Сюжет приснился.
Утонул геолог (или изыскатель?) - угрюмый и нелюдимый человек. Ни с кем он отношения в партии не портил, но и не строил, немногословный, разговоры только о работе, по вечерам много писал в тетрадочку в одиночестве. Находят его тело, разбирают мешки, а там обнаруживают пачку писем, бережно завёрнутую так, что вода их не повредила. Решили эти письма просмотреть - надо же кому-то, кроме начальства, сообщить о его смерти.
Оказывается, что в этой пачке - только его письма. Он писал их какой-то женщине, раз в три-четыре дня, подробно описывая природу, работу, тропы и маршруты, снабжая свои описания рисунками и кроками. Восторги от красоты окружающего мира, умиление снежинками-льдинками-цветочками… Ничего личного - никаких признаний и объяснений. Начинаются с вежливого обращения «Здравствуйте» или «Добрый вечер», закончиваются - «С уважением, имярек»
И каждое письмо испещрено красными пометками - подчёркиваниями и зачёркиваниями, восклицательными и вопросительными знаками, галочками, возмущёнными и ироническими междометиями. Пометки сделаны женской рукой, а замечания, касающиеся грамматики, явно профессиональные.
Адрес партии на конвертах написан им - все хорошо знали его руку. Обратного адреса нет. В конце каждого письма - дата. Можно заметить, что с каждым письмом красного в них становится больше, как больше становится и иронических замечаний.
Последняя треть писем автором написана на одной странице листа - вторая явно оставлена для пометок красным. И они не замедлили появиться, а там, где автор пытался рифмовать свои впечатления, это прямо-таки критические разборы: «Вы в очередной раз перепутали ямб с хореем!», «Ода? Вам нужно изучить Державина, чтобы понять, что такое ода!» …
На неотправленном письме наконец-то обнаруживается адрес - все письма отправлялись в школу в областном центре, некой женщине. Вскрыв письмо, коллеги обнаруживают в нём и конверт с написанным адресом партии - он вместе с письмом отсылал и конверт, а она, раскрасив его письмо красными чернилами, отправляла обратно.
Кто-то вспоминает, как некоторое время назад они вместе с ним были в областном центре - месяца три-четыре тому как. Вечеряли в вокзальном «Гудке», там и подсели к одинокой женщине лет 35-40. Учительница русского и литературы, поддерживала разговор, потанцевала, и не особенно ломалась, когда этот кто-то предложил пойти к ней на кофе. Этот кто-то покраснел, когда в памяти всплыло выражение лица тогда ещё живого коллеги - как он смотрел на эту женщину.
«Наследил я. Зря я это,» - сказал он.
Оказывается, что в этой пачке - только его письма. Он писал их какой-то женщине, раз в три-четыре дня, подробно описывая природу, работу, тропы и маршруты, снабжая свои описания рисунками и кроками. Восторги от красоты окружающего мира, умиление снежинками-льдинками-цветочками… Ничего личного - никаких признаний и объяснений. Начинаются с вежливого обращения «Здравствуйте» или «Добрый вечер», закончиваются - «С уважением, имярек»
И каждое письмо испещрено красными пометками - подчёркиваниями и зачёркиваниями, восклицательными и вопросительными знаками, галочками, возмущёнными и ироническими междометиями. Пометки сделаны женской рукой, а замечания, касающиеся грамматики, явно профессиональные.
Адрес партии на конвертах написан им - все хорошо знали его руку. Обратного адреса нет. В конце каждого письма - дата. Можно заметить, что с каждым письмом красного в них становится больше, как больше становится и иронических замечаний.
Последняя треть писем автором написана на одной странице листа - вторая явно оставлена для пометок красным. И они не замедлили появиться, а там, где автор пытался рифмовать свои впечатления, это прямо-таки критические разборы: «Вы в очередной раз перепутали ямб с хореем!», «Ода? Вам нужно изучить Державина, чтобы понять, что такое ода!» …
На неотправленном письме наконец-то обнаруживается адрес - все письма отправлялись в школу в областном центре, некой женщине. Вскрыв письмо, коллеги обнаруживают в нём и конверт с написанным адресом партии - он вместе с письмом отсылал и конверт, а она, раскрасив его письмо красными чернилами, отправляла обратно.
Кто-то вспоминает, как некоторое время назад они вместе с ним были в областном центре - месяца три-четыре тому как. Вечеряли в вокзальном «Гудке», там и подсели к одинокой женщине лет 35-40. Учительница русского и литературы, поддерживала разговор, потанцевала, и не особенно ломалась, когда этот кто-то предложил пойти к ней на кофе. Этот кто-то покраснел, когда в памяти всплыло выражение лица тогда ещё живого коллеги - как он смотрел на эту женщину.
«Наследил я. Зря я это,» - сказал он.