короткий: задал несколько вопросов - и все, ваххабит. Мы знаем, кто ваххабит, кто не ваххабит. Мы знаем, каким должен быть мусульманин, каким должно быть его вероубеждение, и стараемся привести к этому. Я, может быть, промолчу, если узнаю, что человек пришел из леса, если увижу, что он нормальный, что он покаялся. Потому что от него будет больше пользы, чем если его просто взять и расстрелять, тем самым подтвердив свою враждебность к исламу всем, кто сидит в лесу, и тем, с кем эти "лесные братья" связываются по Интернету и мобильной связи.
Из этих слов можно сделать вывод, что риски можно минимизировать не цензурой, а разъяснением понятий.